В форме свободного изложения мыслей представлен взгляд автора на проект преамбулы Сатверсме Латвийской Республики, предложенный Dr.iur.h.c. Эгилом Левитсом, а также привлечено внимание к ряду аспектов, которые необходимо учитывать в дискуссиях о столь значимых изменениях Конституции Латвии.

 
«Латвия и латыши и в своем «малорефлексирующем» сознании, и в глазах других, не чувствуют себя безопасно в своей духовной локализации. (...) Латвийское общество в большой мере, к сожалению, в трех поколениях «манкуртировано» — оно было отделено от современной западной мысли, оторвано от своей истории и, к сожалению, процесс возвращения идет медленно»¹, — такое представление о народе Латвии сложилось у судьи Европейского суда по правам человека, Dr.iur.h.c. Эгила Левитса. Эту оценку народа Латвии можно интерпретировать как поверхностный взгляд и поучения со стороны иностранного эксперта, который в действительности мало знает, что происходит в Латвии.
 
Поэтому следует задать вопрос: действительно ли латвийское общество «манкуртировано», «отделено от современной мысли», «оторвано от истории», нуждается в обучении и воспитании? И почему правящая коалиция и г-н Левитс выступили с этой, дипломатически выражаясь, не совсем обоснованной идеей именно сейчас?
 
В качестве одной из причин упоминается так называемый языковой референдум, состоявшийся в 2012 году. Однако именно этот референдум, правильнее сказать — его результат, опровергает не слишком лестную характеристику латышей, исходящую от Э. Левитса. Поскольку именно этот референдум укрепил статус латышского языка как единственного государственного, что свидетельствует о том, что латыш совсем не «мало рефлексирующий» или «манкуртированный» в трех поколениях.
 

В основе Сатверсме — воля народа Латвии
 
Э. Левитс декларировал, что в каждом государстве есть установленные самоочевидные понятия, которые существуют всегда, вне контекста, и сравнимы с всеобщими правовыми принципами, которые есть вне зависимости от того, вписаны ли они в какие-либо законы. Однако, невзирая на эти самоочевидные вещи, среди которых и то, что Латвийское государство учредили латыши, он настаивает на расширении преамбулы путем включения в нее культурно-исторической реальности, широко описанной в концепции интеграции Сармите Элерте, и предусматривающей, что принадлежащие к государственной нации, иерархически выше остальных жителей страны².
 
Сатверсме и ее суть — это не простой закон, а скорее политическое соглашение, поскольку в ее основе — политическое решение, принятое высшим субъектом государственной власти — народом Латвии. То есть в основе такого решения — концентрированная воля народа.
 
При создании нашего государства за основу была взята политическая платформа народа Латвии, воплощенная в полном политическом единстве. В политическое соглашение включена идея о самоопределении, которая отражает волю существующего латышского народа, и для достижения этих целей были консолидированы народы, проживающие в Латвии (объединенный, постоянный и независимый Союз народов Латвии³). Мы, как народ, не можем быть многонациональны, но многонациональной может быть нация, и с принятием Сатверсме латышский народ трансформировался в нацию, которая способна действовать, приняв акт выражения воли — Сатверсме Латвийской Республики.
 
В то время в противовес этнографическому понятию „latvju tauta” была заключена договоренность — использовать в Сатверсме политическое понятие „Latvijas tauta”⁴.
 

У Сатверсме уже есть преамбула
 
Проходящие сейчас дискуссии удивляют упрощенным представлением о Сатверсме и утверждением, что сейчас у Основного закона Латвии нет преамбулы. Непонятно, как таким немыслимым «хулиганским» способом можно столь просто позабыть о вводных словах к Сатверсме Латвийской Республики, утвержденным Конституционным собранием Латвии 15 февраля 1922 года: «Латвийский народ на свободно избранном Конституционном собрании принял следующую Сатверсме государства», что является ничем иным, как преамбулой Сатверсме?
 
Образцом преамбулы Сатверсме послужила Веймарская конституция 1919 года, в основе которой была воля народа Германии принимать политическое решение в пользу демократии. Как уже упоминалось, именно преамбулу Веймарской конституции родоначальники Сатверсме взяли за основу преамбулы Сатверсме Латвийской Республики и аналогичным образом договорились о политическом решении — принадлежности суверенной власти народу Латвии.
 
Таким образом, нынешняя преамбула Сатверсме закрепляет цель Латвийского государства — существование независимой демократической республики, однозначно утверждая, что «суверенная власть принадлежит народу Латвии». Преамбула свидетельствует об осознанном выборе родоначальников Сатверсме в пользу формы «включающей» демократии социального и либерально-демократического устройства. Таким образом, все сообщество граждан Латвийской Республики названо народом Латвии.
 
