Автор №4.



О вреде курения

Преамбула раз: заранее миль пардон перед всеми дамами: быт армейский суров и незатейлив, в рамки приличностей попадает далеко не всегда. Прекрасной половины человечества в рядах СА не наблюдалось, дичали мы там быстро, и хорошо еще, что не бесповоротно…

Преамбула два: ОЗК — это общевойсковой защитный комплект, резиновая одежка, упаковывающая доблестного воина с макушки до пят. Голова при этом украшается противогазом, общая картинка вызывает зависть у Хичкока. ОЗК изолирующий – еще и с автономной подачей кислорода плюс «переговорное устройство»: тривиальный микрофон, на выходе которого заупокойно-загробный голос, идущий будто из глубокой трубы…

В одном из дивизионов нашего полка ПВО неожиданно сошел с ума… замполит. Уже фантастика: в 99 случаев из 100 они и так были полными болванами, но факт остается фактом. Майор бегал по территории, неистово орал, брызгал слюной, при этом брюки его почему-то болтались на сапогах, порванные по шву пополам. Вот зашел в армейский сортир, а через минуту, выбив ногой дверь, принялся бегать и орать.

Кое-как поймали, спеленали, отправили в дурдом. К разуму его там вроде вернули, но из армии списали начисто…. Секрет этой истории я узнал месяц спустя — таинственный главный герой ее и поведал, будучи соседом по нарам.

Солдат «четвертого периода службы» (в переводе – последние полгода перед дембелем) был отправлен в караул. Боец с таким стажем становится ленив и небрежен, потому в туалет отправился, не снимая ни армейского пояса, ни подсумка, в котором хранились рожки с патронами.

Но вот же досада: пока возился, один из рожков сделал «буль» вниз – в выгребную яму. Боец в панике рванул к старшине, но тот его особо утешить не смог: патроны не проблема, а вот рожок имел инвентаризационный номер, и восстановить его возможности не было. А утрата армейского имущества, да еще имеющего отношение к огнестрельному оружию, это даже не губа, это перспектива дисбата.

Но старшина – человек многомудрый, потому путь спасения изобрел сразу:

— Боец, вариантов нет. Дивизион уйдет на обед, надевай ОЗК изолирующий и лезь ищи. Не, я понимаю, я все понимаю, но ты уж сам решай, что страшнее: дисбат или дерьмо по пояс.

Дисбат был страшнее… Да, еще один момент: март стоял на дворе, резина в прохладную погоду тоже мерзнет – прикидывайте тактильные ощущения от резиновой перчатки при нуле градусов. Так вот: дождавшись, пока все уйдут в столовую, боец напялил ОЗК, тот самый изолирующий противогаз, и полез вниз. Не сказать, чтобы было совсем глубоко – так, скажем, по пейджер. «Нырять» с головой сразу не хотелось вовсе: боец стоял и шарил по дну ногой в надежде наткнуться на металлический предмет.

Офицеры в нашем дивизионе обедали дома, благо дома офицерского состава стояли сразу за забором части. Замполитушка (тактико-технические характеристики: 105 кг веса при 176 см роста), откушав, не смог пройти мимо сортира – организм требовал своего, да и подготовлен майор к такому мероприятию был по всем правилам: пачка «Беломора», газета «Правда» с собой. Прикрыв за собой дверку, он изготовился к основательному заседанию.

Боец, услышав скрип двери, возмутился до глубины души: это ж получалось, что ему прямо на голову, вот прямо сейчас… Но осмотр ног «заседающего» дал неутешительный результат: офицерские сапоги не позволяли отправить их носителя ни по какому дальнему адресу. Досадно! Что замкнуло в голове бойца – известно только матушке-природе: он решил… пошутить. Рукой в холодной резиновой перчатке он подергал за то, что свешивалось, и вежливо (слова героя) поинтересовался тем еще голоском (см. преамбулу два):

— Папироски не будет?

Что происходило на поверхности, боец не видел: «досада» исчезла, сортиром полчаса никто не интересовался – все ж майора ловили. Рожок был найден, ОЗК отмыт – полный порядок. Вот только чего старшина так ржал, когда принимал имущество обратно?..


Автор №5.



Гуманист

...итак, записывайте рецепт: картофель — 55 кг, морковь — 10 кг, лук репчатый — 12 кг, свинина — 25 кг. Соль, там, перец... Овощи чистит наряд. Нарезаю сам. Мясо и морковь режем мелкими кубиками, лук — шинкуем. Очень быстро шинкуем, а то слез не напасешься. Все ингредиенты в 200-литровый котел, крышку закрыть. Утром придет кочегар Петрович, даст парЫ, — и за час все сварится. Останется наштамповать масло и нарезать хлеб. Завтрак готов...

В Советской армии было три категории военнослужащих, которым, в большей или меньшей степени, завидовали все. Это белые халаты — медики и санитарный персонал. Белые носки — спортсмены. И белые колпаки — повара. Я был поваром. Так распорядилась Родина.

Впрочем, как не может фарфоровая чаша стать произведением искусства без обжига в одуряющем жару, так не может душара без учебки стать... да вообще ничем, даже поваром. И любовь к кулинарному искусству прививали нам, духам поварской учебки в предгорном Чирчике, по всем воинским правилам.

— Солдат, вас же могли убить! — услышал я голос нашего замполита, вскочив с плиты от пощечины.

Всего 15 минут, — глянул я на часы, — прошло с момента моего доклада на КПП. Обидно. Да, я постыдно заснул на посту. Привалился на самой большой из полевых кухонь, которые мне было доверено охранять, и задремал, а точнее, провалился в глубокий сон под мерный шум ночного мартовского дождика по тенту. Всего 15 минут хватило дойти, упасть, уснуть и быть разбуженным.

— Идите за мной, солдат, — изрек замполит, и я двинулся вслед за ним к КПП.
Там он велел мне стоять перед входом, пока собиралась вся наша поднятая по тревоге рота. Когда более полусотни человек все же набились в избушку, я получил команду войти. А что мне оставалось — я вошел с видом побитой собаки. И тут же был оглушен диким смехом, нет — ржанием моих однополчан. Они смотрели на меня и держались за животы, и я не понимал, в чем же дело. Пока не поймал свое отражение в окне, закрашенном черной южной ночью. Мое лицо было исполосовано сажей на зависть любому Чингачгуку. Боевая раскраска была столь затейлива и неуместна, что я не мог решить, от чего умереть сперва — от стыда или со смеху.

...15 минут. Замполит, в ту ночь дежурный по части, отправился с проверкой на посты. И, обнаружив спящего солдата, видимо, не проснувшегося от первого окрика, перемазал его сажей. После чего огрел пощечиной. Знаете, какая она — сажа из полевых печек на соляре? Она густая, сочная и жирная. За пару часов я ее все же отмыл. Вместо сна после ночной службы. Кстати, наряд вне очереди мне, против ожиданий, так и не влепили. Гуманистом был наш замполит. Умел поднять боевой дух личному составу.

А поваром я стал. Шестой разряд получил. И работал после армии лет семь в бистро и ресторанах — не пропадать же навыкам, раз Родина послала...