ПОКАЗАНИЯ ПРОФЕССОРА АЛЕКСАНДРА ГАПОНЕНКО :: IMHOclub

ТЮРЕМНЫЙ ВЕСТНИК. ЛАТВИЯ

Сегодня

Александр Гапоненко

Доктор экономических наук

ПОКАЗАНИЯ ПРОФЕССОРА АЛЕКСАНДРА ГАПОНЕНКО

В Рижском суде 30 октября 2025г

Участники дискуссии:

1

4
Последняя реплика:

4 часа назад

Леонид Радченко

VII. Пересказ мною на Круглом столе учебника международного права

Как я отметил выше, треть моего краткого выступления на Круглом столе была посвящена пересказу теории Рафаэля Лемкина о геноциде и этноциде. Вторая треть выступления была посвящена пересказу раздела учебного курса юридического факультета по международному праву о том, каков механизм пресечения геноцида и этноцида. В связи с тем, что прокуратура обвиняет меня, что я передал руководству России некие сведения, которые могут навредить Латвии, я кратко перескажу свое выступление, его тезисы, связав между собой, поскольку в 5 минут дискуссии их изложить было нельзя.

1. В 1945 г. победители во Второй мировой войне учредили ООН для того, чтобы предупредить войны на земле. Функции эти, согласно Уставу организации, передали Совету Безопасности, который состоял из пяти стран-победителей. Они могли принимать решения об остановке военного конфликта, в том числе путем применения экономических санкций, военной силы.

В 1948 г. члены ООН приняли Конвенцию о пресечении преступления геноцида и наказании за него. Однако 50 лет она не действовала, поскольку блокировалась членами СБ. Впервые созданный механизм стал работать после учреждения Международного трибунала по бывшей Югославии. Но малоэффективно, что отмечают многие исследователи. Случаи геноцида с многомиллионными жертвами не пресекались до этого, как, например, в Кампучии в конце 70-х гг. ХХ в.

Об этом я говорил в своем выступлении на дискуссии, отметив, что я сторонник применения этого механизма. Я отметил также несколько раз, что геноцида в Латвии нет, возражая тем участникам дискуссии (С. Васильев, Р. Панкратов), кто говорил, что он есть.

2. Вторым механизмом предупреждения геноцида является Международный уголовный суд, начавший работу в 2002 г. и действующий на основании Римского статута. Этот механизм также малоэффективен, поскольку этот Статут не подписали члены СБ ООН — США, Россия, Китай, и их действия под санкции МУС не подпадают. Скажем, геноцид 600 тыс. палестинцев в секторе Газа, длившийся 2 года, не был остановлен ни СБ ООН, ни МУС. Хотя последний принимал решение об аресте как руководства Израиля, так и об аресте руководства ХАМАС. Геноцид был остановлен недавно вмешательством президента США.

Однако несмотря на недостатки двух описанных механизмов я считаю, что только они легитимны с точки зрения международного права и должны применяться для остановки геноцида. Это общее место теории международного права и даже если мое мнение было донесено до руководства России руководством Института стран СНГ, что невероятно, как я показал выше, то оно не могло повредить интересам Латвии, а только защитить их.

3. Стройного механизма предупреждения процесса этноцида в мировом праве не существует. В 1948 г. страны ООН приняли Декларацию прав человека, но она только закрепила общие принципы не дискриминации человека, что однозначно связано с неприменением к нему этноцидных практик.

В 1965 г. была принята Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Под расовой понималась в том числе дискриминация по этническому признаку. В ст. I Конвенции сказано: «Расовая дискриминация означает любое различие, исключение, ограничение или предпочтение, основанное на признании расы, цвета кожи, родового, национального или этнического происхождения, имеющее целью или следствием уничтожение или умаление признания, использования или осуществления на равных началах прав человека и основных свобод в политической, экономической, социальной, культурной или любых других областях общественной жизни».