Преамбула — это конституция нашей Конституции. Даже во времена Карлиса Улманиса, когда конституционные нормы, включенные в Сатверсме, прекратили действовать, не прекратила действовать только преамбула Сатверсме, с включенной в нее политической договоренностью субъектов власти. Именно сохранение доверия к этой политической договоренности означает сохранение доверия к Сатверсме.
 
Сегодня правящая коалиция, обсуждая предложенный Э.Левитсом текст преамбулы Сатверсме, инициирует отказ от существующего устройства государства путем перехода к государству этнической демократии.
 

Преамбулы Конституции имеют фундаментальное значение
 
Автор новой преамбулы объясняет, что включенные в нее ценности и идеи не окажут никакого влияния на применение конституционных норм к проживающим в Латвии людям на индивидуальном уровне. Возникает вопрос, тогда какое значение у текста преамбулы, если в реальной жизни ее нельзя применить? Или же создается иллюзия? Какова истинная цель сегодняшнего искусственного производства ценностей и приписывания их Латвии 1918 года?
 
Какова цель включения в преамбулу понятий и идей, которые нельзя найти в тексте Сатверсме? Не является ли волюнтаризмом присвоение в преамбуле понятиям иных рамок, отличающихся от установленных в конституционных нормах?
 
На уровне доктрины мы видим однозначную тенденцию — основные нормы конституции — политическое решение (соглашение) субъектов власти — включать в конституцию как приоритетные. Так, например, в 1-м пункте 1-й статьи Конституции Испании 1978 года указано: «Испания учреждается как социальное и демократическое государство, в котором высшими ценностями правовой системы считаются свобода, равноправие, справедливость и политический плюрализм». Насыщенное содержание этой конституционной нормы в синтезированной форме прекрасно изложено в преамбуле Конституции Испании.
 
В свою очередь в преамбуле Сатверсме в синтезированной форме прекрасно изложено нормативное содержание 2-й статьи. В преамбуле нация выражает свою волю, используя свою высшую власть — власть учредителя. Понимание политических процессов внешне прекрасно вписано в текст преамбулы, в соответствии с духом и смыслом, для которых ключевым словом является «воля».
 
У преамбул Конституций есть фундаментальное политическое значение. Преамбула — это не только формула торжественного введения. Преамбула содержит цель, на которую направлена конституция, описание и указание на предысторию текста конституции. Более того — преамбула, с которой начинается конституция, в известной мере, должна отражать тенденции и дух самой конституции. Это как прелюдия, в которой чувствуются мотивы основного закона. Поэтому нужно признать, что преамбула — это краткое воплощение единого и высшего политического решения, которое согласно современным теориям, и есть конституция. Единое и высшее политическое решение нельзя менять или дополнять — его можно только отменить и заменить другим решением, как прежде в Латвии действовали разные оккупационные власти. Особенно, но именно континуитетно была обоснована идея непрерывности Латвийского государства, которую обеспечивала преамбула Сатверсме.
 

Родоначальники Сатверсме не предусматривали возможность изменять преамбулу
 
Э. Левитс считает, что изменения преамбулы Сатверсме сравнимы с обычными поправками Конституции, и возможно даже не достигают весомости VIII раздела «Основные права человека», принятого в 1998 году. Этим он обосновывает, почему нет необходимости в референдуме о внесении поправок в преамбулу Сатверсме. Но каким образом основы, цели, принципы, ценности, значимые исторические события государства, которые Левитс включает в проект преамбулы, могут быть менее важными VIII раздела Сатверсме «Основные права человека»? Если не будет Латвийского государства, то не будет и прав человека, которые здесь необходимо защищать! Или действительно нужно лишить народ Латвии возможности принять решение о существенных ценностях Латвийского государства? Будет ли таким, абсолютно бесчестным способом «возвращено потерянное в трех поколениях?».
 
Предусмотренный 76-й статьей Сатверсме порядок внесения в нее изменений, о котором договорились родоначальники Сатверсме, требует 2/3 большинства голосов депутатов Сейма. 77-я статья Сатверсме содержит политическую договоренность о том, что изменения 1-й, 2-й, 3-й, 4-й, 6-й и 77-й статей Сатверсме (ядро) могут обрести законную силу при условии, если они будут утверждены всенародным голосованием. Родоначальники Сатверсме не предусмотрели возможность изменять преамбулу, поскольку внесение в нее изменений приведет к обретению иной конституции. Преамбула — это единое целое конституции.
 

