По жизни человека надёжно сопровождают три существенные отдушины: танец — праздник тела, песня — зеркало настроения, и поэзия — бальзам для души.

И пускай с возрастом подводят зрение и слух, пускай побаливают, а порой и не слушаются ноги, ритм танца и песни управляют нутром, а хорошие стихи мягкой грустью ложатся на сердце.

Общеизвестно, что каждая эпоха социальных перемен порождает всплеск эмоций и разнообразие их проявлений — всякое новое открывает широкие ворота для эксперимента. Потому-то творческие люди — лакмусовая бумажка своего времени.

Тот, кто твёрд в убеждениях — сохраняет память о себе на долгие времена. Склонных же действовать сообразно обстоятельствам ожидает раздвоение личности, которое постепенно уводит людей искусства в пустоту, так как в пафосе их недовольства прежними порядками всё равно чувствуется ностальгия.

В череде цельных и бескомпромиссных фигур — поэт революции Владимир Маяковский, 125-летие которого обедневшая в творческом и моральном плане современная богема обошла молчанием.

Да, его идеалы опередили время и потому не имели должного запаса прочности на период отката от завоеваний революции, но Маяковский остался выдающимся поэтом, так как всегда был честен перед собой и людьми.

Творчество Маяковского нельзя назвать бесспорным потому, что он был поглощён не сантиментами, а черновой работой, поэтически обслуживая бурно протекавшую революцию.

В деле пропаганды идей социализма он был своеобразным топором, который обрубает сучья и отёсывает брёвна, из которых строится новый дом.

Патетика «горлана-главаря» Маяковского была всецело заточена на разрушение характерного для того времени творческого нытья и направлена на прославление строительства общества социальной справедливости.

Можно с уверенностью сказать, что равнозначных ему по выразительности и убедительной простоте слога поэтов в то время не было.
 



Маяковский в РОСТА. (А.Нюренберг, 1932 г. Государственный музей В.В.Маяковского.)
 

---

 
Недавно, разбирая документы своего отца, поэта-фронтовика и прекрасного знатока русской литературы, я подметил, что на его творческую жизнь неизгладимое впечатление оказали лишь два поэта советского времени: Есенин и Маяковский.

Маленький томик стихов опального Есенина он прятал в нагрудном кармане гимнастёрки на фронтах Великой Отечественной войны. Он были ему моральной отдушиной от ненависти к врагу и тяжких условий окопной жизни.

Но стоило ему вернуться с фронта, как в шкафу появилась целая серия изданий Маяковского, включая различные пособия — от лекций о жизни и творчестве поэта до альбомов для организации мобильных экспозиций в школе.

И это не было каким-то настоятельным требованием в его работе. Просто отец чувствовал созидательную силу поэзии Маяковского и активно использовал её в деле воспитания подрастающего поколения.

При этом хочу заметить, что дидактическим материалам сталинского времени до сих пор нет равных по разнообразию способов подачи материала и способов воздействия на сознание учащихся, развивая у них творческое мышление.

Ответ, почему Маяковский стал звездой первой величины в советской поэзии, кроется в его жизни, закалившей характер бойца, но оставившей дрожащими чувственные ноты.


Владимир Маяковский родился 19 (7) июля 1893 года в селе Багдади Кутаисской губернии в трудолюбивой, культурной и гостеприимной русской семье.

Его отец, Владимир Константинович, выходец из обедневшей дворянской семьи, работал лесничим со скромным жалованием, потому еле сводя концы с концами, Маяковские рано прониклись настроениями трудовой части общества.

Мать, Александра Алексеевна, вела хозяйство и воспитывала детей.

Она была первой учительницей Маяковского и двух его сестёр — Людмилы и Ольги.
 

«Ночь. За стеной бесконечный шепот папы и мамы о рояли. Всю ночь не спал. Свербила одна и та же фраза: что такое рассрочка платежа?» — вспоминал Маяковский.
 

Володя Маяковский в детстве.
 

---

Родители были людьми образованными, разбирались в литературе, живописи, очень любили музыку.

Мать по молодости «баловалась стихами». Отец прекрасно декламировал, знал наизусть почти всего «Евгения Онегина».

