---

Продолжение. Первая часть статьи: Популизм — могильщик демократии?

---

 

Резкий рост популизма совпадает по времени с качественным изменением моделей распространения и и получения информации в современных обществах. Очевидно, не случайно.
 

Появление и широкое распространение современных технологий привело к небывалому до сих пор уровню доступности информации.

До недавнего времени распространение новостей и мнений было довольно дорогим делом. Издание газеты, работа радиостанции, не говоря уж о телевизионном канале, требовали немалых начальных вложений (которые далеко не всегда в итоге окупались). Существовала определенная иерархия источников информации.

В государствах с авторитарными режимами, включая СССР, медийное регулирование осуществлялось за счет цензуры и жесткого контроля, вплоть до «глушения» нежелательных зарубежных СМИ.

В «старых» демократиях подобный эффект достигался не только за счет механизмов рыночной конкуренции, но и формирования общественного мнения, правил политкорректности и других методов государственной политики.


Появление современных интернет-технологий практически ликвидировало барьеры для вхождения на медийный рынок. И к тому же существенно затруднило возможности государства его контролировать и регулировать.

Доступность и неподконтрольность технических средств распространения информации вызвали резкий рост количества ее производителей. Появились многие тысячи блогов, сайтов, новостных порталов, каналов на Youtube и прочих международных платформах.

Расцвет социальных сетей завершил очередной этап информационной революции, поставив традиционные СМИ перед дилеммой: адаптироваться к новым условиям — или исчезнуть.

Впрочем, вскоре оказалось, что в новых условиях предложение на медийном рынке значительно превышает спрос, а количество писателей стало едва ли не больше количества читателей. Мнения и комментарии абсолютного большинства авторов, как выяснилось, мало кого интересуют, раздолье для графоманов оказалось мнимым — далеко не каждому уготована популярность Артемия Лебедева. В значительной степени с этим связано резкое снижение популярности таких форматов, как ЖЖ.

А вот новости оказались куда более благодатным полем. Конкуренция и тут предельно жесткая, но, в отличие от комментариев, «производство» новостей гораздо быстрее и продуктивнее, его легче поставить на поток.
 

---

Чтобы победить конкурентов, надо от них отличаться, для этого следует, во-первых, опережать их, во-вторых — раздвигать границы допустимого.
 

---

Первой жертвой конкуренции в новых условиях стала достоверность новостей. Фактчекинг требует времени, кто проверяет — тот опоздал и проиграл конкурентам.

Возникла целая философия для обоснования такого подхода: мол, проверять информацию — не дело журналиста, его задача — максимально быстро сообщить новость читателю, а тот уж пусть разбирается сам.

Проблема в том, что модели восприятия информации большинством читателей и зрителей остались прежними со времен иерархической структуры источников информации. Большинство людей не умеет «фильтровать» информацию, подсознательно следуя стереотипу: раз показали по телевизору — значит, правда.

На самом деле доказать, что некая информация является фейком — дело далеко не простое. Нередко эта задача сводится к классической «докажи, что ты — не верблюд». И даже если это удается, далеко не факт, что опровержение увидят все те, кто прочитал фейк — и поверил в него. Да и поток информации слишком обилен, многие детали очень скоро забываются, остается лишь общее впечатление — то ли он пальто украл, то ли у него украли…

В результате происходит интересный эффект — размывание критериев правды. И для журналиста, и для читателя становится не так уж важно, является ли информация правдой или фейком.

Не раз сталкивался с этим в дискуссиях на «Фейсбуке». Собеседник делает далеко идущие выводы, ссылаясь на явный фейк. А когда ему на это указываешь, оказывается, что ему, в общем-то, все равно: «ну и что, что фейк?» или даже «в каждом фейке есть доля правды»… Таким образом, стирается грань между правдой и ложью.

Еще одной приметой нового времени стало отрицание политкорректности. В предыдущем комментарии я писал о кризисе политкорректности в политике, в медийной среде эффект «усталости от политкорректности» проявляется похожим образом.

Авторы, откровенно пренебрегавшие признанными правилами, привлекали внимание читателя и повышали популярность. Их примеру следовали другие, и постепенно границы принятого расширялись. Приходилось делать следующий шаг, еще больше уходя от еще недавно общепринятого стандарта — и опять конкуренты быстро догоняли…


«Бумажную» прессу читает все меньше людей, в основном пожилых (исключение — глянцевые журналы, но к информации как таковой такие издания имеют скорее косвенное отношение).

Все меньше людей и «смотрят телевизор» в классическом понимании, как говорят профессионалы — линейно, т.е. смотрят отдельные передачи тогда, когда их передают согласно ТВ-программе.

Как правило, у людей моложе 35 вообще нет телевизионного подключения — большой телевизор подключен к ноутбуку (или напрямую к интернету), и они сами выбирают, какие фильмы и передачи и когда смотреть.

Радио пока сохраняет свои позиции — в основном благодаря автомобилистам, слушающим радио за рулем.

Впрочем, было бы опрометчиво утверждать, что «классические» СМИ как производитель контента утратили свои позиции в конкуренции с user-generated content (видеороликами и сюжетами, записанными не журналистами и операторами, а «простыми людьми».

Дело в том, что все чаще люди смотрят те сюжеты, ссылки на которые постят их друзья в социальных сетях.

Друзья образуют т.н. референтную группу — людей со сходными интересами и взглядами, на которых человек ориентируется, которые служат для него источником социальных норм. Как правило, с «идейно чуждыми» не дружат (часто даже банят). В итоге складывается искаженное впечатление об окружающей реальности.

Еще после референдума о вступлении Латвии в ЕС нередко приходилось слышать: как результат мог быть положительным, все, кого я знаю, голосовали против?! Наверняка результаты были сфабрикованы! А на самом деле человек просто не общается с людьми других взглядов.

И СМИ больше не дают ему объективной картины, ведь при нелинейной модели потребления информации он смотрит в основном только то, что рекомендуют друзья по соцсетям.
 

---

Получается, как в старой притче про слепцов и слона — каждый видит в СМИ только часть общей картины, причем именно ту, которая подтверждает его взгляды и ощущения.
 

---

Эта новая ситуация крайне выгодна для расцвета популизма.

Предельная доступность и бесконтрольность информации достигнута за счет технологического, а не социального прогресса, и большая часть общества не обладает достаточными навыками критического мышления для эффективного «фильтрования» и самостоятельной оценки бурного потока разнообразной информации.

Социальная грамотность отстает от компьютерной, и это создает широкие возможности манипуляции. Содержательные дискуссии заменяются чисто технологическимт приемами. Вместо конкуренции идей избиратель встречается с конкуренцией технологий.

Например, технологии распускания слухов, которые еще совсем недавно были «высшим пилотажем» политического пиара и требовали огромных ресурсов и незаурядных навыков, стали общедоступными.

В этой ситуации явное преимущество получают именно популисты.