На днях канал Life News попросил меня прокомментировать решение киевских властей о принудительной мобилизации на Юго-Востоке мужского населения в возрасте от 18 до 60 лет для службы в этом регионе. В тот же день позвонил редактор IMHOclub с предложением написать статью о правах человека.
 
Ну что ж, лыко, как говорится, в строку. Давайте зададимся вопросом: связан ли факт обязательного призыва с правозащитной тематикой? Европейский суд по правам человека считает, что да. Несколько громких дел было выиграно в Страсбурге против стран, практикующих всеобщую воинскую повинность. Например, против Греции. Суд, ссылаясь на статью 9 Европейской Конвенции прав человека, оговаривающую право на свободу мысли, совести и религии, счел, что человек с пацифистскими убеждениями имеет право выбрать альтернативную гражданскую службу. Рекомендация об обязательном предоставлении таких альтернатив странами ЕС была внесена в недавнюю резолюцию Европарламента, в подготовке которой я принимала активное участие.
 
Но решение Киева нельзя рассматривать только в стандартном контексте статьи 9. Давайте вспомним, что если в английском языке слово «conscience» из ее названия («Freedom of thought, conscience and religion») имеет узкий смысл, соответствующий понятию «свобода убеждений», то слово «совесть», используемое в русском тексте той же статьи 9, имеет, в первую очередь, сакральное содержание. И попытка заставить жителей Донецка воевать под жовто-блакитним знаменем против ополченцев с флагом Донецкой республики — это изощренно бессовестный акт, доказывающий крайне антигуманную сущность новых киевских властей.
 
Можно за многое ругать президента Януковича. Но когда он заявил нам, представителям объединения «Мир без нацизма», во время встречи с ним в Киеве 2 февраля этого года, что не дает «Беркуту» права применить оружие, чтобы не пролилась кровь, он показался мне искренним. Порошенко жаждет проливать кровь, причем самым бесчеловечным образом: направляя брата против брата.
 
В контексте российской цивилизации или, если хотите, в рамках русского образа мышления, слова «человечность», «справедливость» и «совесть» имеют приоритет в ряду общих правозащитных принципов. Мы эти принципы не отвергаем, а расставляем в другом порядке.
 
Мне представляется, что основное современное противоречие, связанное со сферой прав человека, — это противоречие между индивидуальными правами и коллективными правами.

Минимальный коллектив — это семья. Есть другие коллективы — например, религиозные. Есть сообщества, объединенные общей историей, самобытностью общей культуры, языком. Кстати говоря, права лингвистические (или языковые) невозможно осуществить на уровне индивидуальных прав человека. Ты обязательно с кем-то общаешься на том или ином языке, здесь должны быть как минимум два участника. Даже если этот участник — текст для твоего чтения. Это все коллективные права. И очень часто коллективные права — это именно то, чем поступаются в угоду индивидуальным правам, принимаемым и воспринимаемым  без всяких ограничений.
 
Только что завершившаяся сессия Европарламента в Страсбурге стартовала 14 июля, в День взятия Бастилии — главный национальный праздник Франции. Принятая по итогам тех давних событий Французская Декларация прав человека и гражданина очень четко ставит вопрос о границе абсолютной свободы: «Свобода состоит в возможности делать все, что не наносит вреда другому: таким образом, осуществление естественных прав каждого человека ограничено лишь теми пределами, которые обеспечивают другим членам общества пользование теми же правами».
 
Я пишу этот текст в самолете, возвращаясь из Страсбурга в Ригу. Только что просмотрела латвийские газеты, любезно предложенные стюардом. В одной из них («Бизнес&Балтия» за 16 июля) наткнулась на мудрые слова голландского социального психолога Геерта Хофстеде, побывавшего недавно в Риге на научной конференции и давшего интервью газете.

Он убежден, что Россия — это не Европа и не Азия, это совсем другая культура, очень интересная, и что на Украине, которая является «искусственным образованием советских времен», сегодня разворачивается конфликт культур.
 
Это мнение полностью подтверждается моими собственными наблюдениями. Я в разные времена побывала в разных украинских регионах: Киеве, Львове, Одессе, Закарпатье, Крыму. Но лучше всего знаю Донецк — защищала там в 1980 году кандидатскую диссертацию в Институте прикладной математики. В Риге не было собственного ученого совета по теории вероятностей, а в Донецке таковой имелся.
 
Это, кстати, один из аргументов, которые можно привести в опровержение откровенно расистской статьи о людях этого города побывавшего там недавно  журналиста Иманта Лиепиньша, опубликованной в газете “Neatkarīgā” в номере за 2 июня. Вот что он пишет (перевод мой): «Нигде в другом месте на Украине нельзя увидеть такой необразованный и пассивный народ: полная противоположность активным и знающим украинцам, крымским татарам и евреям. Только не здесь. Зачем здешним что-то задумывать? Под ногами находятся уголь и минералы, прибыль идет в руки сама: не нужно ни образовываться, ни думать, потому что какая-никакая работенка возле шахт всегда найдется».
 
Когда я прочитала эту фразу, содрогнулась от ужаса. Вот уж где нельзя применять коллективный подход — это в оценке людей. Формально, с точки зрения той же статьи 9 Европейской Конвенции, господин Лиепиньш имеет право на свободу мысли. Только вот как быть с совестью?
 
Противопоставление индивидуальных прав и коллективных, связанных с вопросами совести и морали, проявилось два года назад, когда по инициативе России была выдвинута и предложена резолюция Совета ООН по правам человека. Резолюция под названием «Поощрение прав человека и основных свобод благодаря более глубокому пониманию традиционных ценностей человечества» была принята 27 сентября 2012 года. Главный ее вывод такой: «понимание и уважение традиционных ценностей способствует поощрению прав человека и основных свобод». Кстати, за эту резолюцию не проголосовал ЕС. Она была принята большинством голосов — 60 государств проголосовали за, но ЕС и США были против.

Подтверждение дилеммы — права коллективные и права индивидуальные — налицо. Как сделать так, чтобы их не противопоставлять? Это тема, которую я вам предлагаю для обсуждения.