Темы: предстоящий дефолт на Украине, убийство Мозгового, положение русских в постсоветских республиках и Беловежские соглашения…
 
 
— Михаил Владимирович, какие особенно важные события, на ваш взгляд, произошли на Украине в последнее время?
 
— Я считаю главным: последние решения Верховной рады Украины о денонсации соглашений о Черноморском флоте и о военно-техническом сотрудничестве с Россией, ну и предстоящий дефолт Украины. Экономическая ситуация на Украине очень сложная.
 
 
— Рада денонсировала военные соглашения, но Порошенко их еще не подписал. Это только инициатива Рады? Или это дело уже фактически решенное?
 
 — Да, это чисто технический момент. Порошенко имеет контроль над большинством Рады, значит, ничего не делается там без его участия. Я думаю, он не будет блокировать эти решения. Конечно, он может попытаться использовать их в качестве торга.
 
Многие смеются над тем, что Украина денонсировала соглашение о Черноморском флоте. Говорят, что она в какой-то потусторонней реальности существует. Ведь Крым — давно часть России. Это действительно так. Поэтому у нас теперь есть возможность использовать эти довольно глупые шаги украинского руководства. Так, Договор о Черноморском флоте увязан с целым рядом вопросов, например, с Договором о дружбе с Украиной и со скидками на газ.
 
Поэтому, когда они его денонсируют, мы можем на полном основании денонсировать Договор 1997 года о дружбе с Украиной. Любой здравомыслящий человек сейчас видит, какая там дружба. — Россия объявлена врагом, против нас предпринимаются любые, даже совершенно немыслимые в цивилизованном обществе действия.
 
Разве мы можем рассматривать Украину в данной ситуации как дружественное государство? — Естественно, мы не можем. Хотя наше руководство постоянно делает ссылки на то, что украинцы — братский народ, что вроде украинцы за действия своих правителей не отвечают.
 
Понимаете, если с такой логикой подходить, то нам и с немцами тогда не надо было воевать во Второй мировой войне, потому что это правительство плохое, а сами-то немцы — хорошие, ну что же мы будем с ними воевать? Тут то же самое. Народ поддержал это правительство, воюет на Донбассе против своих соотечественников, рассматривать его сейчас как братский и дружественный народ просто глупо.
 
Мы должны уже на основе этого денонсировать Договор о дружбе. Но наше правительство проявляет все время робость и боится решительных шагов. Крым — какое-то невероятное исключение. За последние 20 лет, пожалуй, единственный случай такой, когда наша власть поступила решительно.
 
Поэтому сейчас появился очень удобный повод для того, чтобы денонсировать Договор о дружбе. Это важно, потому что в Договоре мы признаем территориальную целостность Украины. Если мы этот Договор денонсируем, значит мы забираем обратно свои обязательства. Выступать за то, чтобы дальше Украина оставалась территориально целостным государством, нам нет никакого резона.
 
 
— Но это будет противоречить Минским договоренностям, которые подписаны Россией?
 
 — Да, Минским договоренностям это будет противоречить, но мы-то ничего отторгать от Украины не собираемся, а если Украина сама не в состоянии поддерживать свою территориальную целостность, то зачем же мы должны бороться за эту территориальную целостность? Зачем мы ее должны поддерживать?
 
Сейчас в нашем руководстве действительно возобладала точка зрения, что Донецкая и Луганская республики должны остаться в составе Украины. И Россия это уже открытым текстом заявляет. Правда, остается вопрос, является ли это тактическим маневром для того, чтобы сбить накал страстей и отвести обвинения в том, что мы выступаем за расчленение Украины, ведем агрессивную политику, или это действительно является стратегической линией на то, чтобы сохранять территориальную целостность Украины?
 
В свое время Ельцин стремился поддерживать любым путем территориальную целостность Грузии. В конце концов, эта территориальная целостность все равно развалилась. И мы вынуждены были принять независимость Абхазии и Южной Осетии. Так зачем было так тянуть? Зачем тянуть в случае с Украиной.
 
Говорят, что по тактическим соображениям мы сейчас не готовы к прямой конфронтации с Западом. Можно поспорить на эту тему. Я считаю, что сейчас мы наиболее готовы, у нас очень хорошие позиции, в том числе военно-стратегические.
 
Мы могли бы легко выполнить всю программу по воссоединению русского народа, который был искусственно разделен этим ельцинским решением в Беловежской пуще. Там фактически расчленили русский народ: часть русских отдали Прибалтике, часть — Украине, часть — Казахстану, часть — Молдавии. Вот как залежалый товар — нам не нужно. Отдали и все.
 
