Месяц прошел с момента вынесения окончательного оправдательного приговора по делу юриста-международника, в прошлом латвийского правозащитника и политического активиста Иллариона Игоревича Гирса. Его обвиняли в разжигании национальной вражды и розни. Пришло время проанализировать это дело.

Парадоксально, но факт – русскоязычные СМИ Латвии, как, впрочем, и российские масс-медиа, проигнорировали такую важную новость, как полное и безоговорочное поражение латвийских спецслужб – Полиции безопасности (ныне Служба государственной безопасности, СГБ – прим. Baltnews) и прокуратуры в деле Иллариона Гирса. Латышские СМИ ограничились краткой информацией, русские не дали вообще ничего.

А между тем 30 июля 2019 года Верховный суд Латвийской Республики направил прокуратуре Курземского окружного суда письмо
В деле, которое тянется с ноября 2014 года, поставлена точка. Схватка Иллариона Гирса с латвийской «правоохранительной системой» окончилась победой первого и поражением второй – Гирс оправдан.
 

Обвинение в разжигании национальной вражды и розни с использованием автоматизированной системы обработки данных (максимальное наказание – лишение свободы сроком на пять лет) рухнуло.

История преследования Гирса Полицией безопасности и прокуратурой Латвии извилиста. Все забыли, а СМИ не спешат напомнить, что началась она с явки с «безвинной» самого Иллариона Игоревича, который не только опубликовал возмутительный с точки зрения латышских этнократов текст, но и самолично отослал его (так сказать, явился) в прокуратуру.

Это был, безусловно, отважный поступок с целью спровоцировать преступную власть на выпад и покушение – покушение как на истину, так и на основные права человека и гражданина. В статье «Илларион Гирс и латышский Левиафан» подробно излагаются мотивы латвийского правозащитника. Здесь же ограничусь цитатой из его открытого письма «Гражданским неповиновением по неонацлатышской догме» от 18 ноября 2014 года:
Согласитесь, здесь каждое слово как удар молотка по стеклу. Прокуратура и СГБ моментально попались на эту филигранно сработанную, юридически безупречную приманку.


© Photo: Александр Малнач Илларион Гирс

Оно развалилось

О ходе следствия также рассказывается в статье «Илларион Гирс и латышский Левиафан». Дабы не повторяться, отмечу лишь, что первоначально дело против Гирса было заведено как раз по оспариваемой правозащитником статье 74.1 УЗ, а именно в связи с «признаками преступного деяния – публичного прославления, отрицания, оправдания и грубого умаления осуществленных СССР геноцида, преступлений против человечности, преступлений против мира и военных преступлений против Латвийской Республики и ее жителей». И оно развалилось.

Привлеченные эксперты дали заключения негативные для обвинения. Самым существенным из них было заключение доктора истории Ирены Шнейдере от 12 марта 2015 года:  
При этом ни постановление о предъявлении обвинения (15 октября 2015 года), ни постановление о передаче дела в суд (29 декабря 2015 года), вопреки требованию Уголовно-процессуального закона ЛР, не содержали изложения обстоятельств, которые обуславливали бы юридическую квалификацию открытого письма Гирса как «разжигания и т. д.». Так или иначе, 11 января 2016 года судья Курземского окружного суда Дидзис Актуманис, которому дело Гирса поступило на рассмотрение, вернул его «для устранения недостатков».

Позорная страница

Дело пошло в затяжку. По сути латвийская судебная система встала перед дилеммой: принять политическое решение или правовое; осудить или оправдать.
 

Нерешительность латвийской Фемиды понятна. Политическое решение, т. е. осуждение Гирса, превратило бы правозащитника в подлинного узника совести и вместе с тем открыло бы перспективу судебного разбирательства на уровне Европейского суда по правам человека.

Помимо почти неизбежного проигрыша, это разбирательство привлекло бы внимание европейской общественности к антиконституционному регулированию в Латвии умственной деятельности и свободы слова граждан, к репрессивным законодательству и практике в этой сфере, что ударило бы по престижу государства, высветив его этнократическую природу.

Правовое решение, т. е. оправдание Гирса, превратило бы его в героя, сумевшего разбить оковы, наложенные в Латвии на мыслительную деятельность, совесть и свободу слова, подало бы «дурной пример», окрылив борцов с режимом латышской этнократии и укрепив лидерские позиции Гирса, чего как раз спецслужбы и пытались избежать всеми способами.

К сожалению, не только латвийские спецслужбы были заинтересованы в подавлении Гирса. Казалось бы, русская община, интересы которой в первую голову нарушают усилия латышских этнократов по введению единомыслия в стране, должна была сплотиться вокруг правозащитника, поддержать его всеми имеющимися в ее распоряжении средствами, мобилизовать прессу, держать в фокусе внимания это дело и прикрыть Иллариона Игоревича щитом сочувственного общественного мнения.

