---

В Ватикане объясняют: нет никаких оснований полагать, что существуют четко регламентированные отрезки времени, в течение которых душа усопшего блуждает вблизи тела или же пребывает после разлучения с телом в неопределенном состоянии.

Традиционные дни поминовения на 7-й и 30-й день западной церковью объясняются литургической преемственностью и библейскими соображениями.
 

---

В 20-х числах июня заканчивается странствие души убеждённого атеиста Збигнева Бжезинского, крещённого по обрядам западной церкви.

В небесной канцелярии, полагаю, для душ безбожников какой-то консенсус имеется, так как ушедший месяц назад в мир иной Збигнев Бжезинский многократно утверждал, что испытывает восхищение Папой Римским Иоанном Павлом II, считая его «первым настоящим духовным и религиозным лидером в истории человечества».

К тому же, будучи советником президента США Джимми Картера по национальной безопасности, Бжезинский в 1978 году сыграл немалую роль в избрании понтификом поляка Кароля Войтылы, полагая, что тот сделал для независимости Польши куда больше, чем он сам.




Бжезинский и Папа Римский
 

---

В партийные времена мы об антисоветской деятельности Бжезинского, конечно же, слышали, но не читали, так как первоисточники отсутствовали. Была доступна лишь интерпретация.

Мне в какой-то мере довелось столкнуться с несколькими вполне житейскими эпизодами, связанными с родом Бжезинских.


В середине 80-х, отдыхая в академическом санатории, что неподалёку от Ракова, я поехал в местечковый книжный магазин и, проходя мимо местной церкви, где отправлялась какая-то важная служба, обратил внимание на сидевшего на ступеньках чистенького и сухенького старичка лет восьмидесяти.

Положив в какое-то подобие кепки рубль, я завёл с ним беседу о польских временах и полюбопытствовал, помнит ли он начальника местной школы Викентия Савицкого — родного брата моей бабушки.

В период революционных потрясений Викентий Игнатьевич, руководивший Мариинской женской гимназией, надолго уехал на Чёрное море подлечить больные лёгкие. По дороге обратно он оказался в Ракове, попавшим под польскую юрисдикцию.

Бездетному мужчине ничего не оставалось, как предложить свои услуги местным властям.

Прожил он не долго, умер от туберкулёза и был похоронен на польском кладбище неподалёку от Раковского костёла.

Оказалось, что мой новый знакомый знает место захоронения. Более того, он добавил:

— Там неподалёку находится могила близкого родственника Бжезинского, потому как сам Збигнев обращался к Брежневу с просьбой разрешить его перезахоронение на родине предков, но Москва ему почему-то отказала.

На мою просьбу пойти на кладбище и показать могилы, старичок ответил:

— Приезжай, дружок, через пару недель, потому что я плохо себя чувствую, а после больнички мы сходим.

Жаль, но встреча так и не состоялась — старик умер. Сам я так могил тех и не нашёл — кресты сгнили, а памятники поставить было некому — и всё время надеялся на счастливый случай.

Одновременно я никак не мог найти объяснение, откуда в Ракове мог появиться кто-то из Бжезинских?


Изучая материалы о жизни земляка, активного участника польского восстания 1863 года, родовитого помещика Винцента Козел-Поклевского, я наткнулся на свидетельство, что в мае он со своим отрядом наведался в фальварок со странным названием «Варьятово», принадлежавший Бжезинским.

Ситуация более-менее прояснилась, однако и на этом всё не закончилось.

В 1989 году моя мать поехала проведать брата, Казимира, в США и вернулась с заданием посетить в Польше могилу какой-то женщины.

Она, конечно же, исполнила поручение брата, возглавлявшего в то время ветеранскую организацию андерсовцев в Америке, и вернулась с фотографией её скорбного молчания у могилы Фелиции Вольфф-Нейман — бывшей узницы НКВД, о чём написано на надгробье.

Сколько я не допытывался у матери, а кто же она такая, та мне ничего не сказала толком, заметив лишь, что Фелиция сумела через всю Европу переправить жену её брата из Вильно в 4-й польский корпус генерала Андерса, воюющий в Италии.