Преамбула знакомит с духом Сатверсме
 
Для условий преамбулы не характерна прямая нормативная сила. То, что мы читаем в преамбуле — это краткое содержание Сатверсме, ее обобщение. Ясно и четко она дает нам однозначное представление об Основном законе государства в целом. Преамбула сообщает, что мы имеем дело с фундаментальной системой правового общества и представляет эту систему как единое целое. Она знакомит нас с духом Сатверсме.
 
Преамбула позволяет понять нормативную значимость и правильное применение статей Конституции. Нельзя отрицать тенденцию — преамбулы становятся средством интерпретации конституций. Расширение преамбулы Сатверсме создаст еще большие проблем и противоречий как с неизменяемыми статьями Сатверсме, так и с Основным законом государства в целом.
 
Политическая значимость преамбулы перевешивает ее юридическое значение. Можно уверенно сказать, что преамбула Сатверсме содержит в целом фундаментальное политическое решение народа Латвии. Так как преамбула исполняет эту функцию в торжественной форме, текст изложен возвышенным и стилистически блестяще изложенным языком.
 

С новой преамбулой могут не согласиться как латгальцы, так и курши
 
Автор новой преамбулы ссылается на родоначальников Сатверсме, которые хотели разработать содержательную преамбулу, однако не смогли об этом договориться. К сожалению, умалчивается факт о том, что именно из-за различия воззрений, была принята такая преамбула, которая есть в нынешней редакции. В процессе ее создания некоторые выступали даже за автономию Латгалии, а другие не допустили возможности включить латышский язык в «неизменяемые» статьи Сатверсме.
 
Включенная в нынешнюю преамбулу Сатверсме ценность — народ Латвии — понятна и очевидна. Каким бы было отношение латгальцев и куршей, если бы предложенная разработка Э.Левитса появилась 95 лет назад?
 
В Народном совете Латвии Курземе и Латгалия были представлены депутатами, как представителями от краев, в которых в то время даже не было политических партий. Именно латгальцы в рамках Конституционного собрания обсуждали идею автономии. Неужели же те, кто продвигают новую преамбулу, вновь хотят актуализировать вопрос о том, являются ли латгальцы народом, и начать дискуссию об автономии Латгалии?
 
Народ Латвии — такое понятие в преамбуле Сатверсме было разработано как основа политической формулы Основного закона. Народ Латвии — это выражение идеологии, оформленное юридически как социальная структура. Другим элементам идеологии родоначальников Сатверсме, на которые ссылается Э. Левитс и предлагает их в своем труде, не нашлось места в политической формуле создания Латвийского государства. Напротив — родоначальники Сатверсме, вопреки предлагаемому сейчас деструктивному подходу, обеспечили разработку общей политической ориентации.
 
Эта договоренность материализовалась в трансформации идеологических постулатов государства: во-первых, в политических, а во-вторых, конституционных принципах нации. Важно то, что ни в одной современной демократии мы не найдем политическую силу, которая смогла включить в Основной закон государства свои политические установки в полном объеме.
 

Преамбула обеспечивает принадлежность к Сатверсме народов, проживающих в Латвии
 
Преамбула выполняет и другую важную функцию — служит фактором национальной интеграции. Конституция является общим правовым порядком процесса интеграции, в который включено государственное значение, и по существу, это является интегрирующим порядком. «Содержание интегрирующего характера в обобщенном виде обнаруживается в начальной части Веймарской конституции, это — Преамбула»⁵.
 
Народ Латвии, углубляясь и усваивая текст преамбулы Сатверсме, легко понимает ее сущность, и благодаря ее простоте и доступности, идентифицирует себя с Основным законом государства, интегрируется в политическую систему, хотя не всегда и не до конца понимает смысл каждой статьи.
 
Внимания достоин пример преамбулы Конституции США, который вся американская молодежь знает наизусть со школы. В преамбуле чувство принадлежности, объединяющее граждан, на уровне понимания текста — это конституционное выражение чувств, которое следует интерпретировать как идентификацию народа с Конституцией в целом, хотя отдельные конкретные статьи остаются незнакомыми. Способность текста преамбулы достичь этой идентификации превращает его в первоклассный фактор материальной интеграции. Это заставляет нас исследовать связь, которая существует между «конституционными чувствами» и текстами преамбул конституций⁶.
 