Ничуть не бывало. Рептильная русскоязычная пресса если и не травила, то покусывала Гирса, а подконтрольные ушаковскому «Согласию» русскоязычные СМИ, как по команде, отвернулись от него, притворившись, будто уголовного дела SKK-505/2019 не существует вовсе.

И даже Русский союз Латвии (РСЛ) предпочел отмежеваться и дистанцироваться от человека, который потенциально был способен привлечь свежие силы в его ряды, дать мощный импульс русскому освободительному движению в Латвии.

«Гирс не управляем», – говорили мне. Как будто порядочным человеком может и должно управлять что-то, кроме верности принципам и данному слову.
 

В итоге латвийские спецслужбы добились желаемого. Гирс сошел с арены борьбы. Его лишили средств к существованию, ведь в условиях политически мотивированного преследования он не мог продолжать свою прежде успешную юридическую практику. И что еще горше, он очутился в информационном вакууме и политической изоляции, а для правозащитника, общественного и политического деятеля это смерти подобно.

Летом 2016 года Илларион Гирс принял вынужденное решение просить политического убежища в России и вскоре получил его. Так, общими усилиями латвийских спецслужб, политических противников и вероятных союзников, на поверку оказавшихся конкурентами, Гирса выдавили из страны.

Разумеется, физическое отсутствие Гирса в Латвии затормозило рассмотрение дела в суде первой инстанции. Не стану касаться всех перипетий, но по дороге,

30 октября 2017 года, Илларион Гирс объявил об отказе от общественной деятельности подобно тому, как летом 2015 года он «вышел из латвийской политики». Свой демарш Гирс объяснил невозможностью «совместить несовместимое»: успешную юридическую практику с продолжением общественной деятельности.


© Игорь Старков Илларион Гирс

Кто за что боролся…

7 декабря 2018 года после множества отсрочек и проволочек суд первой инстанции состоялся. Илларион Гирс участвовал удаленно из Лондона, в режиме видеоконференции. Британская сторона обеспечивала правовую и физическую защиту обвиняемого от возможных посягательств латвийской стороны.

В ходе процесса прокурор Элвис Нелма, поддерживая обвинение в сознательном разжигании межнациональной розни со стороны Гирса, самым комичным образом вступился за латышскую этнократию, существование которой латвийские власти лицемерно отрицают.

«К тому же [Гирс] признал латышскую этнократию противником и врагом», – сказано в состряпанном Нелмой обвинительном заключении.
 

В свою очередь, суд констатировал, что в открытом письме Гирса отсутствует, как объективная, так и субъективная стороны инкриминируемого ему деяния.

Самым внимательным образом суд отнесся к заявлению Гирса о том, что свое открытое письмо он написал и опубликовал «с целью преодолеть исторически лживую догму, которая намеренно стравливает латышей и русских», что его основной целью «было преодолеть то обстоятельство, которое мешает нормальным отношениям между латышской и русской общинами в Латвии», что предметом его критики служил «несправедливый закон».

Не прошло мимо внимания суда и то обстоятельство, что, будучи правозащитником и оппозиционным политическим активистом в момент написания и публикации открытого письма и вплоть до своего отъезда из Латвии «по причине политического преследования в связи с его убеждениями и политической деятельностью», Гирс пользовался преимущественным правом на свободу слова, поскольку выражал не только свое мнение, но мнение той части общества, которую представлял.
В суде Гирс настаивал на том, что при рассмотрении его дела нельзя игнорировать политический контекст и всю совокупность фактов, что он «выступал за свободу дискуссии и изменение неправильного закона». И суд оказался с Гирсом заодно в этом вопросе.

Качество экспертизы

Никаких признаков инкриминируемого Гирсу преступления в материалах дела судья Дайдере не обнаружила. Экспертные заключения исследовательницы центра Providus Кронберги и лингвиста Бремере в поддержку обвинения судья забраковала и отвергла, как в силу некомпетентности экспертов («…у И. Кронберги не было достаточных знаний и практических навыков в области прав человека, чтобы давать заключение…»; «…у И. Бремере имеется степень доктора филологии, однако в распоряжении суда нет информации, в какой сфере работает И. Бремере, каковы профессиональные навыки приглашенного эксперта […] отзыв И. Бремере нельзя признать ни экспертизой, ни заключением специалиста…»), так и по причине нарушений процессуального характера.

Суд не преминул ткнуть носом следователя Поляка и прокурора Нелму в допущенный ими производственный брак.
Впрочем, в последнем случае суд отверг и саму методику «эксперта», отметив, что, почерпнутая в книге Баранова «Лингвистическая экспертиза текста», эта методика не сертифицирована в Латвии и что нет никакой возможности убедиться в том, можно ли использовать ее для лингвистической экспертизы.

Вместе с тем суд усомнился в самой возможности адекватной экспертизы русского текста в латышском переводе.
Наконец, и в знаниях «эксперта» по истории суд обоснованно усомнился:
Напротив, привлечение в качестве эксперта историка Шнейдере не встретило возражений суда. Суд принял во внимание мнение этого эксперта:
Цензура запрещена

В конечном счете, суд пришел к выводу, что при всестороннем рассмотрении и «с точки зрения нейтрального читателя» текст Гирса следует расценивать как «размышления, соображения о поправках к статье 74.1 УЗ, интерпретацию исторических событий, отношение к правящему порядку Латвийского государства и находящимся у власти политическим силам».