Это было ужасное решение и с точки зрения стратегических интересов России. Как-то эту ситуацию надо исправлять, и сейчас есть идеальная возможность, по крайней мере, в отношении Украины и Приднестровья, решить этот вопрос. Причем он может быть решен довольно быстро, с минимальными потерями. В другом случае, потери в дальнейшем будут значительно больше.
 
 
— Каким путем решить?
 
 — Начнем с того, что в прошлом году, когда была нелегитимная власть на Украине, мы могли совершенно спокойно ввести туда войска. Путин имел полномочия это сделать, причем соотношение сил тогда было таково, что мы могли с минимальными потерями решить этот вопрос.
 
Украинские вооруженные силы, во-первых, ничего из себя не представляли и воевать не хотели. Потому что была неясность: кто там законный президент, кто незаконный, какая власть законна, какая незаконна?
 
Поэтому все можно было сделать достаточно эффективно, установить в Киеве демократическое правительство пророссийской ориентации, естественно, потому что большинство населения поддерживало бы тесную экономическую и политическую интеграцию в Россией.
 
И как результат проблема разделенности русского народа была бы в главном решена, потому что наибольшее число русских проживает на Украине. Одновременно и Приднестровье было бы присоединено в той или иной форме, к этому новому блоку.
Украина могла спокойно вступить в Евразийский экономический союз, как это делают Белоруссия и Казахстан. К Белоруссии и Казахстану нет претензий, потому что они интегрируются, не создают искусственных барьеров, не дискриминируют русских на своих территориях. Поэтому и отношение к ним нормальное, и воссоединение русского народа в данном случае происходит естественным путем. Если нет никаких барьеров между странами, никаких препятствий для контактов между людьми, для торгово-экономических, политических и прочих связей, то какая разница — несколько государств или одно?!
 
Тогда мы упустили этот момент. Сейчас надо с учетом продолжающейся войны на Донбассе просто продолжить наступление армии Новороссии. Вооруженные силы Донецкой и Луганской республик способны разгромить вооруженные силы Украины, создать независимую Новороссию как федерацию либо конфедерацию республик.
 
 
— Минск и закрытие проекта Новороссия, по-вашему, — это все-таки действительное стремление нашей власти или тактический ход?
 
 — Я думаю, что это стратегический курс, который сейчас возобладал, который состоит в том, чтобы Украина не была членом НАТО. То есть по существу — программа минимум. Осуществить такую что ли децентрализацию власти на Украине, сделать возможность принятия таких важных внешнеполитических решений, как вступление в НАТО, зависимым от позиций Донецкой и Луганской республик. Они будут блокировать попытки втянуть Украину в НАТО.
 
Но с другой стороны, другая часть Украины будет блокировать вступление в Евразийский экономический союз. То есть, по существу, взят минималистский подход на нейтралитет Украины.
 
 
— А с чем связана это боязнь идти по пути, который вы предложили?
 
— Я считаю, что это стратегическая линия — прозападная. Она у нас победила в 1991 году, интеграция в западную цивилизацию продолжается. Вначале она по-дурацки проводилась при Ельцине, а потом при Путине стала грамотней вестись — Россия стала торговаться за определенные условия, на которых она будет вступать, интегрироваться с Западом.
 
При Ельцине готовы были даже на расчленение России пойти, интегрироваться по частям: Москва раньше всех интегрируется, потом Санкт-Петербург. А вот Чечня и весь Кавказ, другие республики там вообще не нужны… Почему там и начались сепаратистские движения.
 
Потом все-таки наша элита поняла, что на таких условиях от них самих ничего не останется, с ними никто считаться не будет. Тогда они решили интегрироваться на определенных условиях: Россия как целостное государство будет интегрироваться, как равноправный партнер, но все равно мы будем идти на Запад. Мы себя позиционировали как поставщик ресурсов для Запада, готовы были интегрироваться таким образом.
 
Под это создавались всякие проекты: "Северный поток", сейчас "Турецкий поток". Вся эта политика продолжает осуществляться, потому что сложились уже мощные экономические структуры, которые за этот курс выступают.
 
Но, как мы видим, Запад не готов никого интегрировать на равноправной основе. Это уже доказано всей историей развития западной цивилизации. Запад стремится только извлечь максимальную выгоду. Эти мифы об интеграции и возможности процветания в составе западной цивилизации выдуманы для того, чтобы страны Восточной Европы, в том числе и Россия, держали этот прозападный курс и шли на различные уступки. И им в очередной раз удалось подчинить себе эти страны и сесть на шею туземцам.
 
