Дело Владислава Рафальского завершилось благополучно. Знаменитое выступление на радио, где он признался в нелояльности государству, осталось без последствий. С работы его не уволят, народ на форумах всласть посмеялся над Райвисом Дзинтарсом, который клялся, что опальный учитель в школе работать больше не будет – ан обломилось. Только не все так просто.

Директор школы еще в самом начале этого скандала сказала, что Владислав – хороший учитель, но плохой политик. Дескать, брякнул, не подумав, подвел под монастырь и себя, и школу. Елена Ведищева – как раз политик хороший, она умело спустила дело на тормозах. Только вот нас, в этой политике не замешанных, интересует вопрос – а насколько может быть хороший учитель русского языка и литературы лоялен Латвийской республике?

Обратимся к этой самой литературе. Вы читали стихотворение Маяковского «Как работает республика демократическая»? Я даже цитировать не буду, чтобы прочитали все: оно совершенно уничтожающе характеризует наше государство. Написано блестяще, но с позиций самого яркого великодержавного шовинизма. Ну и как можно на уроке литературы в латвийской школе такое ученикам прочитать – а как прокомментировать?

Ладно, творчество Маяковского неоднородно, он и рекламными стишками не гнушался. Но поэма про товарища Нетте – это уже на полном серьезе. Давайте посмотрим на Теодора Нетте поближе. Латыш, большевик, участник гражданской войны, приятель поэта, он служил дипломатическим курьером. В поезде около Риги на него напали бандиты, убили, но напарник, отстреливаясь, груз спас.
Бандиты погибли, преступление осталось нераскрытым. Полиция предполагала, что в мешках были не письма, а деньги, которые СССР таким образом переправлял на подрывную деятельность против Латвии. Поэтому на курьеров напали, поэтому они и сражались до последнего.

Эту версию косвенно подтверждает и Маяковский: «Мы живем... чтобы в мире без Россий, без Латвий жить единым человечьим общежитьем». То есть Нетте – не только верный своему долгу охранник, но сознательный борец против Латвии. Изменник Родине, одним словом.

Ну и что делать лояльному учителю с этим стихотворением? Осудить враждебного автора? Дескать, не разобрался, что к чему, не с теми дружил? В старом хорошем фильме герой говорит, что советские учебники литературы говорят о великих, как о каких-то двоечниках – то не понимали, а это не могли заметить. Неужели и сейчас, через полвека, надо прибегать к такому же лицемерию?

Теперь оставим отравленного коммунизмом Маяковского. Замахнемся выше – прямо на Пушкина, который, как известно, «наше все». К счастью для школьных учителей, он про Латвию ничего не писал. Зато писал про Петра Первого. «Природой здесь нам суждено в Европу прорубить окно». В окне этом прекрасно поместилась вся Прибалтика.

А что нам говорят теперь? Что через Зилупе проходит не только граница Латвии и России, но и Евросоюза. То есть, образовав прибалтийские республики, это окно удалось заколотить, оставив лишь форточку в виде Санкт-Петербурга. Как вы думаете, понравилось бы это Александру Сергеевичу?

Кто-нибудь задумывался – зачем в лирической поэме о потерявшем при наводнении возлюбленную молодом человеке историко-политическое вступление? Обезумевший герой проклинает основателя города – но здравым людям понятно, что можно построить дамбы и защититься от наводнений.

А зачем другой гений, Лермонтов, рассказ о судьбе свободолюбивого мальчика-горца начинает с того, что «Такой-то царь в такой-то год вручал России свой народ. И божья благодать сошла на Грузию. Она цвела в тени своих садов не опасаяся врагов, за гранью дружеских штыков». К дальнейшему тексту «Мцыри» эта верноподданическая информация не имеет никакого отношения.

Объяснение я вижу такое. Оба поэта были русскими империалистами, как их назвали бы сегодня. С их точки зрения постоянное расширение империи несло благо не только для нее – для всех народов, попавших в поле этого расширения. В такой философской системе координат никакие Латвии неуместны. И эта истина настолько важна, что ее надо включать в стихи, которые, казалось бы, совсем о другом.

При этом ни один, ни другой, ни третий поэт не были подхалимами, творившими ради услаждения власть предержащих. Речь идет не о Бабаевском и даже не об Алексее Толстом. Все они были очень независимы, подвергались преследованиям за это. Так что имперское мировоззрение – естественное состояние каждого из них. Скажем больше – любого серьезного русского писателя.