На основании этой Конвенции Россия обратилась в Комитет ООН по ликвидации расовой дискриминации с описанием случаев нарушения прав русского населения в Латвии и задействовала процедуры, которые предусмотрены Уставом ООН. Суть этого обращения я не знаю, прочитал о нем в прессе в конце 2024 г. и сослался на него в ходе дискуссии.

Обращение России к этому механизму было сделано до проведения дискуссии 4 февраля, теория и даже терминология этноцид в нем, насколько я знаю, не употреблялись. Обращение в суд ООН по данной процедуре мог инициировать любой человек, который внимательно прослушал курс международного права и произошло это, напомню, задолго до проведения рассматриваемой дискуссии. Это стр. 7−8 расшифровки текста выступления в ходе дискуссии в деле.

4. В этом же месте выступления я рассуждаю о том, что Россия обратилась к процедурам ООН, как «материнское» государство для русских, однако специально указываю, что Россия в юридическом плане не является государством русских, и в иске, как я понял из сообщений прессы, защищаются соотечественники, то есть все те, кто имеет или имел российское, советское гражданство. И в этом плане, я уже указывал ранее в своем выступлении, латыши, эстонцы, литовцы тоже считаются российскими соотечественниками, подлежат защите через суд ООН.

Для того, чтобы затемнить смысл возникающей юридической коллизии российские власти используют термины русскоязычные. Но это т. н. «пустое» понятие, в нем нет юридического содержания. Поэтому позиция России противоречива, она не является русским государством, это не записано ни в одном официальном документе, прежде всего в Конституции. В отличие, например, от Латвийской Конституции, в преамбуле к которой сказано, что латыши это основная (pamat) нация. Здесь только этнос называется нацией. Эти же определения — основная, коренная нация — существуют в Конституциях Венгрии, Польши. На основании этого положения выдаются «карты венгра», «карты поляка», дающие ряд преимуществ их обладателем при получении гражданства, возможностей обучения, посещения музеев и т. д.

5. На с. 8 текста выступления я говорю: «До настоящего времени это все были «русскоязычные» люди. Нет оснований (России — А.Г.) их защищать. А защищать русских, как коллективный субъект может не только Россия, ну и любая другая страна».

Далее я упоминаю существование прецедентов обращения не «материнских» стран в международные институты с исками по защите коллективных субъектов — этносов. Сейчас я упомяну один пример. ОАЭ и Египет обращались в МУС и СБ ООН с целью защиты палестинских арабов. Этнически они не были связаны. Однако Организация освобождения Палестины пока не признана, как государство, и сама не могла обращаться в международные институты.

Является ли упоминание об этом передачей какой-либо вредной информации для Латвии? Нет, поскольку данное обстоятельство понятно даже для студента 3-го курса юридического факультета. Конечно, если он ходил на лекции.

6. Для того, чтобы задействовать те или иные международные механизмы предупреждения необходима стройная теория и определенность понятий, их терминологическая однозначность. Этого в настоящее время не существует. Соотношение терминов этноцид, этническая дискриминация, преследование не соотнесено друг с другом. Я пытался это сделать для нужд МУС, а также Комитета ООН по борьбе с расовой дискриминацией, как уже упоминал ранее.

Поэтому в выступлении на с. 8 текста я включил в понятие этноцид закрытие русских школ, запрет использовать русский язык в обращении с государством, закрытие Православной церкви, которая является для русских основной. Здесь я ставлю знак равенства между понятием этноцид и этническая дискриминация. Такая точка зрения есть в академической литературе, хотя она и не является доминирующей.

Состав признаков феномена этническая дискриминация я беру из «Декларации о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам», принятой Резолюцией 47/135 ГА ООН от 18.12.1992 г. к принятой на ее основе Конвенции.