Да и их сын, Владимир, не отставал — лучше всех придумывал и рифмовал слова.

Залезая в огромный глиняный кувшин для хранения вина, он трубил из него стихи. Их, еще не умея читать, он знал великое множество.

В 1902 году Владимир поступил в классическую гимназию города Кутаиси, в которой большинство преподавателей и учащихся тяготели к переменам, поддержав идеи первой русской революции 1905 года.




Семья Маяковских, 1905 год. Стоят отец Владимир Константинович и старшая сестра Людмила. Сидят мама Александра Алексеевна и младшая сестра Ольга. В центре — Володя Маяковский, ученик 3-го класса Кутаисской гимназии.
 

---

 
В этот период Сталин организовал в Кутаиси большевистский Имеретино-Мингрельский комитет, руководивший партийными организациями в губернии, и занимался подбором кадров в группу пропагандистов для организационно-партийной работы.

В эту группу вошло и несколько учащихся старших классов Кутаисской гимназии, с которыми общался рослый и не по возрасту развитый Владимир Маяковский.

Недаром проживавшая в Москве сестра Владимира, Людмила, подмечала, что его письма по содержанию кажутся написанными скорее близким к большевикам взрослым человеком, чем гимназистом 3-го класса.

30 марта 1905 года большевистская газета «Вперёд» писала:
 

«В Кутаиси все средние учебные заведения и училища закрыты вследствие забастовки учащихся. Учащиеся предъявили политические требования».
 

В это время Маяковский с радостью отмечал:
 

«Приехала сестра из Москвы. Восторженная. Тайком дала мне длинные бумажки. Началось: очень рискованно… Это революция. Это было стихами. Стихи и революция как-то объединились в голове».
 

С тех пор это единение революционной мысли и поэтического слова не оставляло Маяковского до конца жизни.

В 1906 году по роковой случайности неожиданно умирает отец будущего поэта — уколол палец ржавой иглой, и дело дошло до заражения крови.


Семья Маяковских переезжает в Москву.

Жили очень скромно. Чтобы свести концы с концами пришлось сдавать комнаты в «квартирёнке на Бронной» бедным студентам-социалистам.

Ответ на вопрос, откуда у будущего пролетарского поэта появилось системное понимание революционной теории — в его лаконичной автобиографии:
 

«Перевёлся в 4-й класс пятой гимназии… Под партой «Анти-Дюринг».
 

Трудно себе представить, что в таком возрасте школьник в состоянии разобраться с непростой работой Фридриха Энгельса.
 

«Беллетристики не признавал совершено. Философия. Гегель. Естествознание. Но главным образом — марксизм. Нет произведения искусства, которым бы я увлекался более чем «Предисловием» Маркса. Из комнат студентов (живших у Маяковских) шла нелегальщина — «Тактика уличного боя» и т.д. Помню отчётливо синенькую ленинскую «Две тактики»…».
 

Следует заметить, что в партию Маяковский вступил в период жесточайшей реакции после поражения революции 1905 года.
 

«1908 год. Вступил в партию РСДРП (большевиков). Держал экзамен в торгово-промышленном подрайоне. Выдержал. Пропагандист… На общегородской конференции выбрали в МК… Звался «товарищем Константином».
 

Большевик Поволжец, принимавший юношу в партию, вспоминал, что в беседе с ним Маяковский свободно цитировал Ленина и ему, тёртому калачу, доходчиво «объяснил, почему рабочий класс должен быть гегемоном революции, ведущим за собой крестьянство».
 

«29 марта 1908 года нарвался на засаду в Грузинах. Наша нелегальная типография. Ел блокнот. С адресами и в переплёте. Пресненская часть. Охранка. Сущевская часть…»
 

Учетная карточка Московского охранного отделения. 1908 год.
 

---

В заявлении смотрителя Мещанского отмечено:
 

«Владимир Владимирович Маяковский своим поведением возмущает политических арестованных к неповиновению чинам полицейского дома».
 