Каково же моё было удивление, когда в интернете я недавно нашёл сведения о родне Збигнева Бжезинского: Wanda Wolff (Brzezińska) — дочь Мечислава и Розалии Бжезинских, жена Стефана Вольффа.

До меня дошло, что Фелиция Вольфф была родственницей Стефана Вольффа, породнившегося с родом Бжезинских, потому-то моя мать не захотела посвящать меня в эти дела — боялась навредить репутации сына, советского чиновника.




Моя мать на могиле Фелиции Вольфф-Нейман.
 

---

Однако вернёмся к личности покойного, по поводу смерти которого одни скорбят, а другие ликуют.

Лично я не разделяю чью-то радость, потому как сознаю — Западный мир потерял ледокол на покрытом толстым льдом отчуждения этапе мировой истории, и кто знает, что нас ждёт впереди.

Демонизируя Бжезинского, журналистами делаются дешёвые попытки строить аналогии даже с тем, что родовое владение его семьи находилось в нескольких десятках километров от Аушвица, больше известного как концлагерь «Освенцим».

Усердие российских пропагандистов, порой переливая через край, вполне объяснимо: они сознают, что Бжезинский был не столько антисоветчиком, сколько откровенным русофобом. И не столько американского, сколько польского разлива.

Причём своё отношение к России он навязчиво пытался представить за позицию всего зарубежья, утверждая:
 

«Запад боролся не против коммунизма, он боролся против России — как бы она не называлась!»
 

И в этом есть немалая доля истины.

Нет сомнения, что одержимость Бжезинского была обусловлена не столько традиционными межнациональными тёрками между поляками и русскими, а диктовалась глубоким пониманием непреходящей роли России на постсоветском пространстве и во всём мире.

Отсюда и стремление разобрать по камешкам фундамент её влияния, а в последний период жизни — воспрепятствовать собиранию Путиным этих камней.


Традиционное русофобство семейства Бжезинских имеет давние семейные корни.

Отец Збигнева, Тадеуш Бжезинский, был дипломатом 2-й Речи Посполитой и убежденным союзником Гитлера против СССР.

Работая в дипломатическом ведомстве ещё со времён Пилсудского, он проникся его представлениями о приоритетах польской внешней политики, в том числе в выстраивании отношений с Германией и Россией.

А русофобство при Пилсудском приняло невиданные доселе размеры. Недаром Гитлер заявлял, что никогда бы не напал на Польшу, если бы ей руководил Пилсудский.




Тадеуш Бжезинский.


Причин этой болезненной враждебности к восточным соседям было много. Полагаю, что это не столько воскрешённая память о давнишних поражениях польских восстаний, сколько дрожь в коленях от похода Тухачевского на Варшаву, сменившаяся эйфорией после свершения «чуда над Вислой».

Это был также большой геморрой с десятками тысяч советских военнопленных, которых выпустить боялись, а содержать не хватало средств — потому морили голодом.

Это было и понимание притягательности идей социализма, в чём Пилсудский хорошо разбирался как бывший революционер.

Следует добавить ещё и то, что Пилсудскому нужно было с помощью разжигания ненависти к восточному соседу перевести стрелки общественного мнения.

Ведь он впервые в истории установил нетрадиционную для своей страны личную диктатуру, став начальником Польши, и это негативно восприняли многие высшие офицеры, в том числе и будущий герой Монте-Кассино генерал Андерс.

Нельзя не принимать во внимание и типичную польскую фанаберию, которая всегда была почему-то обращена в сторону русских. Это больше похоже на вековую недальновидную юношескую реакцию на то, что Запад не очень доверительно воспринимает славянскую породу поляков, всем нутром принявших католическую веру, но не поддавшихся реформаторской моде.


Так вот, истинный последователь линии Пилсудского Бжезинский-старший, работая в 1938 году в Москве, немало способствовал в отказе Варшавы дать проход советским войскам на помощь Праге после Мюнхенского сговора, поддерживал делёжку территории Чехословакии.

