Проект «Междуморья», или создания «санитарного кордона» на Запад от России, ныне вновь усиленно популяризируется. Разумеется, что ведущую роль на этом новом пограничье между «западным» и «русским» мирами должна играть Польша. А ее «младшими партнерами» уже видят Украину, Литву – и Беларусь…
 
 
Балтийско-Черноморский союз от Германариха
 
Впрочем, проект этот весьма древний – намного старше, чем и Польша, и Беларусь, и Украина. Исстари все определяла география, и в особенности – расположение морей и рек. Если Средиземноморье играло определяющую роль в развитии мировой цивилизации, то балтийско-черноморское междуморье имело же такое значение для Восточной и Центральной Европы. А то обстоятельство, насколько надежно была прикрыта проходившая здесь линия-граница – и для судеб всей Европы в целом, да и Азии – тоже.
 
Судоходство на Балтийском и особенно – на Черном морях и их речных системах было основным средством торговых и культурных коммуникаций в регионе, начиная с античности. И решающим образом влияло на формирующиеся здесь цивилизации.
 
Правда, с последними во времена простого земледелия на территории нынешней Польши или Беларуси было не просто. Густые лесные дебри и топкие болота заставляли наших балто-славянских предков жить скромно, без особых претензий. А вот в Причерноморье, обильном хлебом и травой, множились высокоразвитые греческие колонии и обильные золотом скифские царства.
 
Но временами на них налетали беспокойные соседи с Востока. Впрочем, пока речь шла о сарматах и других иранских племенах, в римско-греческих метрополиях особо не волновались. Черный вихрь глобального перемещения кочевых масс во главе с гуннами еще только зрел в глубине азиатских степей…
 
А первыми проект «Междуморье» реализовали готы. Переплыв Балтику, эти древние германцы по Висле и Поднепровью двинулись на юг. И относительно скоро — для транспортных возможностей того времени, вышли к морю Черному. Общие праславянские предки поляков, украинцев и белорусов также быстро оказались под железной пятой Готской империи.
 
Впрочем, это держава скорее представляла племенную федерацию праславян, ираноязычных и фракийских племен во главе с готами. Археологам она хорошо известна как черняховская культура. Древняя «Готия», протянувшаяся от Вислы до Крыма, и была первым «Балийско-Черноморским» союзом. А вот санитарным кордоном – не стала. Свирепые гунны прошли Готию, как нож сквозь масло. При поддержке, на минуточку, восставших против своих германских поработителей праславянских племен. И очень скоро все они – и остготы, и гунны, а затем и склавины, уже неистово воевали в пределах Римской империи…
 
 
Католические санитары и восточные схизматики
 
Наследники античной империи – Византия, как и западные королевства с духовным центром в Риме, учли печальный опыт предшественников. И постарались расширить свое присутствие в Восточной Европе, имея там кордон хотя бы в виде надежных союзников.
 
Туда, куда не достигали мечи франков и ромеев, были посланы христианские миссионеры. Крайним восточным форпостом римского католицизма стало Польское королевство Пястов, а христианства греческого обряда – Древняя Русь. С тех пор в славянском мире и идет спор – кому и от кого быть «санитарным кордоном».
 
Впрочем, отнюдь не богословскими спорами были вызваны эти разногласия. Верные папскому престолу польские короли контролировали участок «Балто-черноморского коридора» по Висле – но все их попытки сесть в Киеве на Днепре были отбиты. Подчиняющаяся же Константинопольском патриарху Киевская Русь тоже дальше Галича и Западного Буга не прошла. И вскоре развернула свою экспансию на Восток – до Москвы, Оки и Волги. Пока оттуда не пришли татаро-монголы…
 
С этого момента Польша, быстро втянувшая в свою орбиту Беларусь-ВКЛ, и начинает позиционировать себя как санитарный кордон христианского Запада. Сначала — от Золотой Орды и ее «союзника» — Московской Руси. А после того как Москва расправилась с Ордой – уже от «московитов», которых традиционно обвиняли в «азиатчине», но главным образом – в «схизме» и отказе подчиниться Ватикану.
 
В начале XV века Польское королевство теснит Тевтонский орден и закрепляется на балтийском побережье. В конце этого же столетия на династических началах объединяется с Венгрией. С Дуная – уже рукой подать до южных морей, до Черноморья и Андриатики. Но здесь дорогу польским рыцарям преградили пушки и янычары османской Турции.
 
Речь Посполитая еще отбросит султанскую армию от Вены и едва не посадит своего королевича Владислава на московский стол. И еще долго будет оставаться сильнейшей державой Восточной Европы. Но в конечном итоге борьбу за региональное лидерство польское государство проиграет. Почему?

