МОЛНИЯ И ВСАДНИК :: IMHOclub - Территория особых мнений

ПОЛИТИКА

Сегодня

Семен Берг

МОЛНИЯ И ВСАДНИК

Или как великие заговоры «случайно» раскрывают

Участники дискуссии:

10

31
Последняя реплика:

31 минуту назад

Леонид Соколов, Марк Козыренко, Леонид Радченко, Владимир Иванов, Ярослав Александрович Русаков, Иван Киплинг, Михаил Яковлевич Кривицкий, Юрий Томашов, arvid miezis, Леонид Кулешов

Верить в то, что крупные заговоры раскрываются случайно, значит верить детской сказке, которую нам преподносят уже два столетия. Например, существует следующий официальный миф, который гласит, что баварский орден иллюминатов был раскрыт из-за обычной грозы.

В июне 1785 года всадник — посланник ордена — упал замертво, пораженный молнией, вместе с конем, где-то недалеко от Регенсбурга. В его седельной сумке — чудо: пачка компрометирующих документов, подробно описывающих планы тайного общества. Говорят, что именно благодаря этой удаче Европа узнала о существовании организации Вейсгаупта. Эта версия повторяется бесконечно, как детская считалка. Но она не выдерживает критики ни на секунду.

Во-первых, потому что мы точно знаем, что произошло. Всадника звали Иоганн Якоб Ланц, бывший монах, завербованный Адамом Вейсгауптом, и активный член Ордена. Он действительно перевозил внутреннюю переписку, когда в него ударила молния. Но эта метеорологическая деталь ничего не объясняет. Бавария в 1785 году уже была полна слухов и расследований вокруг Ордена. С 1784 года герцог Баварский Карл Теодор официально запретил все тайные общества, и полиция проводила систематические обыски. Дома иллюминатов обыскивались, архивы изымались, а переписка перехватывалась. Дело было составлено ещё до смерти всадника.

Документы, найденные у Ланца, стали лишь очередным предлогом для расширения уже начавшейся операции. Баварское правительство не просто использовало их внутри страны: оно опубликовало их в виде официального сборника «Einige Originalschriften des Illuminatenordens» (1787 г.). Это распространение, напоминавшее «разоблачение», на самом деле было не более чем контролируемым монтажом, призванным предвзято разоблачить Орден. Легенда о случайности, о всаднике, поражённом небом, позволила замаскировать эту политическую работу под провиденциальный «театральный переворот».

Именно здесь кроется извращенный механизм: заговоры, даже преступные, никогда не раскрываются беспристрастно. Когда нам преподносят скандал, «случайно раскрытый», мы должны понимать, что зачастую именно сами преступники решают сделать его явным, чтобы вернуть себе контроль над повествованием. Процесс прост: раскрываются несколько компрометирующих материалов, затем тех, кто позже осмеливается продолжить расследование, очерняют, обвиняя их в «теории заговора». Дискредитация поиска истины в таком случае не требует усилий, поскольку ловушка уже расставлена: документы есть, но официальное объяснение замыкает рамку.

Почему это работает? Потому что реальность этого мира настолько жестока, невероятна и неприемлема для человеческого разума, что любой, кто осмеливается о ней говорить, немедленно считается сумасшедшим. Организованная преступность на самом высоком уровне создала эту невидимую защиту: общественное недоверие. Фельдмаршал Дуглас Макартур резюмировал это так: только маленькие секреты нуждаются в защите; большие же защищены общественным недоверием.

И эта схема повторяется снова и снова, вплоть до наших дней. Теракты 11 сентября с их вопиющими несоответствиями — паспорта, найденные неповреждёнными у подножия горящих башен, симметричное обрушение здания №7, которое так и не было разрушено, — заперты в этом механизме: самые грубые доказательства заговора, как ни парадоксально, достаточно грубы, чтобы сделать эту тему «запретной», и любой, кто о ней упоминает, становится опасным безумцем. Та же логика применима к Ираку и его несуществующему оружию массового уничтожения, которое использовалось как предлог для войны, а затем было признано ложью, и никто не понес ответственности за преступление. Тот же сценарий с делом Эпштейна: сеть сексуального шантажа, в которую были вовлечены влиятельные люди со всего мира, и вдруг главный свидетель «покончил с собой» в камере под видеонаблюдением. Факты налицо, очевидны, неоспоримы — и всё же те, кто осмеливается их связать, сразу же становятся подозреваемыми.

И как же мы могли не упомянуть COVID-19? С самого начала были очевидные противоречия: противоречивые официальные заявления, манипулирование данными, запреты на альтернативные методы лечения и очевидный сговор фармацевтических компаний с политиками. Этих элементов должно было быть достаточно для начала глобальной дискуссии. Но недоверие, тщательно срежиссированное страхом и автоматическим навешиванием ярлыков («теоретик заговора» за любые сомнения), заблокировало эту тему.

Вот принцип: показать ровно столько правды, чтобы она стала невероятной, а затем превратить тех, кто её помнит, в изгоев. Всадник, поражённый молнией в 1785 году, был лишь первым в длинной череде. С тех пор бури следовали одна за другой, всегда в нужный момент, и за ними неизменно следовал шквал обвинений.

История не развивается случайным образом: она спотыкается о улики, которые на нас обрушиваются под дождем, в то время как настоящие бури разгораются в другом месте.

Источник