Тогда ему и в голову не приходило, что годы спустя его сын Збигнев женится на внучатой племяннице популярного с довоенных времён президента Чехословакии Эдварда Бенеша и подарит трёх внучат.

В этой связи мне всегда вспоминаются слова моей матери, которая любила повторять: «Сын мой, а ум у него — свой».




Президент Чехословакии Эдвард Бенеш и его племянница, жена Бжезинского Эмили Бенеш.
 

---

Говорят, на детях природа отдыхает. Однако попав в Америку в молодые годы и получив там блестящее образование, Збигнев Бжезинский был значительно глубже и прозорливее отца.

Понимая, какую роль играет еврейская диаспора в реализации американской политики, он, как сейчас Трамп, предусмотрительно выбрал тактику альянса с евреями, что сразу же было замечено американцами польского происхождения.

Ходили слухи, что и сам он слегка еврей, поскольку в США жило несколько еврейских семей с фамилией Бжезинский.

Как удалось выяснить, в Америку перед войной действительно подались три сына богатого еврея Шимона Бжезинского, проживавшего в деревне Шубичи Пружанского повета Брестской области.

После прихода советов Шимон Бжезинский переехал в Пружаны, а в его доме новые власти разместили семьи военных. В пристройке к дому «крутили кино», а всё его имущество — 50 дойных коров, лошади, свиньи, сыроварня были конфискованы.

Никакого отношения Шимон Бжезинский и его потомки к семье потомственного дворянина Збигнева Бжезинского, конечно же, не имели.


Избранная линия поведения плюс недюжинные способности и характерный для Америки 50-х антисоветизм в значительной степени помогли Бжезинскому сделать карьеру и выйти на должный уровень восприятия в американских влиятельных кругах.

Найдя подход к своим покровителям — семейству Рокфеллеров, Бжезинский, тем не менее, ярым апологетом капитализма и последовательным защитником его морально-нравственных ценностей не выступал, рассматривая его как инструмент изменения психологии людей неприятельского лагеря

Трудно поверить, но именно ему принадлежат опубликованные в 1971 году строки:
 

«Марксизм представляет собой новый, исключительно важный этап в становлении человеческого мировоззрения. Марксизм означает победу активно относящегося к внешнему миру человека над пассивным, созерцательным человеком и в то же время победу разума над верой…

Марксизм ставит на первое место систематическое и строго научное изучение действительности, также как и руководство действием, вытекающим из этого изучения».
 

Таким образом, Збигнев Бжезинский, отбросив в марксизме коммунистическую идею, использовал его как универсальный метод анализа и осмысления мировых проблем, в том числе в проработке концепта поведения США в отношении не только СССР, но и всех государств безотносительно к формам правления.

Именно этим объясняется то, что мысль Бжезинского никогда не была закостенелой, а приспосабливалась к новым условиям с определением точек влияния на развитие событий. Лавированием это никак не назовёшь.




Збигнев Бжезинский (в центре) и Дэвид Рокфеллер (крайний справа).
 

---

В середине 50-х годов Бжезинский вместе с Карлом Фридрихом делает очень важный ход в концептуальном оформлении холодной войны. Он отождествляет советский строй, сталинизм с нацизмом и все это подает под ярлыком тоталитаризма.

Это был фактически отход от принятой на Западе трактовки, так как тоталитаризм воспринимался как феномен рыночной экономики, феномен буржуазной цивилизации, за пределами которой он не работает. Потому-то в сталинские времена Советский Союз до Бжезинского представлялся на Западе чем-то иным, но не тоталитаризмом.

Этот концептуальный ход Бжезинского оказался как нельзя кстати. Он с воодушевлением был подхвачен поборниками холодной войны, затем советскими диссидентами, перестроечной швалью и, наконец, теперешними либералами.

Перед развалом СССР Бжезинский сосредотачивается на возвышении роли Америки на фоне нелюбви к России.

Циркуляция в разных сферах деятельности: преподавание и наука — юриспруденция — правительство — вновь возвращение в университетскую среду обогащает его социальным опытом, оттачивает интеллект, расширяет связи и, главное, обуславливает устойчивость дискуса на разных площадках.