Применительно к Европе эта Декларация трансформирована в Рамочную конвенцию о защите национальных меньшинствах от 1.02.1995 г. Это уже обязательный для исполнения договор, который Латвия ратифицировала. В ст. 4 есть запрет на дискриминацию на основе принадлежности к национальному меньшинству. В ст. 5 есть обязательство предоставить возможность поддерживать и развивать свою культуру, религию, язык, традиции и культурное наследие. Ст. 9 гарантирует свободу придерживаться мнения и свободу получать информацию или идеи на языке меньшинства без вмешательства со стороны государства и независимо от границ.

Сделаю ремарку: мое выступление на Круглом столе было как раз реализация права на свое, «научное мнение, идеи без вмешательства государства и независимо от границ». Далее в рассматриваемой Рамочной конвенции, в ст. 10 гарантируется право представителя национального меньшинства беспрепятственно пользоваться языком своего меньшинства устно и письменно в частной жизни и публично. Тут же фиксируется право национальных меньшинств использовать свой язык в отношениях с административными властями. Ст. 11 позволяет меньшинствам использовать указатели с традиционными местными наименованиями, названиями улиц на их языке.

Ст. 12 Рамочной конвенции дает право этническим меньшинствам получать знания о своей культуре, языке и религии, доступ меньшинств к образованию на всех уровнях, ст. 13 — право на создание частных учебных учреждений с преподаванием на родном языке, ст. 14 — право изучать язык своего меньшинства, в том числе в государственной системе образования.

Наконец, последнее, ст. 17.42 специально прописанная как раз для такого случая, как произошел 4 февраля 2025 г. на научной дискуссии: «Стороны обязуются не препятствовать осуществлению прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, участвовать в деятельности неправительственных организаций, как на национальном, так и на международном уровне». Институт стран СНГ как раз такая неправительственная организация.

В дополнение к Рамочной конвенции Совет Европы принял специальный протокол, № 14, который еще раз уточнял запрет стран участниц договора вести этническую дискриминацию меньшинств. Латвия отказалась ратифицировать этот протокол, но основной текст Рамочной конвенции, где этническая дискриминация запрещается, остался в силе.

7. Продолжим рассмотрение инструментов защиты прав этнических меньшинств от дискриминации, что равнозначно их защите от этноцида. На с. 8 текста выступлений я рассматривал не силовой, а правовой инструмент предупреждения, специально указал на это. Вот цитата:

Какой можно применять инструментарий, помимо силового, о котором тут вот Максим Рева говорил? Володя Семиндей говорил, что обычно силовой инструментарий применяют для того, чтобы остановить геноцид, физическое уничтожение. Для того, чтобы остановить этноцид, до настоящего времени международного признанного инструментария не существовало. Применялся, например, какой инструментарий? Так называемые гуманитарные интервенции.

Здесь надо сделать пояснение, которое в рамках лимита времени на дискуссии не прозвучало. В соответствии с Уставом ООН ст. 24 СБ может принять решение о введении в страну, в которой идет война и происходит геноцид, миротворческие силы. Они выполняют две функции: разводят враждующие стороны и обеспечивают гражданское население помощью — снабжают его водой, продуктами питания, медицинской помощью. Это и есть гуманитарная интервенция — выполнение второй функции ГА ООН 20 декабря 2013 г. приняла документ, который определяет, что такое «гуманитарная интервенция». Он принят на основании доклада Комитета под руководством Тафе Эвали от 30.12.2003 г. Он назывался Комитет по вмешательству и суверенитета. Вот ссылка: (Doc. UN. ORG/RU/A/57/303).

В документе разделяется военное и не военное вмешательство и рекомендуется военное вмешательство не именовать гуманитарной интервенцией, а называть военным вмешательством.
Определяется, что вмешательство имеет цель защиты меньшинств. Определяется, что вмешательство имеет цель защиты меньшинств. Определяется, что решение о вмешательстве принимает СБ ООН.

В докладе отмечается (п. 1.39) полезным использование термина «гуманитарная интервенция», поскольку он концентрирует внимание на цели вмешательства — защите или оказании помощи людям, находящимся в опасности.