Когда человек, приближенный к литературе, этого не понимает, он становится смешон. Восемь лет назад, гуляя по Киеву, я зашел в музей Булгакова. В этом доме писатель жил и фотографически точно изобразил его в «Белой гвардии». Гид с придыханием показывала и изразцовую печь, и абажур, который никогда нельзя снимать с лампы, и нишу, где Николка прятал револьвер.

А на шее у этой дамы был оранжевый платок, похожий на пионерский галстук, с надписью «Ющенко так!». Приближались те самые президентские выборы.
Я не удержался и спросил, как так можно. Ведь вся «Белая гвардия» пронизана неприятием независимой Украины. Причем и в гетманском опереточном обличьи, и тем более в страшном петюровском. Эта петлюровская мужицкая Украина в книге так и наползает на прекрасный Город, герои безуспешно с ней воюют. В 2004 году история повторилась почти буквально: Киев был полон агитаторами с Западной Украины, приехавшими разрушить «невсамделишное царство» Кучмы, подготовить оранжевую революцию. Тетя не поняла вопроса и стала говорить о коррупции.

А теперь вопрос – надо ли нам, чтобы такие тети преподавали русскую литературу? Потому что хороший учитель в первую очередь должен быть лоялен Пушкину и Булгакову, а уже потом латвийскому государству. И если в представлении его кумиров ни латвийских, ни прочих постсоветских республик не должно быть на свете, то он должен это представление возможно полно передать.

Мы, конечно, можем все воспринимать не так серьезно: дескать, время другое, жить как-то надо, и неизвестно, как бы все эти лермонтовы с маяковскими сегодня взглянули на окружающую действительность. Столько образцовых секретарей Союза писателей Латвийской ССР, членов ЦК КПЛ вдруг оказались борцами за независимость и пламенными националистами! А может и классики в глубине души были такими же жалкими приспособленцами?

Но это мы вольны так рассуждать. Мы и вообще можем книжек не читать, никто нам двойку не поставит. А вот учитель – невольник чести, он вызвался преподавать русскую литературу и должен соответствовать. Это как на пожаре: бросился в огонь спасать людей – герой. Не рискнул – о семье подумал, никто тебя не заставит лезть в пекло. Но если ты нанялся в пожарную охрану, то размышлять не приходится, работа есть работа.

Поэтому надо констатировать: в Латвии только один профессиональный учитель русской литературы – Владислав Рафальский. Потому что возмущались нападками на него школьники, родители, политики, журналисты. А коллеги-учителя как в рот воды набрали. И учителя-словесники в том числе.

Ведь есть даже специальная организация – ЛАПРЯЛ, латвийская ассоциация преподавателей русского языка и литературы. Теоретически люди в такие организации объединяются, чтобы как-то друг другу помогать. Практически эта ассоциация проблемы вообще не заметила. Интересно, они там тоже не читали ни Маяковского, ни Булгакова?

Можно понять трусоватых учителей – люди подневольные, опасаются гнева начальства, всяких проверок и проработок. Но чего может бояться общественная организация – просто уму непостижимо. И кто еще мог бы профессионально объяснить – не стреляйте в пианиста. Пусть статью закона об образовании, предписывающую учителям воспитывать школьников в патриотическом духе, не распространяют на словесников. Пусть все остальные учителя растят патриотов, а эти – учат любить русские стихи и прозу. И воспринимать мир через них.

Разумеется, на все это можно возразить – почему бы нам всем не стать похитрее? Зачем говорить по радио то, что все и так понимают? Пусть они думают, что мы патриоты – а то еще обратят внимание на подрывной характер русской литературы и запретят ее. Они же Пушкина, к счастью, не читают!

На этот вопрос ответ можно найти все там же – в русской классике. Ее основоположник, Державин, гордился, что умел «истину царям с улыбкой говорить». Монархии больше нет, но царь остался. Согласно Сатверсме это народ Латвии, которому принадлежит суверенная власть в государстве. И зачем нам этого царя обманывать?

Пока все молчат, у нашего царя создается впечатление, что все хорошо, только отдельные болтуны мутят воду. С ними надо бы расправиться, да законы не позволяют. Вот царские наместники в Сейме эти законы и меняют старательно. А когда общество начинает жить по-державински, как было во время референдума по русскому языку, становится ясно, что с неправильным народом надо смириться.

Так что Райвис Дзинтарс проиграл только на время – пока не придумает новые поправки к законам и не проведет их через Сейм. Но молчаливое общество будет проигрывать всегда, потому что не сможет само для себя сформулировать, чего хочет. А чтобы озвучивать свои желания люди речь и изобрели, а в особенности ее высшую стадию – художественную литературу.