А вот запись Маяковского об организации побега тринадцати женщин-политкаторжанок:
 

«Удалось устроить побег из Новинской тюрьмы. Меня забрали. Сидеть не хотел. Скандалил. Переводили из части в часть — Басманная, Мещанская, Мясницкая… и, наконец, Бутырка. Одиночка №103».
 

Кто бы тогда мог подумать, что в этой камере-одиночке и началось рождение великого пролетарского поэта Владимира Маяковского!


Старт оказался удачным.

25 февраля 1912 года состоялось первое публичное выступление Маяковского на диспуте о современном искусстве, устроенном обществом художников «Бубновый валет».

По воспоминаниям поэта Алексея Кручёных, Маяковский «выступал серьезно, почти академически».

Осень того же года. Примкнувший к футуристам Маяковский получает первую восторженную оценку своих стихов.

Он вспоминал:
 

«Читаю строки Бурлюку… Давид остановился. Осмотрел меня. Рявкнул: „Да это же ж вы сами написали? Да вы же ж гениальный поэт!“

В этот вечер совершенно неожиданно я стал поэтом. Уже утром Бурлюк, знакомя меня с кем-то, басил: „Не знаете? Мой гениальный друг. Знаменитый поэт Маяковский“. Толкаю. Но Бурлюк непреклонен. Еще и рычал на меня, отойдя: „Теперь пишите. А то вы меня ставите в глупейшее положение“».
 

17 ноября 1912 года состоялось первое публичное выступление Маяковского с чтением своих стихов в артистическом заведении.

«Обозрение театров» писало: «Стихи г. Маяковского были встречены рукоплесканиями».

В декабре 1912 года стихотворения Маяковского «Ночь» и «Утро» были напечатаны в альманахе «Пощечина общественному вкусу» а в мае 1913 года тиражом в 300 экземпляров вышел и был достаточно быстро распродан первый сборник его стихов под названием «Я!».

Известный поэт Валерий Брюсов по этому поводу отметил: «У молодого поэта есть самостоятельные образы».

Однако дальнейшие творческие поиски Маяковского встречали, порой, резкое неприятие падкой на изыски публики.

Его выступление на открытии футуристического кабаре «Розовый фонарь» 19 октября 1913 года с чтением стихотворения «Нате!», довело до белого каления аудиторию.


Лев Никулин вспоминал:
 

«Господа за столиками оцепенели. Они привыкли к тому, чтобы за деньги, которые тратят в увеселительных местах, им, „избранной публике“ с „тонким“ вкусом, льстили, перед ними расшаркивались и унижались, и вдруг им говорят со сцены: „Все вы на бабочку поэтиного сердца взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош“. Трудно описать скандал, который потом разразился в „Розовом фонаре“».
 

Сходную реакцию вызвало и первое представление в театре «Луна-парк» в Петербурге (декабрь 1913 года) трагедии «Владимир Маяковский».

Главную роль исполнял сам Маяковский, он же был режиссером и постановщиком спектакля. Все остальные роли исполнялись не профессио¬нальными актерами, а учащимися и любителями.

Спектакль вызвал множество рецензий в столичной и провинциальной печати, в большинстве резко отрицательных и издевательских.

Однако Маяковский не сдаётся и продолжает потрясать нервную систему российского бомонда.

С декабря 1913 года по март 1914 года он участвует в турне по России, прославившем футуристов.

Как раз в это время Петербург и Москву посетил основоположник футуризма Филиппо Томмазо Маринетти, но русские футуристы довольно скептически отнеслись к его творчеству.
 

«Мы не только не считали себя ответвлением западного футуризма, но и не без оснований полагали, что во многом опередили наших итальянских собратьев», — писал Бенедикт Лившиц.
 

Следует заметить, что накануне первой мировой войны Маяковский занимался не только поэзией. Вместе с Бурлюком он учился в Училище живописи, ваяния и зодчества, откуда их обоих в феврале 1914 года исключили за скандальные выступления на литературных диспутах.

Сообщения об этом были напечатаны во многих московских и провинциальных газетах под заголовками «Репрессии против футуристов».

Бальзамом на сердце со всех сторон осаждаемого поэта стала первая книга о нём под названием «Стихи Маяковского». Автором её был известный русский поэт Алексей Кручёных.

