Наблюдаю в русском интернете гнев, ужас, отчаяние, омерзение, досаду и злорадство по поводу того, что политик-исламист Мохаммед Мурси стал президентом Египта. «Видели, чем заканчиваются все эти ваши веселые митинги?» – говорят одни. «Как это печально», – отвечают другие. И все вместе ошибаются.

Гнев, ужас, злорадство происходят в значительной степени от того, что мы и египтяне существуем в разных терминологических мирах и совершенно не слышим, как слово «ислам» звучит в мусульманских странах. Так же, как и житель Востока при словах «запад» и «христианство» впадает в иной, чем мы, круг образов.

%script:googleAdSense%

«Президентом Египта стал исламист Мурси», – и вот закрыты университеты, девочки изгнаны из школ, юноши из баров, туристы из музеев, изменницы побиты камнями, изменники – плетьми, церкви сожжены, пляжи срыты, кинотеатры переделаны в мечети, орала – в мечи, талибы всех стран соединяются в Хургаде.

С нашей точки зрения, президент-исламист первым делом должен поступить как-то так, иначе для чего его избирали? Но с его точки зрения ничего такого он не должен, и избирали его совсем не для этого.


ФИЗИК И ЛЕТЧИК

Да и с чего бы. Начнем с того, что Мурси не богослов, а инженер и физик, защитил диссертацию в Университете Южной Калифорнии и три года работал там в области космического ракетостроения. Его диссертация была совсем не про влияние шариата на поведение третьей ступени в плотных слоях атмосферы. Двое из пяти сыновей Мурси родились в Калифорнии и являются гражданами США.

Даже среди наших либеральных политиков нет выпускника американского университета, космического инженера, работавшего в НАСА, который не скрывает американского гражданства своих детей. Наши патриоты, наипаче религиозные, такого немедленно бы склевали, а посему столь безнадежного кандидата никто не стал бы и выставлять. Египет же показал совершенно другую, недоступную постсоветскому сознанию степень открытости миру: естественная привилегия страны, хоть бедной и восточной, но такой, которая никогда от мира не закрывалась.

Его соперником был Ахмад Шафик – выпускник местного училища ВВС, боевой летчик – воевал, поднимался в чинах, дорос до генерала, до главкома ВВС, до министра и под конец до премьера разваливающейся системы.

На выбор египтян можно посмотреть так: исламист с бородой против светского политика. А можно и так: профессор с бородой, физик с американским бэкграундом против настоящего полковника, генерала Громова в политике. Почти не сомневаюсь, кого из них выбрали бы у себя дома наши либералы и просто люди доброй воли. Но египтяне, по их мнению, должны поступить ровно наоборот. Почему?

Потому что «ислам». Мурси – «исламист», и значит закроет университеты, выгонит из школ девочек, перекует орала на мечети и т.д., смотри выше. Для нас, жителей западного мира, воспитанных на «Белом солнце пустыни» и пропахших Бен Ладеном, президент-исламист – это многоженство, борода и чадра. Но дело в том, что в Египте и до президента-исламиста, вот при этом самом светском режиме, 75% женщин ходили в хиджабе. Если из них вычесть 10% христианок, которым хиджаб ни к чему, получается, что и до победы Мурси 83% египетских мусульманок уже были в платочках и только 17% – без. Ошеломляющее достижение эмансипации за 60 лет светского республиканского режима. Можно предположить, что президента-исламиста выбрали, чтобы одеть в платки оставшиеся 17% охальниц и на том успокоиться. Но выбирали его не за этим.


ИСЛАМ ЭТО

Мы – как американский фермер из глубинки, при слове «социализм» представляющий исключительно Кубу и Северную Корею (а не допустим, Социалистическую партию Франции) – понимаем под исламом рубку рук и голов. Но египтяне и тунисцы, когда думают про ислам в политике, имеют в виду что-то совершенно другое. Ислам в политике – это когда нет коррупции, потому что все чиновники честные, они ходят в мечеть и им перед Богом и людьми стыдно.

Это когда начальство не ворует и не забирает для себя и своей родни и друзей все денежные места. Ислам – это когда тебе не хамит и не унижает любой человек в погонах, когда друг другу помогают соседи и все вместе – бедным. А не когда рядом на вилле заперлись богатые офицеры, ездят на своих мерседесах, и им на все плевать. Это когда помогают выучить детей и женить дочку. И не оставят без работы, случись что. А вовсе не то, что простой египтянин или ливиец готов отдать последнюю рубаху на динамит для очередных американских небоскребов. Пусть начальники перестанут жить в полицейском оцеплении, ездить с мигалками, а будут честными, справедливыми и слушают нас, простой народ.

Поэтому то, что в арабском мире сейчас понимают под словом «исламизм» или под лозунгом «ислам – это решение», гораздо ближе к тому, что в Европе ХХ века понимали под словом социализм, а у нас во время перестройки или прямо сейчас – под словом, допустим, «демократия» и «честные выборы».


