МОИ ВСТРЕЧИ С БАРКЛАЕМ
Памятник генерал-фельдмаршалу Барклаю де Толли, самому известному балтийцу всех времен и народов, был установлен благодарными рижанами 13 октября 1913 года.
А ровно через 31 год достойные наследники великого полководца неожиданным ударом очистили правобережье Риги от гитлеровцев. 

Хотя Гитлер и приказал превратить город в крепость, гарантируя тем самым Риге полное уничтожение, но не пострадало ни одного дома. Красноармейцы, взяв город неожиданным десантом через Кишозеро, обнаружили в его черте сотни тонн брошенной бегущими немцами взрывчатки.

Все же дважды тринадцатое сыграло свою роль: памятник не простоял и двух лет, и когда наступление кайзеровских войск было остановлено на линии Даугавы, был эвакуирован и затерялся на просторах революционной России. Постамент у стен Христо-рождественского собора напротив нынешнего здания Кабинета министров однако уцелел до наших дней. 

Памятник был создан заново усилиями мецената Е Гомберга, а поставлен решением Рижской думы на законное место 1 июля 2002 года. Будучи тогда председателем правящей фракции будущей РСЛ, я старался сделать муниципалитет орудием не разрушения (как при Стакисе и Кирсисе), а созидания.

Вели мы себя раскованно и установили памятники Петру Великому (правда, только на два дня), Михаилу Талю, и вот Барклаю. Все как на подбор – люди «неправильных» национальностей. И это не признак неуважения к латышскому народу. Просто этот народ пока не представил миру ни одной личности, хоть как-то сравнимой с этими оставившими след в истории не только Риги подлинно великими людьми.

В марте текущего года я вел на городском совете по памятникам дискуссию уже с нынешними разрушителями, утверждавшими, что Барклай не имеет к Риге никакого отношения. 
Я им ответил, что Барклай мне дорог не только за Бородинское сражение и взятие Парижа, но и за то, что будучи членом магистрата, курировал ставшую мне через 170 лет родной 1-ую Рижскую школу. На совете Пушкин и Келдыш были приговорены, но Барклай пока уцелел. 

А в день установки памятника я был «при исполнении» и вел плодотворную беседу с кандидатом, выдвинутым партнерами по коалиции на должность начальника департамента образования. Дружески объяснял ему, что он не продержится на посту ни одного дня в случае, если в городе закроется хоть одна русская школа. 
В результате не увидел ни церемонии освящения памятника митрополитом Александром, ни парадного строя парней в русской военной форме первой Отечественной.

Поэтому расскажу ниже о других своих трех встречах с Барклаем.

Первая состоялась осенью 2000 года, когда у собора стоял только постамент, и возле него группа правозащитников две недели пикетировала находящийся напротив Кабинет министров, ожесточенно обсуждавший новые «языковые правила». Правила в результате сильно смягчились, а я дал с места пикета стихотворный репортаж (под статьей) 

Вторая встреча была 8 сентября 2007 года (приурочена к годовщине Бородинской битвы)

когда Рижская дума запретила «русский марш» Евгения Осипова с требованиями гражданства всем и придания официального статуса русскому языку. Мне тогда удалось выиграть длящийся более года судебный процесс против Рижской думы, уже давно ставшей мне родной, в т.ч. и в качестве ответчицы.

А вот третья встреча 30 июня 2015 года была самой драматичной. Я с такими же экстремистами, включая Александра Гапоненко, Иллариона Гирса и Евгения Осипова, все четверо — неоднократно задерживаемые, поучаствовал в создании новой общественной организации «Лига узников совести». Подписать устав организации для подачи в Регистр решили публично – прямо у памятника Барклаю.

Продержаться на ногах удалось около 15 секунд, после чего правозащитники оказались в полицейских экипажах. Я прикинул, что СГБ превысила рекорд советского КГБ, когда в 1968 году советским диссидентам, поддержавшим «пражскую весну», удалось простоять с плакатами на Красной площади целых тридцать секунд.
Так что вступайте в ряды правозащитников, и приключения на всю оставшуюся жизнь вам обеспечены.

Памятник 1 июля 2002 году был установлен на полугодовой испытательный срок, в течение которого рижане могли высказаться. Опросы показали, что «за» — 60% рижан, «против» — 23%.

Против высказалась и тогдашний президент Вайра Вике-Фрейберга. Она заявила, что каждый вправе ставить памятники любым полководцам, но на своей земле или у себя дома.

Отвечаю канадской профессорше: Латвия – наша земля, Рига – наш дом.
ПИКЕТ
На службу министры идут мимо бомбы
На бомбе – премьер лягушачьего вида
Вот Хирша прошла, не теряя апломба
Хотя этой даме, конечно, обидно
…………………………………………

Такие прекрасные Правила были
И чем недовольны опять иностранцы?
Казалось, давно бы язык свой забыли
Так нет же, права здесь качают, за….цы
Стоят…….
У стены Православного Храма
Ввиду постамента Барклаю де Толли
Готовые встретить грядущего Хама
Сегодня пикетом, а завтра – дрекольем?
Им денег Москвою отпущено щедро
Им Путин зловещие пишет приказы
Что будет с Латвийской Республикой бедной?
Лишь НАТО избавит от этой проказы.
………………………………………………

Пусть это Тэбэшникам кажется странным
Но мы не шпионы и не кровопийцы
И как не зови наш язык иностранным
Стоят рядом с бомбою те же латвийцы
Не мы завели языковые войны
На знамени нашем – права человека
А ваши дела, господа – недостойны
Последних недель уходящего века
Из тысяч едва единицы готовы
Допеть до конца одинокое соло
И выйти на улицы снова и снова
За русский язык и за русские школы

…………………………………….
Была атрибутика убрана быстро
Лишь ноги премьера торчали из сумки
Да бомж у дверей Кабинета министров
Ворчал, что у власти одни недоумки