 

 
Польский Прометей и немецкий орел
 
Поляки – вторые по численности в славянском мире. Древний народ с богатейшей историей, блестящей культурой и развитой государственностью. Однако Речь Посполитая не только не смогла удержать статус региональной сверхдержавы, но и вообще в конце XVIII века потеряла независимость. Случайно или нет, но разделы Речи Посполитой произошли одновременно с тем, как Россия стала твердой ногой на берегах как Балтики, так и Черного моря.
 
Однако тогдашний закат Речи Посполитой начался значительно раньше – уже в 1654 году Украина от польской короны отошла к Москве. Причины этого – тема отдельного разговора. В числе важнейших можно назвать и такую, как чрезмерно жесткая политика религиозной и национальной ассимиляции, проводившаяся на украинских и белорусских землях. Что не могло не вызывать восстания и противодействия населения.
 
При этом политику царской администрации по последующей русификации той же Украины и Беларуси тоже мягкой не назовешь. Но она проводилась с позиции «доброго царя-батюшки» и «единоверных братьев». И нельзя не замечать тот факт, что для основной массы крестьян и казаков они казались более «своими», чем надменная польская магнатерия.
 
Однако идея «Польша — санитарный кордон» продолжала витать в воздухе даже после потери ею независимости. На какое-то время ей увлекался Наполеон, а затем эстафету перенял русский император Александр I.
 
Созданное им Царство Польское со своей Конституцией, армией, оппозицией в сейме и польским языком в качестве государственного, отчасти также играло роль своего рода буфера между Российской империей и Западом. Теоретически, либеральное Царство Польское могло послужить эталоном для демократического преобразования всей России. Да не тут-то было…
 
Извечно мятежный польский дух в 1830 году положил конец и этому проекту.
К идее буферных государств как санитарного кордона против Советской России в Западной Европе вернулись в 1919 году. Их стали называть «лимитрофами» — в память о «лимесе», границе Римской империи.
 
Большевистская Россия, на подсознательном уровне, рассматривалась как варварское море, готовое сокрушить «цивилизованный» Запад. При этом в версальской иерархии Польше, в ряду таких лимитрофов, как Финляндия, Эстония, Латвия, Литва и Румыния, отдавалось явное первенство. Именно поэтому «западные демократии» не захотели говорить даже о виртуальном признании БНР – о чем большинство ее нынешних адептов не любят вспоминать. При этом в обмен на жесткий антисоветский курс Речи Посполитой разрешили проглотить и Западную Беларусь и Украину, и виленскую Литву.
 
Но шовинистические круги в Польше на этом останавливаться не собирались. В 1920-х годах в недрах польского МИДа и спецслужб разрабатывается план «Прометей». Автором идеи стал Юзеф Пилсудский, еще в период борьбы с Российской империей сформулировавший вкратце эту концепцию.
 
В 20-е годы, когда царизма не стало, режим Пилсудского должен был нести «свет свободы» уже «порабощенным большевизмом» народам. План «Прометей» предполагал активную работу польских политических агентов не то только в Беларуси и Украине, но и на Дону, Кубани, Урале, Кавказе, в Туркестане и в Карелии. Разумеется, с последующим вхождением образованных здесь государств в сферу влияния Варшавы.
 


Любопытно, что в плане «Прометей» вместе с польской разведкой активно участвовали и бывшие российские белогвардейцы и казаки-сепаратисты. Предполагалось также, что в обмен на активную роль в уничтожении СССР Речь Посполитая-2 получит от западных союзников согласие на доминирующую роль в Восточной Европе и даже — на Балканах.
 
Тогда начальник Польской державы и сформулировал идею «Междуморья» — нового конфедеративного государства. Это был практически объединенный Восточно-Европейский Союз, омываемый сразу тремя морями – Балтийским, Черным и Андриатическим. Под руководством Польши в него должны были войти Беларусь, Украина, Литва, Латвия, Эстония, Молдавия, Венгрия, Румыния, Югославия и Финляндия.
 
В межвоенный период небольшие государства Восточной и Центральной Европы, многие из которых образовались в результате распада Австро-Венгерской, Османской и Российской империй, стали лакомой целью для новых воинственных политиков с имперскими замашками. Версальская система не являлась надежным гарантом существования европейских национальных государств.
 
Так, одновременно, различные германские националисты так же вынашивают подобные планы – создания «Серединной Европы», «Дунайской Федерации», и прочее. И не случайно, что в 1938 году польское войско вместе с вермахтом участвует во вторжении в Чехословакию (операция «Залужье»).
 