РЕЛИГИЯ И ДЕМОКРАТИЯ

То же самое касается отношений ислама и демократии. С нашей точки зрения, они не совместимы, а на Востоке они рядом. Это не так дико, как кажется на первый взгляд: в недавней истории и мы мельком испытывали нечто подобное. Вот здесь я писал, как еще недавно, при светской диктатуре в СССР сходить в храм для человека демократических убеждений было гораздо большим актом свободы, чем сейчас на митинг. Примерно то же самое происходило в светских арабских диктатурах.

Арабский мир перепробовал за последние полвека разные социально-политические модели. И при этом не преодолел своего отставания по отношению к Западу. Арабы знают, что они великий народ, великая культура, великая нация, у них прекрасная история и так далее, и они очень болезненно переживают это отставание, мучаются комплексами, ищут виноватых.

Они были царствами, королевствами, султанатами, эмиратами – но не догнали Запад. Они были европейскими колониями, но снова не догнали Запад, наоборот, винили его за задержку в развитии. Потом сменили зависимых монархов на передовых светских офицеров с идеологией, смешанной из арабского национализма и социализма. Но Запад по-прежнему остается в недостижимой дали.

И что, собственно, осталось арабскому миру после всех этих экспериментов? Осталось то, чего арабский мир еще не пробовал. Он не пробовал религиозного государства – государства, основанного на некоторых мусульманских принципах. Отсюда популярный лозунг противников светских диктатур: «Ислам – это решение».

А еще не пробовал демократии, вот такой нормальной парламентской, шумной, бурной демократии. Таким вот образом эти две вещи, которые еще не были использованы в организации арабских стран, они сейчас на повестке дня вместе. А вдруг это поможет? Вдруг с ними арабы всех догонят, покажут свою силу, займут достойное место в мире, которого они заслуживают.

Есть, конечно, направление, которое смирилось с экономическим отставанием, и понимает лозунг «ислам – это решение» иначе. Пусть у них деньги, технологии, зато у нас – ценности, у нас самая верная религия, самая крепкая и дружная семья, самые чистые женщины, самые сильные мужчины, самые почтительные дети и самые мудрые старики. И тогда двигаться никуда не надо. Эта концепция, как и все лозунги на свете, разумеется, плод довольно сильной мифологизации реальности, но ее важно знать, чтобы понять, что там, на восставшем Востоке, который хочет строить новую жизнь, понимают под исламом.


ЕДИНЫЙ ФРОНТ

Это, так сказать, теория, которая объясняет, почему как минимум половина египтян радуется избранию Мурси. Но и с чисто практической точки зрения, победа Мурси – безусловное благо для Египта, и военные, люди неглупые, понимают это и позволили ее провозгласить. Что произошло бы, если бы победил генерал Шафик?

Бог с ними, с разочарованными участниками митингов, которые делали революцию, чтобы заменить одного генерала на другого. Хуже то, что все исламисты страны: умеренные с радикальными, разумные с плохо вменяемыми – объединились бы против обманувшего их военного режима и заодно против насаждаемых им сверху светских ценностей. Ах, вы за туризм? Получите, туристы. Вы за равноправие христиан? Вот вам, христиане. Вы за простоволосых женщин? Сейчас мы им волосья-то повыдергиваем. Мы получили бы гражданскую войну в Египте и единый фронт исламистов в ней.

А что сейчас? Умеренные исламисты, которых допустили до власти, будут демонстрировать вменяемость, широту взглядов, договороспособность. Будут всячески дистанцироваться от салафитов и прочих сторонников влияния шариата на траекторию спутников. Как сейчас умеренные исламисты в Тунисе арестовывают и сажают своих не столь умеренных собратьев.

Если новая власть хоть как-то справится с экономикой и не станет отвлекать население от хозяйственной разрухи продолжением революции, то в Египте будет гораздо спокойней, чем если бы военные провозгласили победителем выборов светского генерала.


ИСЛАМСКОЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ЧУДО

Чем все это закончится в конкретном Египте, наверняка не скажу. Но зато я знаю, каким образом это может закончиться хорошо. На Востоке так устроилось, что светские режимы – это власть чиновников и военных, а религиозные партии – это партии не только недалеких агрессивных обывателей, но еще и партии купцов, предпринимателей, бизнесменов. Хотя бы потому, что чиновники и военные сели на экономику и не хотят ни с кем делиться своей монополией на производство денег. В экономическом отношении исламские партии – это партии деловые, рыночные, которые за свободную конкуренцию, приватизацию и равенство перед законом.

У нас перед глазами есть пока один, но зато очень эффектный пример Турции, турецкого экономического чуда, которое случилось после прихода исламистов к власти на выборах в начале 2000-х. А экономическое чудо – это не просто рост хороших цифр и падение плохих. Экономический рост создает слой зажиточных людей, для которых либеральные ценности – органичны. Не навязаны им сверху, а востребованны ими самими, так сказать, снизу.

Когда либеральные ценности навязываются силой бедному населению, население их не очень-то принимает. Даже у турецких военных не до конца получилось, еще меньше получилось у египетских и ливийских. Другое дело, когда население богатеет и к этим, даже слегка запретным, но формально не запрещенным ценностям и свободам, тянется само – как обычно бывает с разжившимся, благополучным, неплохо выученным обывателем. Вот если все будет хорошо, примерно это и случится в Египте.