Прошлый конкурс на погранично-таможенный рассказ прошел в атмосфере всеобщего интереса. Членам клуба он явно понравился. Ну что ж, продолжим. Но по просьбам читателей и писателей клуба мы решили немного изменить и расширить правила творчества.

Новые правила конкурса:

1) Авторство — анонимное до момента определения победителя. Присланные мне тексты я буду публиковать под номерами. Имя победителя раскрывается при вручении приза.

2) В конкурсе могут участвовать ВСЕ! То есть все анонимы, ники, аватары и прочая нечисть…

Но! Если аноним побеждает, он ОБЯЗАН раскрыть свою личность и представиться под настоящими именем и фото. То есть, посылая мне текст на конкурс, аноним автоматом дает честное слово, что раскроет свою личность, если ПОБЕДИТ.

3) Принимаются собственные фото в качестве иллюстраций.

4) Допустимый размер текстов увеличен до 5 тыс. знаков. Но это совсем не значит, что надо писать не меньше этих пяти. Краткость не только не наказуема, но она даже и сестра чего-то там.

5) Присылайте свои рассказы на адрес: chairman@imhoclub.lv Публиковать буду по субботам.

3) Голосование будет проходить в два тура. В первом туре определяются два претендента на приз. И во втором — победитель.

6) Приз будет не хуже, чем в прошлый раз, зуб даю!
 

Председатель

Вне конкурса — затравочная байка от Председателя:

Откровенный разговор со следователем ПБ
(вспомнилось по случаю юбилея)


Лет семь назад Полиция безопасности разоблачила где-то в Валмиерском районе отделение Департамента гражданства и иммиграции, которое за взятки продавало экзамены на натурализацию. Был скандал, кто-то из политиков гневно выступил с речью о «торговле родиной»...

Я по этому поводу написал в газете колоночку, где высказался в смысле, что тоже мне — открытие! Торговля родиной у большинства наших чиновников — основное занятие. Для этого, как я понимаю, свою независимость они и завоевывали. И еще упомянул, что экзамен на гражданство стоит вполне умеренных денег: в Риге — 500 латов, а в провинции — 300. Что говорит о большом предложении на рынке.

Через пару дней мне звонят из ПБ. Следователь приглашает на беседу. Поинтересовавшись, будет ли соответствующая повестка, и узнав, что нет, я предлагаю встретиться в кафе. Дескать, не хочу я к ним на Энгельса и Ленина, то есть на Бруниниеку и Бривибас, топать. Не нравится мне запах в этом здании. В советское время, дескать, бывал-с...

Договорились встретиться в «Старушке». Следователем оказался очень высокий и худой молодой человек лет 25. Задал вопрос: откуда я знаю про расценки за экзамен?

Я ему объясняю (говорю чистую правду): дескать, один мой знакомый мужик недавно купил такой экзамен. Сначала хотел в Риге, а потом нашел в провинции подешевле. «Можете ли назвать мне имя этого мужика?» — спрашивает. «Нет, — отвечаю, — журналистская тайна».

«Вы обязаны мне назвать его имя, — начинает давить следователь. Иначе мы вас привлечем по делу и заставим давать свидетельские показания. А за уклонение от дачи свидетельских показаний — уголовная ответственность! И за ложные — тоже!»

«Ай, — говорю, — молодой человек, а по какому, собственно, делу вы меня собираетесь привлечь? По валмиерскому? А на каком основании? Моя статья к Валмиерскому району вообще отношения не имеет. Я и в Валмиере-то не помню, когда последний раз был».

«Мы вас привлечем за клевету на ДГИ!» — продолжает пугать меня следователь. «Отлично, — отвечаю я, — вот пусть госпожа Алдермане (тогдашний шеф ДГИ) подаст на меня заявление. Кстати, и что она там напишет? Что ДГИ — честный, а я его оклеветал? Этот суд я точно выиграю!

Но раз уж пошел такой разговор, — я немного завелся, — давайте я вам объясню по процедуре на будущее. Понимаете, господин следователь, с одной стороны, по Уголовно-процессуальному кодексу я обязан давать свидетельские показания. А в случае, если я — обвиняемый по делу в клевете, то должен буду доказать правдивость своих слов документально либо при помощи свидетелей.

Но с другой стороны, есть Закон о печати, который закрепляет за мной право на журналистскую тайну. И на суде (ежели таковой состоится) у меня будет выбор: либо скрыть свой источник и получить какое-нибудь небольшое наказание в виде штрафа. Либо — раскрыть и подставить своего информатора. Но в этом случае я потеряю доверие как журналист. А как журналист я сейчас очень неплохо зарабатываю и в любом случае предпочту штраф...»

Следователь загрустил. «Ну а совесть гражданина Латвии вам не подсказывает, что вы должны помогать нам бороться с коррупцией?» — спрашивает он. «Не-а, в этом случае не подсказывает», — отвечаю. «Почему?» — «А потому, что вся ваша затея с гражданством — это просто способ лупить с неграждан деньги, да еще выносить им мозги. Другой рациональной цели я в этом не вижу. И какая негражданам разница, платить свои деньги в бюджет или напрямую какой-нибудь тантыне?»

«Ну ты смелый, — говорит следователь, — не боишься офицеру Полиции безопасности такое рассказывать?» — «Нет, не боюсь, правду говорить легко и приятно...» — «А знаешь, я вообще-то с тобой согласен, — отвечает ПБ-шник. — А скажи, твой мужик совсем, что ли, латышского не знал?» — «Знал, — отвечаю, — и довольно прилично». — «Так он сильно богатый, что ему 300 латов выкинуть не жалко? Ведь честно экзамен сдать стоит гораздо дешевле». — «Нет, не богатый». — «А почему же он не пошел законным путем?»

«Знаешь, — отвечаю, — я ему задал точно такой же вопрос. А он ответил так: если я заплачу в бюджет, то эта тантыня меня будет терзать на экзамене и глядеть на меня жабой. А если заплачу лично ей, то она будет мне улыбаться, угощать кофе и ходить вокруг меня на цыпочках. Деньги тут не главное. Удовольствие увидеть, как я одновременно поимел и это государство, и эту тантыню, стоит дороже денег».