 
— С вашей точки зрения, Путин будет выжидать, что Украина сама себя съест? Азаров заявил, что он скоро придет в Киев и сядет в кресло премьера. Украина сама по себе развалится, а мы как Наполеон войдем в разрушенный Киев?
 
 — В том-то и дело, если они говорят, что хотят поддерживать территориальную целостность Украины, то получается, что даже, когда она развалится, никто входить туда не будет. Это совершенно провальная стратегия. Для того чтобы войти, надо иметь планы, иметь людей, которые будут эту власть брать.
 
Не надо забывать, что Украина — богатейшая территория, где для российского бизнеса большие перспективы. Но российские бизнесмены боятся за свои активы на Западе, дрожат, что их отберут. Это же просто смешно, когда такое Эльдорадо открывается!
 
Украина в конце концов все-таки развалится. Хотя Запад будет поддерживать Украину на плаву до последнего. Западу нужна эта кровоточащая рана на наших границах, которая связывает нам руки, которая ограничивает наши ресурсы, потому что разрывает экономические связи, и мы вынуждены помогать ДНР и ЛНР.
 
Теперь мы не можем отправлять персонал в Приднестровье, сейчас большие трудности с их снабжением. Возможно, готовится масштабная провокация, чтобы выдавить российских миротворцев из Приднестровья. Тут опять все зависит от политической воли.
 
 
— Михаил Владимирович, что вы можете сказать про убийство Мозгового? Все-таки это знаковая фигура, которого даже в Киеве уважали и боялись. Он говорил, что мы должны работать для народа, был очень влиятельным человеком. Как вы считаете, кто убил? Какие будут последствия? Моральный дух упадет?
 
— Трудно сказать, кто убил. Если его убили украинские спецслужбы, то это должно, наоборот, разозлить луганских ополченцев, вдохновить их на месть за убийство своего товарища. Если какие-то местные структуры его убили, то потому, что любая власть стремится все контролировать, в том числе и людей, которые имеют заслуги, но остаются независимыми. Потому что, если нет контроля, начинается анархия, внутренняя борьба.
 
В большевистской России были странные смерти. Котовского из-за угла убили, Камо сбила машина, Фрунзе умер на операционном столе… Можно много рассуждать на эту тему…
 
На Западе мы тоже видим какие-то странные события. То принцесса Диана как-то странно погибает в автокатастрофе, то премьер-министр правительства Польши Сикорский взорвался в самолете, когда начал переговоры со Сталиным вести. Запад идет на такие приемы.
 
 
— Но Мозговой подчинился вертикали власти. А правды, видимо, мы никогда не узнаем?
 
— Я думаю, нет. Про перечисленных и многих других мы не узнали, и про Мозгового, я думаю, тоже не узнаем. Хотя украинские диверсионные группы взяли на себя ответственность. Но может быть, что они просто хотят воспользоваться ситуацией и похвастаться.
 
 
— Михаил Владимирович, вы сами готовы жертвовать чем-то во имя русской национальной идеи?
 
— Да, конечно. Я уже жертвую. У меня и зарплата очень маленькая. Я именно поэтому в бизнес не пошел, а занимаюсь политологией…
 
 
— Но если начнется что-то крупное, наши парни будут умирать на Украине?
 
— Почему-то сейчас даже военные, офицеры начинают говорить: А ты сам пойдешь воевать? Я так отвечаю: Если будет нападение на нашу страну, да, я пойду воевать, все пойдут. Кто в этом сомневается? Но когда решаются некие задачи на благо страны за ее пределами, их должны решать профессионалы. У нас есть профессиональная армия, они получают неплохие зарплаты. Они как-то должны оправдывать свое существование. И встает вопрос: а зачем они тогда нужны? Зачем нужна армия, которая не хочет воевать за наши интересы?
 
Вот американскую армию в Ирак посылают, в Афганистан и многие другие места очень далекие от США, вооруженные силы Германии там участвуют, Англия, Австралия и так далее. Они тоже могут спросить: а зачем мы будем воевать? Такая логика специально была внедрена в умы русских людей западными структурами для того, чтобы насадить такой пацифизм.
 
Пацифизм деморализует людей, ведет к тому, что они отказываются защищать свои интересы и паникуют перед угрозой войны. Сразу паникуют.
 
Но война — это постоянное состояние нашего мира, она постоянно в истории. А сейчас идет большая гибридная война против нас… У нас армия всегда, испокон веков, существовала для защиты Родины.
 
pravda.ru