Для эффективного предупреждения случаев конфликтов Документ говорит о необходимости т. н. «раннего предупреждения» о неустойчивости ситуации (п. 3.9) П. 3.12 особо подчеркивает, что тут «важную роль играют группы по защите прав человека, научные круги». Привлечение сил, знающим местные условия (п. 3.17). Именно такую роль могла бы играть дискуссия в Институте стран СНГ по моему мнению. Поэтому я и участвовал в дискуссии, не предполагая, что эта дискуссия будет потом использована для моей дискредитации, или правозащитника и ученого некими «третьими силами».

В 1999 г. США не получили санкции СБ ООН на вмешательство в конфликт в Косово, но начали бомбардировки Югославии, составной частью которой был край Косово. Для того, чтобы скрыть факт нарушения международного права, американцы стали называть эти бомбардировки эвфемизмом «гуманитарная интервенция» в СМИ. С этих пор в общественном сознании закрепилось второе — неправильное значение этого термина. Прокуратура, обвиняя меня в действиях, направленных на передачу России неких сведений, которые могли бы нанести вред Латвии, исходит как раз из этого эвфемистического, неправильного, не имеющего юридического содержания понятия «гуманитарная интервенция».

Эту мысль я не смог развернуть в рамках сверхкраткого выступления. Только один раз упомянул, что имею в виду именно не военную сторону вмешательства. Я не знал, что интерпретировать мои слова будут в суде, прокурор, который не знаком с юридическим содержанием тезиса.

8. Далее, на стр. 9 текста выступления материалов дела, идут гипотетические рассуждения о том, что нет юридического механизма предупреждения этнической дискриминации. Рассуждения, не привязанные к анализу ситуации к какому-либо региону, носящие общетеоретический характер. Отвечая на поднятие в ходе дискуссии проблемы, я лишь выявлял существующие противоречия в существующих юридических механизмах предупреждения этнической дискриминации.

Гипотетический случай гуманитарной интервенции, то есть оказание помощи водой, продуктами, жильем, медикаментами тем, кто покидает Латвию, был вызван фактом выдворения из Латвии российских граждан, которых лишили вида на жительство. Вначале речь шла о 50 тысячах граждан России, на настоящий момент принято решение о 841 человеке. Это массовая высылка, гуманитарная катастрофа для людей.

Россия к приему этих высылаемых не готова, к нему надо готовиться теоретически. Я оговорился и использовал слово «идеологически». Оно здесь не к месту. Обычная оговорка, которая выбивается из смыслового ряда речи. Это не что иное, как «раннее предупреждение», которое было сделано в научной среде. Подготовка к приему выдворяемых пойдет на пользу восьми сотням старых людей, никакого вреда Латвии эта подготовка не несет.

9. Далее был взята в качестве иллюстрации теоретического тезиса Украина (та же с. 9). Случай запрета в ней Украинской православной церкви Московского патриархата, закрытие ее храмов и передачу их Православной церкви Украины Константинопольского патриархата. При этом происходило похищение святынь, икон, священных предметов культа.

В соответствии с Конвенцией о запрете всех форм расовой дискриминации эти действия следует определить, как этноцид. В этом процессе задействован клир ПЦУ КП. С другой стороны, на занятой территории Украины россияне закрывают церкви УПЦ КП. Юридически никого виновного в захвате храмов, их разорении, преследовании священников нельзя привлечь к ответственности. Поскольку эти деяния совершались украинскими гражданами, на них нельзя распространить действия российских законов.

Привлечение к ответственности виновных может происходить только, если их деяния отнесены к тяжким, наказываются сроком более 5 лет заключения. Как, например, преступление терроризма. Тогда граждане одного государства могут привлекаться к ответственности по законам другого государства.

Я обращаю внимание коллег по дискуссии на эту правовую коллизию, на неподсудность в настоящее время клира УПЦ КП, даже если он задействован в совершении хищений, святотатства, захвата храмов ПЦУ МП. То есть, я выступаю за создание механизма правового регулирования ситуации в зоне этнического конфликта.