В результате к Речи Посполитой была присоединена чехословацкая Тешинская область. Но немецкий имперский орел сразу набросился на польского «Прометея». В конечном итоге германский империализм оказался самым агрессивным и сильным в Европе, что привело к мировой войне и очередной потере Польшей своего суверенитета.
 
 
Новый Грюнвальд
 
Времена Польской народной республики, при всех ее недостатках, являются одним из тех немногих периодов истории, когда Польша была свободна от выполнения обязанностей «санитарного кордона». Форпостом социалистического лагеря на Западе была ГДР с ее «берлинской стеной» и советская группировка ГСВГ. Польша могла, наконец, прервать изнурительное внешнее противостояние и обратиться к разрешению своих собственных проблем.
 
Участие же Польши во второй мировой войне на стороне СССР привело также и к беспрецедентному расширению ее границ. За счет отнятых у Германии Поморья, Силезии и части Восточной Пруссии Польша увеличила свою территорию на треть.
 
Страна получила мощный промышленный потенциал и богатые полезные ископаемые. Довоенный «Прометей» явно отдыхал на фоне этих приобретений. Все это с лихвой компенсировало потерю земель, населенных украинцами, белорусами и литовцами и никогда не являвшихся этнически польскими – в отличие от того же Бреслау-Вроцлава или Данцига-Гданьска.
 
Несколько позже была создана Организация Варшавского договора и СЭВ. За малым исключением, членство в них практически дублировало польское довоенное «Междуморье» — сюда добавилась Болгария, Восточная Германия и, в первые годы – Албания, но выпала Финляндия.
 
И дело, конечно, было вовсе не в том, что Сталин «украл» идею у Пилсудского. Но такое название военной организации социалистического содружества, как «Варшавский договор», все же было, видимо, не случайным…
 
После крушения Советского Союза и социалистического лагеря Польша достаточно успешно адаптировалась к новому неолиберальному проекту. И вот устами своего нового консервативного президента Анжея Дуды она заявляет о намерении создать новую конфедерацию «Междуморья».
 
Именно об этом Анжей Дуда заявил, вскоре после прихода к власти в 2015 году. Об этом он сказал и вовремя своего первого визита в Киев. Как и в довоенном польском «Прометее», речь снова идет о пространстве между тремя морями – Балтийском, Черном и Андриатическом.
 
На сегодняшний день в проекте «Междуморье» активно участвуют Польша, Украина, Литва, Латвия и Словакия. В отдаленной перспективе, конечно же, речь может идти о и привлечении сюда Беларуси. Лидер БНФ Зенон Поздник одним из первых озвучил идею антироссийского Балтийско-Черноморского союза еще в начале 90-х.
 
На сегодня регулярно проводятся саммиты в рамках проекта «Междуморье», обсуждаются различные планы по трансграничному сотрудничеству, по совершенствованию в его рамках транспортной инфраструктуры и обмена по линии «Север-Юг». В этом контексте РБ уже косвенно может быть включена в проект, например, в связи с ее участием в водном пути из Польши в Черное море по Западному Бугу, Припяти и Днепру (Е 40).
 
Помимо глобального проекта «Междуморье», существует инициативы радикального национализма, претендующих на восстановление Речи Посполитой то в границах 1939, то – 1772 года. Наклейки с такого рода картами, где Польша значительно приращена за счет Беларуси и Украины, регулярно появляются на улицах польских городов. Но это – пока проекты политических маргиналов.
 
Что же касается официального польского «Междуморья», то польские СМИ и НГО достаточно активно популяризирую его. Определенная пропаганда ведется и в Беларуси, и в Украине. При этом в качестве бонусов предполагается, что экономики этих стран получат дополнительный ресурс от польской промышленности, Беларусь и Украина «войдет в Европу» на буксире у Польши, и так далее.
 
Так ли это? И почему проект «Междуморья», а вместе с ним и «Большой Речи Посполитой», снова актуален?
 
Роль возможного польского локомотива для украинской, скажем, экономики – весьма спорна. Во-первых, речь идет не о плановом народном хозяйстве советского типа, где ресурсы и заказы могли равномерно распределяться из центра в интересах равномерного и устойчивого развития регионов, и так далее.
 
Речь идет о конкурентной рыночной экономике, о проблеме частных инвестиций, и так далее. Даже реинтеграция Восточной Германии в ФРГ идет давно и не гладко – что уж тут говорить о «Междуморье». Во-вторых, рынки как ЕС, так и самой Польши, едва ли нуждаются в белорусской или украинской промышленной и сельскохозяйственной продукции. А вот в дешевых рабочих руках — вполне.
 