Впоследствии Маяковский говорил: «Это лучшее, что обо мне написано».




Маяковский-денди.
 

---

Вскоре сам А.М. Горький заинтересовался творчеством Маяковского и пригласил молодого автора в число постоянных сотрудников редактируемого им журнала «Летопись», в котором была опубликована поэма Маяковского «Война и мир», направленная против империалистической войны 1914 года.

Прекрасный знаток человеческих душ, Горький сознавал внутренние истоки особого стиля стихов Маяковского и категорически отделял его от футуристов, утверждая: «Собственно говоря, никакого футуризма нет, а есть только Вл. Маяковский. Поэт. Большой поэт».


Сентябрь 1915 года стал переломным в восприятии оригинального творчества Маяковского. Вышедшая отдельным изданием поэма «Облако в штанах» тиражом 1050 экземпляров вызвала в прессе множество восторженных отзывов.
 

«Мы, каторжане „города-лепрозория“, дождались своего пророка», — откровенничал муж дамы сердца Маяковского критик Осип Брик.
 

К началу Великой Октябрьской социалистической революции Маяковский стал одним из популярнейших революционных русских поэтов, автором четырёх больших поэм, направленных против капитализма и буржуазной идеологии.

Оказавшись в Петербурге, он принял непосредственное участие в Октябрьских событиях.

В те дни Маяковский сам пришёл в штаб большевиков в Смольный: «Работал. Всё, что полагалось».

Частушку Маяковского^*:

      Ешь ананасы,
      Рябчиков жуй!
      День твой последний
      приходит,
      буржуй…

в один момент подхватили и распевали на марше красногвардейцы.

Многие годы спустя поэт назовёт это двустишье «любимейшим» и напишет о том времени:

      Когда я итожу то, что прожил,
      и роюсь в днях —
      ярчайший где,
      я вспоминаю
      одно и то же —
      двадцать пятое, первый день.

 

---

^* ИМХОклуб приносит извинения за отсутствие технической возможности воспроизвести стихи в  авторской графической подаче — знаменитой «лесенкой»
 

---

В феврале 1918 года Маяковский издает поэму «Человек».

На чтении поэмы присутствовал цвет русской поэзии — Андрей Белый, Константин Бальмонт, Вячеслав Иванов, Марина Цветаева, Борис Пастернак и Владислав Ходасевич.

Андрей Белый слушал Маяковского как завороженный и назвал его самым выдающимся русским поэтом.

Центральным произведением того периода стала пьеса «Мистерия-буфф», написанная в духе народного театра.

Её премьера состоялась в день первой годовщины революции и получила весьма лестную оценку А.В.Луначарского.

В 1919 году Маяковский публикует стихотворение «Левый марш», в котором выражает своё понимание характера Октябрьской революции.

В годы гражданской войны он работает в Российском телеграфном агентстве (РОСТА) как поэт и художник.
 

«Рисовали дни и ночи. Часто недосыпали. Чтобы не проспать, клали под голову полено вместо подушки…»
 

Плакаты РОСТА выставлялись в витринах центральных магазинов Москвы, на Кузнецком и в других местах и собирали толпы людей, являясь более эффективной агитацией, чем пресса.

Позднее они были изданы отдельным альбомом — «Грозный смех», который я в детстве с интересом разглядывал на рабочем столе у отца.
 




Покончив с войной, страна Советов перешла к мирному строительству, и Маяковский ориентирует своё творчество на героику созидания нового общества, борьбу против косности и обывательщины.

Широкую популярность обрело его мощное стихотворение «Прозаседавшиеся», напечатанное в «Известиях», в котором поэт высмеивает руководителей советских учреждений, устраивающих бесконечные заседания по незначительным поводам.

Верную политическую заточенность этого стихотворения отметил сам Ленин.

Выступая 6 марта 1922 года на заседании коммунистической фракции Всероссийского съезда металлистов он заявляет, что, хоть и не принадлежит к поклонникам Маяковского, «давно не испытывал такого удовольствия с точки зрения политической и административной», как при чтении нового сатирического стихотворения поэта.