Моя мотивация заключается в том, что я наполовину живу в русском, а наполовину в украинском ментальном пространстве. Мне, например, небезразлична судьба епископа УПЦ КП Лаврентия, который возглавляет одну из епархий на Донбассе. В Риге, еще будучи священником Латвийской православной церкви, он меня венчал. Он отпал от истинной веры, но он имеет право на равенство перед законом с русскими (россиянами), в соответствии с международными нормами, призванными предупредить дискриминацию по этническому или религиозному признаку. Тут я подчеркиваю (с. 9), что к Прибалтике рассуждения о преследовании по религиозному признаку не имеют отношения, здесь такого рода дискриминация не осуществляется.

10. Наконец, последнее по этому разделу выступление. На той же стр. 9 мной анализируется гипотетическая ситуация окончания войны на Украине, которая в России именуется СВО. Я критикую подход России, которая собирается победить в ходе СВО, провести суд на теми, которые именуются ею сейчас, как нацистские преступники. Их фамилии не называются. В российском законодательстве нет определения нацизм и фашизм, нет статьи, которая определяет наказание за него.

Есть только статья за распространение нацистских идей и символов. Поэтому привлечь в гипотетическом случае победы над Украиной никого к ответственности за нацизм нельзя. Если такого рода закон в России примут, то он не будет применен, поскольку базовый юридический принцип — нельзя судить за деяния, которые на момент их совершения не были объявлены преступлениями.

С этим столкнулись союзники после победы над Гитлеровской коалицией и проведением Нюрнбергского трибунала. И немецких нацистов и итальянских фашистов судили только за совершение военных преступлений, их называли зверствами.

Именно в этом заключался смысл моей фразы, что нам, ученым, нужно воевать на интеллектуальном поле, чтобы «разрулить» сложившуюся ситуацию. «Разрулить» это значит правильно определить с юридической точки зрения, что происходило на Украине после 2013 г. Ни СБ ООН, ни МУС не признали фактов осуществления в рамках войны между русскими и украинцами геноцида, а тем более этноцида.

Запрет же обсуждать проблему на серьезном научном уровне, чтобы решить ее, придание одной из научных точек зрения ярлыка «действий», которые направлены против интересов Латвии, только загоняют проблему вглубь, но не решают ее.

VIII. Реплика в ходе дискуссии

В ходе последовавшем за моим выступлением докладов проф. Н. Межевич выступил с критикой моих тезисов, сославшись при этом на мое этническое происхождение — украинское. Это недопустимая в научной среде аргументация и мне пришлось просить ведущего Р. Панкратова предоставить мне возможность выступить с репликой. Она длилась всего несколько минут (с. 19, 20 расшифровки записи в деле).

Н. Межевич выступал с предложением провести репатриацию русских из Прибалтики в Россию. Это более одного миллиона человек. Н. Межевич высказал точку зрения, которая весьма популярна в России. Я определил ее, как неприемлемую.

Перед моими глазами был пример репатриации из Прибалтики почти 100 тыс. немцев в 1939−1940 гг. По призыву немецкого правительства они добровольно покинули землю, на которой жили 800 лет. Когда-то они ее захватили и стали государственнообразующим этносом (Ливония). Немцы уехали без своих заводов, земли, квартир. Им было запрещено брать с собой валюту, драгоценности, велосипеды, картины.

Предполагалось, что будет создан фонд, в который поступят деньги от продажи имущества балтийских немцев, и они получат компенсации из него. Этого не произошло. Немцев просто ограбили. Их лишили также Латвийского гражданства. При восстановлении Первой Латвийской республики отнятое у немцев имущество им не было возвращено. Хотя балтийские немцы и не были ответственны за нападение на европейские государства и СССР. А если кто персонально и был ответственен за преступления во время войны, он персонально за них и отвечал перед военными трибуналами после войны. А тут было коллективное наказание путем депортаций и конфискации имущества людей за их этническое происхождение. Это был случай этноцида — так точно.

