---

95 лет назад — 15 февраля 1922 года — латвийское Учредительное собрание приняло Конституцию (Сатверсме). Но в тот день депутаты этого еще не осознавали. Считалось, что Сатверсме необходимо дополнить: «гражданам, принадлежащим к национальным меньшинствам, гарантировано свободное пользование своим языком как устно, так и письменно».
 

---

Что же происходило в тот день?

Рижане 15 февраля 1922 года жили обычной жизнью. Зима выдалась снежной, в полях порой лежал снег метровой глубины, в Видземе на хуторах от тяжести снега порой даже ломались крыши домов, горожан также беспокоила проблема уборки снега с крыш.

Из-за отсутствия событий пресса писала в тот день, к примеру, о предстоящей лекции психолога «Зачем и как рассказывают детям сказки».

Между тем, в политической жизни Латвии произошло важнейшее событие.

Напомним, еще 1 мая 1920 года в Латвийской Республике начало работу Учредительное собрание (как известно, и поныне 1 мая — Праздник труда и День созыва Учредительного собрания Латвии — является праздничным днем в стране). Одна из важнейших задач Учредительного собрания заключалась в принятии конституции нового государства.

И вот 15 февраля 1922 года без единого голоса против была принята 1-я часть Сатверсме.

Однако депутаты не спешили открывать шампанское. Ведь предстояло принять еще и вторую часть Конституции — раздел о правах человека.

Обратим внимание на такие статьи проекта второй части Сатверсме.
 

Статья 115 предусматривала, что «гражданам, принадлежащим к национальным меньшинствам, гарантировано свободное пользование своим языком как устно, так и письменно».

Статья 116 гласила, что «национальные меньшинства в своих национально-культурных делах являются автономными».
 

Заметим, что Учредительное собрание готово было предоставить нелатышам большие языковые права, чем латвийские большевики. Ведь принятый еще 4 января 1918 года Исполкомом Совета рабочих, солдатских и безземельных депутатов Латвии на контролируемой тогда большевиками части территории Латвии советский декрет гласил:
 

«Исполнительный комитет Совета рабочих, стрелковых и безземельных депутатов Латвии настоящим объявляет, что во всех официальных учреждениях Латвии (в губерниях, уездах, городах, местечках и волостях) во всем делопроизводстве должен употребляться латышский язык. Языкам других народов предоставляются равные права с латышским языком всюду, где это оказывается необходимым».
 

Думается, легко почувствовать разницу между формулировкой из проекта второй части Сатверсме «гарантировано свободное пользование своим языком» и словами из большевистского декрета «равные права для языков, где это оказывается необходимым». Ведь после провозглашения советского декрета неизбежно возникал вопрос: кто и как эту необходимость станет определять?


Кстати, еще 8 февраля 1922 года латвийская газета «Сегодня» вышла с заголовком «II часть Конституции принята». Увы, журналисты поторопились.

Да, депутаты Учредительного собрания действительно проголосовали 7 февраля за принятие II части Конституции, причем не было ни одного голоса против. Однако предстояло еще одно голосование — второй раздел Сатверсме Учредительному собранию следовало принять в третьем чтении.

Между тем, в Учредительном собрании из-за второй части Конституции начались споры. Так, группа депутатов из Латгалии непоколебимо утверждала, что на территории Латгале должен быть второй государственный язык — латгальский. А между левыми и правыми велась дискуссия о том, надо ли записать в Сатверсме, что допустимы политические забастовки.

Ни требование о праве на политические забастовки, ни требование группы латгальских депутатов в проект второй части Сатверсме включены не были.
 

В результате в апреле при голосовании в третьем чтении социал-демократы и депутаты от Латгальской Народной партии проголосовали против принятия второй части Конституции в таком виде. А около двух десятков депутатов просто не присутствовали в зале заседаний при голосовании.
 

В итоге для принятия второй части Сатверсме в Учредительном собрании не хватило нескольких голосов. Причем отнюдь не статьи о правах национальных меньшинств стали камнем преткновения.

Конечно, можно было бы продолжить работу над текстом Сатверсме. Но до окончания срока работы Учредительного собрания времени оставалось немного и его на повторное рассмотрение вопроса просто не хватало. В результате было принято решение ограничиться одной частью.

Таким образом, позже депутаты узнали, что, оказывается, утвердили Сатверсме еще 15 февраля.





День 7 ноября вполне мог бы стать в Латвии красным днем календаря.

Дело в том, что по решению Учредительного собрания 7 ноября 1922 года, в день начала работы первого Сейма, латвийская Конституция вступила в силу.

Праздновали это событие довольно пышно: 7 ноября 1922 года прошли торжественные богослужения, были вывешены государственные флаги, состоялся пушечный салют. Газета «Рижский курьер» утверждала: «Сегодняшняя дата — 7 ноября — будет внесена золотыми буквами в историю Латвии».

Однако в последующие годы день вступления в силу Сатверсме уже не отмечали масштабно. В то же время очень пышно отмечали 7 ноября в соседней стране, но, конечно же, совсем по другому поводу.

А латвийские русские 95 лет назад не очень-то и горевали из-за отсутствия в Сатверсме второй части. Дело в том, что права нелатышей в то время обеспечивались целым рядом законов.
 

Так, законодательно гарантировалось школьное образование на языках национальных меньшинств, на русском и немецком языках можно было выступать в Сейме, а комиссия по вопросам просвещения Сейма выделяла дотации частному русскому вузу.
 

Можно добавить, что принятый вскоре после провозглашения Латвийской Республики закон об образовании, либеральный закон о гражданстве и проект второй части Сатверсме красноречиво показывают, какой хотели видеть Латвию отцы-основатели Латвийского государства.