Латвийские власти возмущены, что русскоязычные латвийцы находятся в информационном поле России. И со всей отечественной ненавистью к свободе распространения информации стараются это поле сократить. Тем не менее мы смотрим российское телевидение, болеем за россиян в спорте, в курсе российских внутриполитических событий и охотно защищаем Россию в социальных сетях от любых нападок.

Все это хорошо и правильно. Каждый человек принадлежит своему народу, и для него должно быть важно, как живет страна, которую этот народ создал. Поэтому, когда в латвийских русских компаниях спорят о России, то это не потому, что собрались замшелые ретрограды, игнорирующие распад СССР. Хабаровск от нас очень далеко, но тамошние события важны для нас.

А вот теперь о том, что плохо и неправильно.

Увлекаясь российской повесткой, мы невольно перенимаем взгляд на мир, характерный для большинства россиян. А наша ситуация отличается принципиально: они в своей стране большинство, а мы — меньшинство. И во многих вопросах это диктует противоположные подходы.
 

Начнем с самого простого: патриотизм — это хорошо? Для россиянина — конечно: страна в трудном международном положении, ее надо поддерживать. Для латвийца — абсурдно.

Ведь патриот в пределе должен быть готов защищать свою Родину с оружием в руках. По всем стратегическим программам вероятный противник — это Россия. И как себе этот патриот представляет защиту отечества? Бежать в атаку с криками «За Родину, за Левитса!»? А то, не приведи господь, придут оккупанты и опять разрешат по-русски учиться — беда-то какая...

Какое счастье, что в Крыму в 2014 году практически не нашлось патриотов своей временной Родины! Поэтому то место, которое в философии россиян занимает патриотизм, у нас должен занять, например, космополитизм — умение чувствовать себя гражданином мира, минимально связанным с тем или иным государством.

Более сложный вопрос — власть или оппозиция?

Россиянам нравится сильная власть, большинство из них поддерживает президентскую республику, к оппозиционной деятельности относится с пренебрежением. Парадокс в том, что и многие из нас мыслят так же — дескать, надо провести своих людей во власть и там уже решать все проблемы.
 

Неужели за 30 лет не хватило времени понять, что это государство создано не для того, чтобы учитывать русские интересы? Партия, за которую голосуют русскоязычные, немедленно становится «кремлевским проектом» с соответствующими оргвыводами.

Было одно исключение, которое надо разбрать подробнее — ушаковская десятилетка в Риге. Даже на пике своей популярности Нил Валерьевич не решился хоть мелочами порадовать своего избирателя-инородца — например, установить памятник Петру или переименовать улицу Дудаева. Потому что зависел от небольшой доли латышских избирателей.

Но особенно позорной была последняя каденция. На выборах 2017 года перевес оказался ничтожным. Стало совершенно ясно, что все это в последний раз. И тут подвернулась возможность войти в историю — очередная школьная реформа.

Популярный лидер вполне мог вывести на улицу примерно столько народу, сколько приходит к памятнику Освободителям 9 Мая. Думаю, что властям пришлось отступить перед такой демонстрацией. Вместо этого обещания мифических факультативов, осуждение «балагана» протестных акций...

Характерно, что трусость не спасла мэра. Он вызывал теперь уже не столько ненависть, сколько презрение своих оппонентов. Его уволили под смехотворным предлогом, без него думская коалиция распалась, потом разругалась. Стыдно вспоминать.

А проблема не столько в Ушакове, сколько в его избирателях.
 

Нил — типичный отличник-карьерист, который старается все сделать хорошо и ждет за это награду от начальства. Родись он в России, сегодня был бы успешным губернатором или председателем комитета в Госдуме. Нам же нужен человек, умеющий мыслить оппозиционно и сопротивляться власти — с характером Владимира Бузаева или Владимира Линдермана. Но избиратель упорно голосует за аккуратного красавчика.

Раз речь зашла о демонстрациях протеста — что мы думаем о цветных революциях? Россиянам они не нравятся: происходит смена власти недемократическим путем.

Но давайте вспомним об условии для такой революции. Она происходит в ситуации, когда власть имеет большую поддержку в провинции, а столица настроена преимущественно оппозиционно. Так это же наша картина! И что ужасного в том, если бы при каких то условиях нам удалось такую революцию запустить?

В контексте цветных революций всегда говорят о поддержке из-за рубежа — пресловутых «печеньках Нуланд». Подход, конечно, примитивный, все сложнее, но в принципе — а разве поддержка из-за границы со стороны геополитического противника это плохо? И мы должны осуждать фонд «Русский мир», если он чем-то нам помогает? Опять расхождение с россиянами.

А суверенитет — это хорошо? Для России — важно. Для Латвии — чем его меньше, тем лучше.
 

Нимало не идеализируя Евросоюз, очевидно, что тамошние решения не опираются на этническую ненависть, как у нас. А ведь против вступления в объединенную Европу голосовали в первую очередь русскоязычные латвийцы.

Консерватизм или либерализм? Российское общество консервативно: духовные скрепы, общинность, отеческие гробы, древняя история. Ему естественно жить опытом предков. А большинство из нас живет на этой земле только несколько поколений. И для нас куда привлекательнее либерализм — учение о всеобщем равноправии, когда основное — личные свободы, а заслуги отцов никакого значения не имеют.

Перейдем к внешнеполитическому аспекту. Что мы думаем об американском движении «Жизни черных имеют значение!»? В России распространено негативное отношение. Зачем должны вставать на колени люди, которые ничего плохого никому не сделали?

Но ведь у нас тоже есть «негры» — неграждане. И мы прекрасно знаем, кто виноват в этой подлости: те 130 или 140 депутатов Верховного Совета, которые 15 октября 1991 года приняли позорное решение. Но эти депутаты — не самозванцы: за ними стоят избиратели, миллион с лишним.

Давайте предположим почти невероятное: произойдет в массах осознание чудовищности политики этих трех десятилетий. Разве плохо, если эти избиратели станут на колени попросить прощения у тех, кого лишили самого естественного человеческого права — права выбора? И разумеется, их дети и внуки тоже, потому что голосуя за негражданство, старшие устраняли конкурентов этих детей и внуков.

На полном серьезе — конечно, театральные жесты не обязательны. Но я не вижу возможности примирения латвийского общества без массового осознания и покаяния латышского большинства в грехе национализма. Это тот случай, когда виновата только одна сторона. И если многие белые американцы готовы извиняться за далеких предков, то почему не предложить нашим соседям извиниться за собственные ошибки?

В годы моей молодости была популярна песенка Александра Городницкого:
 
Латвия, конечно, похожа на Россию куда больше, чем Канада — у нас не только березки и дожди, но практически повсеместно звучит русская речь. И тем не менее политические различия заставляют нас по очень многим вопросам смотреть на мир с других позиций.
 

---

---