Я на семинаре выступил против повторения этого процесса в наше время против русского населения. Вот цитата моего выступления: «Я считаю, что они (то есть ученые и политики из России — А.Г.) предлагают решение проблемы неправильное, дезориентируют руководство. И когда посмотрят в Совете Федерации, и скажут — ну, да, нормально, да, возьмем, вернем всех обратно! Нельзя возвращать обратно. Это будет преступление по отношению к русским, которые здесь жили всегда».

Таким образом я предупреждаю российских ученых об ошибочности их предложения «забрать» всех русских из Прибалтики, опасности, что дело пойдет по сценарию, который был развернут в отношении балтийских немцев.

Здесь же упоминается о случае присоединения к Украинской ССР земель, которые были населены украинцами и принадлежали на 1939 год Польше. С этих земель были выселены поляки, немцы, а «вселены» украинцы из других частей Польши. Это т. н. операция «Прибой». В этом случае также у переселенцев отнимали дома, землю, которую они обрабатывали, домашний скарб. Эти действия тогдашнего советского руководства, сталинского, следует расценивать, как элемент политики этноцида с современных позиций. Так же, как и депортации населения Латвии в 1940 и 1947 гг.

Между тем, прокуратура мое мнение о том, что нельзя проводить репатриации — депортации русского ли, украинского ли, прибалтийского населения ли рассматривает, как акт поддержки действий, которые направлены против интересов Латвии. Наоборот, отсутствие миллиона принудительных эмигрантов на территории России укрепит суверенитет и независимость Латвии, Литвы, Эстонии.

Ситуацию с балтийскими немцами я не озвучил на семинаре, но она изложена в моей книге «Люди греха и удерживающие» и я знаю, что проф. Н. Межевич ее читал, и в ходе спора мы держали этот пример в голове. Не озвучил же я пример с балтийскими немцами из-за ограниченности времени реплики. Потом, реплика была несколько скомкана, она не предназначалась для публичного распространения, это была закрытая дискуссия.

Наконец, последнее в этом разделе. В дискуссии прозвучали радикальные установки, высказанные С. Васильевым, что надо запретить латышский язык. Я решительно возражал и сказал, цитирую (с. 20) «не надо запрещать говорить на русском, латышском, эстонском языке, что у нас звучало в дискуссии. По уставу ООН, все народы имеют право на существование, на образование государства. Но в данном случае в Прибалтике мы имеем (ситуацию — А.Г.), когда один этнос, титульный, господствует над другим этносом, не титульным, объединенным русским, в широком смысле этого слова, включая евреев и так далее, и так далее. И это нетерпимая ситуация в международных отношениях. И с нами (учеными) согласятся что это нехорошо, и мы можем опираться на мировое общественное мнение».

Прокуратура обвиняет меня в том, что использование понятийных пар «титульный — не титульный этнос», отношение «господство — подчинение» между ними ущемляет латышский этнос, возбуждает к нему негативные чувства у латышей. Между тем, нет установившейся терминологии для описания отношений неравного положения этносов в политической системе. Есть пары: «дискриминирующий и дискриминируемый этнос», «этническое большинство — этническое меньшинство», «доминирующий и подчиненный этнос», «включенный и исключенный этнос».

Все эти пары не несут в себе оценок, которые бы ущемляли один из этносов. Таковой парой может быть деление: «высшая раса и низшая раса», причем употребляемое без названия. Уничижительное значение «низшей» расы дает молчаливая отсылка к теориям расизма П. Чемберлена, Гобино, используемых потом в работах Адольфа Шикельгрубера и А. Розенберга. Поэтому утверждение прокуратуры ни на чем не основывается, тем более, что название этноса «латыши» нигде в моем выступлении не звучало. Какие-либо доказательства обратного прокуратура не привела.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ Александра Владимировича Гапоненко на следующем заседании суда.