Потому-то игры по созданию Римского клуба и Трехсторонней комиссии, за которыми стояли его покровители Рокфеллеры, практические действия на последних стадиях холодной войны против Советского Союза сопровождались неизменным успехом.

Чего только стоила авантюра по втягиванию СССР в войну в Афганистане, которую Бжезинский не стеснялся полностью приписывать себе, хотя автором идеи являлся британский востоковед и разведчик Льюис.

На вопрос журналистов, не сожалеет ли он о том, что во время афганской войны погибло так много афганцев, Бжезинский глазом не моргнув ответил:
 

«О чем жалеть? Тайная операция была блестящей идеей. В результате ее реализации мы затащили русских в афганскую ловушку, а вы еще хотите, чтоб я сожалел об этом?...

Что важнее для мира: один-два мусульманских фанатика или выдавливание СССР из центральной Европы, прекращение существования СССР и окончание холодной войны?»
 

Бжезинский с Усамой Бен Ладеном в Афганистане.
 

---

В 1997 году выходит фундаментальная работа Бжезинского «Великая шахматная доска», где он предсказывает, что еще, по крайней мере, 30 лет американцы будут господствовать в мире, а России предрекает банкротство и распад.

В его представлении Россия никогда не станет заменой Советскому Союзу, и рано или поздно дни ее будут сочтены.

Столкнувшись с реалиями начала нового столетия, Бжезинский в 2003 году пишет новую книгу «Выбор».

В ней он заявляет, что американское общество стимулирует развитие таких глобальных социальных тенденций, которые подвергают эрозии традиционный государственный интерес, что лежит в ракурсе интересов Америки. Однако когда проблема эрозии государственных интересов коснулась самих США, он, глазом не моргнув, обращает это в минус.

Выступая под лозунгом «России быть, но ей не стать великой державой», Бжезинский описывает то значение, которое имеет разрушение Советского Союза с позиций экспансии западного сообщества все дальше и дальше вглубь Евразии.

Он отмечает, что большая игра, которую вела Великобритания в начале века против России, закончилась революцией, в которой британцы не выиграли, а вот его игра в последние десятилетия XX века оказалась успешной, и американцы пришли к южным границам России — в Центральную Азию.

Кто им помог? — российская элита, которая «все более явно демонстрирует понимание своих собственных интересов, дух товарищества и самосознания. И в фокусе ее интересов находится Америка».


Далее он декларирует, что миром впредь будет управлять элита, оторванная от своих стран, с психологией и ценностями, которые отражают американский образец построений.

В одном ряду с тремя препятствующими силами — движением антиглобалистов, христианским гуманизмом и уважаемым им марксизмом, Бжезинский, конечно же, на первый план выносит возрождение России.

Он считает, что последнего нужно избежать любым способом, включая насаждение массовой псевдокультуры в целях рекрутирования желающих поменять Родину на жвачку.

Однако в «Выборе» по сравнению с риторикой 1997 года ощущается важное смещение акцентов: Бжезинский говорит о том, что господство должно быть заменено лидерством — более мягкой формой американского верховенства в мире.

Он приходит к пониманию, что Америка проморгала Путина, усилила Китай, и у неё может не хватить силенок на выполнение тех функций, которые она выполняла в 90-х.

Именно поэтому в следующей крупной работе «Второй шанс» (2007 г.) он обрушивается на тех, кто не понимает складывающихся реалий и продолжает прежнюю политику шапкозакидательства, имея в виду брутальный курс Буша-младшего.




На Мюнхенской конференции по безопасности, 2014 год.
 

---

К 2012 году Бжезинский продолжает переосмысливать складывающиеся в мире реалии и публикует интереснейшую работу «Стратегическое видение», в которой, по сути дела, отказывается от многих прежних своих взглядов.

В ней даётся не только целостная характеристика того, что представляют собой Соединенные Штаты на данный момент, но излагается, что нужно сделать, чтобы США не постигла судьба Советского Союза.