В предложенной новой преамбуле понятие «народ Латвии» теряет значение
 
Э. Левитс объявляет свое предложение как саму собой разумеющуюся научную и философско-правовую разработку⁷, не ссылаясь ни на одну стенограмму Конституционного собрания, в котором разъясняются рамки Конституции, к тому же не использует ни один (!) научный (в том числе — исторический) источник для обоснования своего проекта. В то время, когда между экспертами конституционного права по-прежнему идут споры о декларативном или обязующем характере преамбулы, предложенный проект — это всего лишь мысли автора, которые на его уровне индивидуального сознания „представляются важными”⁸.
 
Он считает, что преамбула не может спасти будущее Латвийского государства, и если какая-то попытка консолидации не удастся, это только докажет, насколько в действительности плоха ситуация, но не ухудшит ее⁹.
 
Ехать посреди дороги не совсем удобно, однако две крайности — это канавы. Новая преамбула закрепит идею об обществе, в котором у каждой группы есть свое иерархическое место, а политические партии в таком случае представляют не общность граждан Латвии, а этнические группы.
 
Разве это не возвращение к политической философии XIX века и не станет ли Латвия второй Венгрией, в которой списки будут формироваться по этнической принадлежности граждан, чтобы занять какую-либо должность в нашей стране? Также использованное во 2-й статье Сатверсме понятие «народ Латвии» утратит свое дальнейшее значение.
 

Преамбулу должен знать каждый старшеклассник
 
К сожалению, предложенный Э. Левитсом проект преамбулы Сатверсме не разрешит такие проблемы как слабость исполнительной власти, социальное неравноправие, отсутствие открытости в работе государственной власти, нежелание правящих нести ответственность перед избирателями. Вместо этого мы ходим по кругу, создавая новые проблемы и выслушивая пустые речи, и такое хождение по кругу станет хорошим предвыборным марафоном для тех партий, которым нечего предложить, чтобы на самом деле улучшить жизнь народа Латвии в своей стране.
 
Вместо этих пустых речей было бы целесообразнее добиться того, чтобы преамбулу Сатверсме, в той редакции, которую 95 лет назад создали родоначальники Сатверсме, знал наизусть каждый школьник, завершивший учебу в старших классах.
 
Испанский писатель и экономист Хосе Луис Сампедро справедливо указал, говоря о преамбулах конституций: «Нужно добиться создания такого вводного текста, который был бы способен мотивировать позитивное мнение граждан, их осознанный выбор на референдуме, потому что понятно, что они не начнут анализировать всю Конституцию. Также он будет основой для понятного объяснения в школе и в средствах массовой информации. Текст должен в конце концов служить доказательством того, что Конституция — это не только юридический текст, но также рычаг мотивации и стимулирования демократии»¹⁰.
 
Правящая коалиция сейчас предлагает закрепить раскол общества в самих устоях государства — в Сатверсме, таким образом, поставив под угрозу долгосрочное существование Латвийского государства. Это делается с целью найти легитимное обоснование удобной реализации малоспособной власти для того, чтобы и дальше продолжать руководствоваться принципом «разделяй и властвуй» вместо того, чтобы направить свои усилия для лучшего политического предложения народу Латвии, тем самым завоевав его доверие.




[1] E. Levits. Izvērstas Satversmes preambulas iespējamā teksta piedāvājums un komentārs. Jurista Vārds, 24.09.2013., Nr.39 (790). „Jauns ievads vecai Satversmei”. Ir. 19.-25.09.2013. Nr.38 (180).
[2] Nacionālās identitātes un sabiedrības integrācijas pamatnostādņu Ievada projekts. Latvijas Avīze, 22.03.2011.
[3] 1918. gada 17. novembra Tautas Padomes politiskā platforma.
[4] 1921. gada 20. septembra Satversmes sapulces sēdē Satversmes projektu prezentēja Jānis Purgalis, kurš paskaidroja, ka „Latvijas tauta ir politisks jēdziens, kā pretstats etnogrāfiskam jēdzienam „latvju tauta”.”
[5] Сменд Р. Конституция и конституционное право, перевод Х.М.Бенейто Перес, Мадрид, СЕС, 1985, стр.61, стр.140, 168 и 226.
[6] Rudolfa Smenda integrācijas teorija.
[7] E. Levits. Izvērstas Satversmes preambulas iespējamā teksta piedāvājums un komentārs. Jurista Vārds, 24.09.2013., Nr. 39 (790).
[8] Там же.
[9] Там же.
[10] Hernández Gil A. El cambio político español y la Constitución, Barcelona, Planeta, 1982, p. 310.