Поэтому, если говорить о Польше и ЕС в целом, то «белорусско-украинский» аспект «Междуморья» будет означать для них дополнительный выход к морским акваториям, природным ресурсам, трудовым резервам и рынкам сбыта. При чем — без конкретных взаимных обязательств, что будет для Запада безусловно выгодным.
 
Но не менее значимым тут может быть и политический аспект. Разбирать идею нового «железного занавеса» против угрозы с Востока мы не станем – ввиду ее явного пропагандистского предназначения. Другое дело – реальные, а не мнимые дивиденды, которые политики и бизнес могут из этого извлечь.
 
Сегодня весь регион находится в состоянии все усиливающейся турбулентности. Например, провал неолиберального экономического проекта привел к тяжелейшему политическому и военному кризису братскую Украину. В обозримом будущем ей в принципе может угрожать полный развал и потеря территориальной целостности и суверенитета. Польша же, как и прежде, является сильнейшим игроком в регионе – сего западной стороны.
 
Однако и самой Польше сегодня приходится отвечать на жесткие вызовы. В обществе растут протестные настроения и евроскептицизм. А вот «выпуск пара» социального напряжения через великодержавную политику и националистический разогрев – является давно испытанной и довольно эффективной технологией. При этом позиция ведущего игрока «западного мира» — США, особенно при ее новом президенте Трампе, весьма способствует формированию особой роли Польши в Европе. Речь Посполитая-2 в виде лидера новой восточноевропейской коалиции и как антитеза «старым» членам ЕС и НАТО — один из возможных сценариев очередного переформатирования «мирового порядка».
 
А вот в самом ЕС отношение к проекту, в связи с такими возможными вариантами его развития, может быть неоднозначным. Польская сторона, напротив, всячески открещивается от какого-то особого значения «Междуморья». В частности, в ходе проходившего в рамках этого проекта форума в Крынице-Здруй внешнеполитический советник президента Польши Кшиштоф Щерский заявил: «Это не попытка создания какой-то серьезной политической организации, это не попытка строительства структур в противовес другим формам интеграции. Это политическая поддержка со стороны правительств для производителей, для бизнеса, чтобы внести свой вклад в развитие всего Евросоюза".
 
При этом было все же подчеркнуто, что проект служит и укреплению «левого фланга» НАТО.
 


Еще одной тактической задачей «Междуморья» может быть противодействие российскому проекту «Северный поток-2», и имеющиеся здесь противоречия его участников с Германией.
 
Но то, что планы резкого усиления польского влияния будут реализовываться в случае дальнейшей дестабилизации на юге и востоке, на сегодняшний день сомнения не вызывают. Вопрос заключается в другом – какова будет цена всему этому? Какой станет реакция украинского общества? Как такое продвижение интересов отзовется в Беларуси? Уже не говоря – об ответах России…
 
История подсказывает – украинский и белорусский патриотизм, как и польский, кстати, приобретал особый и универсальный характер, когда ему угрожал реальный «Потоп». При этом, если вызов исходил от Запада – одновременно росли и условно «славянофильские» настроения.
 
Есть ли понимание у польской политической элиты и европейского истэблишмента в целом, что появление нового очага больших и малых межнациональных конфликтов в самом центре Европы, где проходит условная граница между Востоком и Западом – явление крайне далекое от функций санитарного кордона. При чем в любой его интерпретации.
 
И еще: когда сегодня говорят о санитарном кордоне, часто забывают о том случае, когда же эту задачу Польше удалось выполнить наилучшим образом. Начиная с раннего средневековья, германские государства и военно-религиозные ордена неумолимо продвигались на восток. Под клинками крестоносцев и в кострах церковных фанатиков исчезли целые славянские «лехские» народы, ближайшие родственники современных поляков – лютичи и бодричи, поморяне и лужичане. Целый мир полабских и поморских славян стал жертвой геноцида.
 
Но вот именно поляки, безупречно храбрые воины, смогли создать свое государство и остановить эту экспансию. А в 1410 году под Грюнвальдом, в одном строю с белорусскими, литовскими, украинскими, русскими и чешскими полками – нанести агрессивным тевтонам решающее поражение…
 
Сегодня нет смысла вспоминать старую вражду и воины. Тем более, что велись они не народами – а правителями. Но нам необходим новый, духовный Грюнвальд – победа объединенными силами над ненавистью и рознью, угрожающими ныне всему человечеству и новым средневековьем, и современным, изощренным порабощением.