Эффект от положительного отзыва Ленина был огромен: стихи Маяковского стали регулярно печатать в «Известиях».

К 125-летию А.С.Пушкина Маяковский публикует стихотворение «Юбилейное», опровергая обвинения в отрицании классиков и указывая, за что он проникся большой любовью к творчеству родоначальника современной русской литературы.

Смерть Ленина 21 января 1924 года стала страшным ударом для Маяковского.

Он присутствовал на заседании ХІ съезда Советов РСФСР, когда М.И. Калинин сообщил о смерти вождя, был в числе скорбящих на похоронах Ленина 27 января 1924 года на Красной площади.

Понимая всю глубину утраты, Маяковский не стал выстреливать однодневки, а взялся за эпическое произведение — поэму «Владимир Ильич Ленин».

      Время —
      начинаю
      про Ленина рассказ.
      Но не потому,
      что горя
      нету более,
      время потому,
      что резкая тоска
      стала ясною,
      осознанною болью.

В октябре 1924 года Маяковский читает поэму на квартире Валериана Куйбышева в Кремле, дома у Луначарского, в Коммунистическом университете имени Свердлова, в Доме печати, перед активом Московской партийной организации и др.

Успех поэмы был невероятный. По воспоминаниям Натальи Луначарской-Розенель, после чтения поэмы на квартире Луначарского «вдруг сверху, с галереи раздались бурные аплодисменты и возгласы: „Спасибо! Спасибо, Владимир Владимирович!“»

Оказалось, что в комнате на антресолях собралась театральная молодежь.
 

«Это вторжение незваных слушателей, такое непосредственное и искреннее, произвело на всех, особенно на Маяковского, самое хорошее впечатление. Он поднялся по лесенке на галерею и за руки притащил „зайцев“ вниз».
 

Впервые изданная в феврале 1925 года, поэма потрясала точностью передачи волнующих минут расставания с вождём.


Примечательно, что в поэме впервые упоминается Сталин в Смольном.

В литературе можно встретить мнение о неважном отношении Сталина к Маяковскому.

Между тем, выдающийся советский композитор Шостакович, в молодые годы писавший музыку к пьесам Маяковского, поставил его впереди тех, кто способствовал росту сталинского авторитета и всесилия.




В. Маяковский, А. Родченко (стоят), Д. Шостакович и В. Мейерхольд на репетиции спектакля по пьесе «Клоп». Москва. Фото 1929 года.
 

---

Маяковский знал, что писал. Эффективность деятельности Сталина ему была известна ещё с гимназической поры. Да и в октябре 1917 года ему не раз приходилось видеть и слышать о нём в штабе революции, Смольном.

Не думаю, что Маяковский из соображений конъюнктуры именно эту часть поэмы выбрал для чтения в Большом театре СССР 21 января 1930 года на траурном заседании Моссовета, на котором присутствовал Сталин. Это была вовсе не лесть, а демонстрация политического выбора Маяковского в острой борьбе Сталина с уклонистами в партии.

Взаимоотношения же с Троцким у Маяковского не сложились, и не только по политическим соображениям.

Чувствуя мощь и ораторское мастерство поэта, собирающего крупнейшие залы столицы, Троцкий сначала заявил, будто тот «влился в пролетарскую революцию, но не слился с ней», а потом усилил критику тем, что «в сложно-рифмованных стихах Маяковский доказывает ненужность стихов и рифмы» и «обещает писать математическими формулами, хотя для этого существуют математики».

Это Маяковский ещё терпел, но когда Троцкий заявил, что «он тем художественно слабее, чем законченнее он — коммунист», последовала жёсткая реакция.

 Он обозвал демона революции «бескартузым, бесштанным Лёвкой» и обвинил в том, что «Россию жиды продают жидам, и кадровое офицерство уже под жидами».

Это был удар, которого Троцкий не простил Маяковскому до самой смерти.

Реакция Троцкого на выпады Маяковского не последовала лишь потому, что дни его пребывания в СССР были сочтены, и он вскоре укатил сначала в Алма-Ату, оттуда в Анталью, а после нее — в Париж.