А поскольку, согласно 100-й статье Конституции ЛР, у каждого есть право на свободу слова и сопутствующие права, поскольку цензура запрещена, поскольку 10-я статья Конвенции по защите прав человека и основных свобод определяет, что у каждого есть право выражать свои взгляды и т. д., и т. п., обвиняемый не совершил ничего противозаконного.

Вслед за Шнейдере суд не признал правоты Гирса по всем высказанным им позициям (в этой части мы тоже вправе не согласиться с судом и г-жой Шнейдере, поскольку имеются иные документы и выводы других историков, которые латышские историки «по политически мотивированным соображениям» предпочитают не замечать и замалчивать), но он признал право Гирса свободно высказываться по затронутым им темам.
Ссылки на таковые отсутствуют и в самом обвинительном заключении: соответствующее обвинение предъявлено ему голословно.

Ради экономии места опущу разбор заключений тех экспертов, что привлек на свою сторону Гирс. Коротко говоря, экспертные мнения Николая Гуданца, Марии Куликовой, Александра Караганова и Артема Бухтоярова суд изучил, процитировал и верно оценил, но тут же исключил из доказательной базы по причинам процессуального характера.

Судебные издержки на сумму 890,16 евро Курземский районный суд в Лиепае отнес на счет госказны, поскольку Илларион Игоревич Гирс был совершенно оправдан. Хотя правильнее было бы разделить их поровну между следователем Поляком и прокурором Нелмой.

Все выше и выше

Вскоре по оглашении приговора Гирс вернулся в Латвию. В интервью порталу Baltnews он заявил, что ожидал скорее обвинительного приговора в первой инстанции, но не сомневался в своей окончательной победе, ибо разумный приговор мог быть только оправдательным. К числу факторов, повлиявших на положительный исход дела, он отнес и личность судьи, и предполагаемое отсутствие политического давление на суд, и свой громкий уход из латвийской политической и общественной жизни.
В том же интервью Гирс подтвердил, что не намерен возвращаться в латвийскую политику («Моя роль в русском движении закончилась») и выразил надежду, что у прокуратуры «разум возьмет верх», и та не станет обжаловать приговор первой инстанции.

Но у прокуратуры взяло верх что-то другое. Прокурор Нелма подал апелляцию, потребовав отмены приговора суда первой инстанции как «незаконного и противоречащего основным принципам уголовного процесса и цели добиться справедливого урегулирования уголовно-правовых отношений» и направления дела на повторное рассмотрение в суде… первой инстанции.

Окружной суд признал правильным, исчерпывающе мотивированным отказ районного суда рассматривать как доказательство вины Гирса «экспертные мнения» Кронберги и Бремере (на этом настаивал в протесте прокурор), в составе трех судей присоединившись к мнению судьи Дайдере по этому вопросу.
Во второй инстанции дело рассматривалось 16 апреля 2019 года, уже с непосредственным участием Иллариона Гирса. Разумеется, и сам обвиняемый, и его защита настаивали на справедливости приговора первой инстанции и на отклонении протеста прокурора. Курземский окружной суд в Лиепае прислушался к мнению последних. Проверив материалы дела, он оставил приговор первой инстанции в силе – Гирс не виновен.

Существенным в приговоре суда второй инстанции следует назвать уточнение: суд первой инстанции оправдал Иллариона Гирса согласно первому пункту 519-й стати УПЗ, т. е. за отсутствием состава преступления. А процессуальные издержки в размере 193,6 евро переложили на плечи налогоплательщиков.

Прокурор Нелма, однако, не смирился и подал кассационную жалобу. И вот 30 июля 2019 года последовал окончательный вердикт трех сенаторов Верховного суда: «В возбуждении кассационного судопроизводства отказать. Приговор обжалованию не подлежит».

Форт Гирса
Да, это победа справедливости над несправедливостью и разума над безумием, но она досталась Гирсу ценой огромных жертв, а русскому обществу Латвии – ценой невосполнимой потери превосходного бойца, каким показал себя Илларион Игоревич в деле борьбы за интересы русских Латвии. Форт Гирса устоял, но защищать его от новых атак больше некому.

Все приведенные, как и не приведенные здесь подробности могут пригодиться в будущем.

Увы, потерпев поражение в попытке засудить Гирса, латвийские спецслужбы не потеряли вкуса к авантюрам в стиле латышской этнократии.

22 июля они поторопились испечь новый каравай, выбрав в качестве именинника члена правления РСЛ Александра Филея, а в качестве начинки – все ту же 74-ю статью Уголовного закона Латвии, статью, которую после провального для спецслужб дела Гирса следовало бы немедля исправить, вымарав из нее русофобское жало.  

---

---