Он не стесняется приводить аналогии, открыто называя:
 

— закостеневшую и неспособную к реформированию политическую систему;

— финансовое банкротство вследствие дорогостоящих военных авантюр;

— падающий уровень жизни населения США;

— разрастание прослойки, не чувствительной к растущему социальному неравенству;

— попытки компенсировать снижающуюся легитимность власти картинками врага и, наконец, вытекающие из всего этого изъяны во внешней политике, ведущие страну к самоизоляции.
 

Обеспокоенный Бжезинский предупреждает: если эти тенденции сохранятся, то Америка не только не сохранит лидерство, но её может постигнуть серьезная социальная катастрофа с утратой лидерства уже в текущем десятилетии.

Ответ на вопрос, что же следует предпринять, поражает американское воображение.

Бжезинский полагает, что Соединенным Штатам необходим союз с Турцией и Россией, причём всё зависит от того, насколько Запад сумеет интегрировать Россию в свою систему.

Он предостерегает, что Америка может раствориться в международной транснациональной сети и потерять влияние на развитие исторического процесса.

То есть если раньше он был поборником ослабления государственного суверенитета, то в новых условиях он считает это препятствием в развитии.


Последующие события в Украине вынудили Бжезинского взяться за старое.

Он развивает свои прежние мысли о том, что без Украины России не возродиться в империю, демонизирует Путина и использует другие пропагандистские приёмы.

Однако решить раз и навсегда украинскую проблему американские ястребы не смогли.

Затеянная в этой стране антироссийская истерия, сопровождаемая откровенной демонстрацией симпатий к фашизму, конечно же, не может изменить тот приговор, который вынесла ему история.

С другой стороны, Путин забрал у Украины то, что составляло главный американский интерес — Крым.

Из-под контроля Киева, судя по всему, навсегда ушёл и Донбасс.

Без них эта страна, пожираемая коррупцией, вряд ли может возродиться в былом величии и, тем более, не представляет из себя то, без чего Россия не может обрести былое величие.

Однако не это главное.

 

Главный парадокс состоит в том, что, несмотря на либеральные и в какой-то степени подконтрольные Америке построения финансово-экономической системы в России, Путин уловил струнку народа и добился разворота российского общества в свою поддержку. Он крепко оседлал главную опору российской власти — армию, флот и другие силовые структуры, возродив их военную мощь до того уровня, который позволяет считаться с Россией.

Медленно и с большими препятствиями, но он преодолевает искусственные барьеры и прорывается на западное информационное пространство, которое обесценено беспардонным враньём и склоками между соперничающими кланами и группировками.

Бжезинский внешне делал вид, что игнорирует Путина в роли спасителя России, делал намёки на то, что без него она сможет быстрее вписаться в европейский альянс. Но эти явно тактические демарши не могли заслонить собой понимание им той реальности, к которой пришёл Запад, раздираемый междоусобной борьбой внутри правящих элит. А это куда хуже, чем конфликты между государствами.
 

Знакомясь с эволюцией взглядов Бжезинского, невольно сознаёшь, что он правильно сделал, не пожелав тянуть лямку высоких государственных постов и обязанностей, которые ограничили бы его интеллектуальную свободу. Он парил над Америкой и её интересами, зорко охраняя порядок в головах и генерируя креативные варианты действия.

Он видел дальше Америки, разбираясь в глубинных процессах, связанных с деятельностью и соперничеством международных кланов, давно потерявших национальный окрас.

Совершенно очевидно, что Збигнев Бжезинский в этих раскладах рано или поздно вынужден был повернуться лицом к России, которую он прежде хотел разрушить и сделал для этого всё возможное.

Как выразился один наблюдательный человек — змея пережила свой яд, но не дожила до того времени, которое бы всех устраивало.

Жаль. Конечно же, жаль, что такой яркий мыслитель, как Збигнев Бжезинский, ушёл с политической сцены.

Такого соперника иметь почётно и не так опасно, как дурака при имперской власти.
 
 
 

---

Читайте также:
Владимир Мироненко. Железный Збышек возвращается на Нибиру
Юрий Шевцов. Бжезинский. Личные встречи
     

---