Однако и за границей Троцкий не переставал мстить Маяковскому.

Даже в последний день своей жизни он обсуждал его творчество.





Маяковский в США.
 

---

В августе 1925 года состоялась весьма полезная и информативная поездка Маяковского в США.

Трудящиеся Америки встретили его восторженно, чего нельзя сказать об американских буржуа.

Первое выступление Маяковского в Нью-Йорке проходило в переполненном Central Opera House.
 

«Наконец на эстраде появился сам Маяковский. Сильный, большой, здоровый. Трудно описать, что произошло в публике. Посыпались несмолкае¬мые аплодисменты. Маяковский пытался заговорить. Но аплодисменты не прекращались. Поднялись со своих мест. Стучали о пол…» — писала газета «Русский голос» в Нью-Йорке.
 

Личные наблюдения дали Маяковскому материал для целой серии очерков и стихов, разоблачающих хищническую суть империализма, падение нравов и вырождение американского искусства. В их числе очерк «Моё открытие Америки», стихи «Блэк энд уайт», «Вызов», «Бруклинский мост» и др.

Там же он познакомился с Элли Джонс, которая в 1926 году родила ему дочь Хелен Патрисию Томпсон (Елену Маяковскую), но выходить замуж за Маяковского отказалась.




Элли Джонс.
 

---

Владимир Маяковский видел дочь только один раз, в 1928 году, когда они с Элли Джонс встретились в Ницце. Фотография Елены всегда находилась в рабочем кабинете поэта.

Говоря о детях, тянувшийся к семейной жизни Маяковский преображался. Часть его творчества посвящена именно им.

В советское время трудно представить себе школьника, который бы в детстве не знал наизусть стихотворение «Что такое хорошо и что такое плохо» или не читал «Кем быть», «Конь-огонь» и другие.

К несчастью, поэт так и не смог создать свою семью, так как его миссия в советском творчестве требовала предельной концентрации сил и творческой энергии.

Он должен был успеть сказать людям по возможности всё, так как чувствовал, что ему отведено не так уж много жизненного времени.

Но об этом немного позднее.
 

1926-1929 годы — годы индустриализации страны и начало коллективизации — отмечены новым качеством стихов Маяковского.

Поэт в своём творчестве показывал, как вместе с колоссальными преобразованиями рос интеллектуальный и профессиональный уровень советских людей, их человеческие качества.

Он много писал о крестьянском труде. Его стихотворение «Урожайный марш», написанное в 1929 году, обошло почти все газеты Советского Союза.




Маяковский читает поэму «Хорошо!».
 

---

Последняя поэма Маяковского «Хорошо!», наряду с поэмой о Ленине, наиболее полно выражает отношение поэта к жизни и наиболее глубоко характеризует его творчество в целом:

      И я,
      как весну отечества,
      рождённую
      в трудах и бою,
      пою
      моё отечество,
      республику мою!

В поэме «Хорошо!» отчётливо прослеживается неизмеримо возросшая зрелость поэта, его окончательное перерождение из оригинала-футуриста в поборника принципов социалистического реализма в советской поэзии.

В сентябре 1927 года Маяковский читал поэму в редакции журнала «Новый Леф». На чтении присутствовал Луначарский, который, по воспоминаниям Катаняна, сказал о поэме: «Это Октябрьская революция, отлитая в бронзу».

В своей автобиографии Владимир Маяковский напишет: «Хорошо!» считаю программной вещью».

Венцом патриотического творчества Владимира Маяковского являются его «Стихи о советском паспорте», которые в советское время знал каждый школьник:

      Я волком бы
      выгрыз
      бюрократизм.
      К мандатам
      почтения нету.
      К любым
      чертям с матерями
      катись
      любая бумажка.
      Но эту...

      Я
      достаю
      из широких штанин
      дубликатом
      бесценного груза.

      Читайте,
      завидуйте,
      я —
      гражданин
      Советского Союза.

Никто ни до, ни после не написал ничего подобного по точности формулировок, напористости и силе убеждения, звучащей в каждой строке стихотворения.

 

---

Окончание здесь

---