Латвийский режиссер дебютировал с полнометражным фильмом... в Казахстане. В интервью ИМХОклубу он рассказывает, как это получилось, и делится замыслом своей фантастической картины, действие которой происходит в том числе в концлагере Саласпилс в 1943 году, после операции «Зимнее волшебство»...
 


Виктор Вилкс.


— Как получилось, что Казахстан пригласил вас снимать фильм?
 
— У меня есть друг Юркстулайстус. Именно ему первому предложили участвовать в этом проекте, но он окунулся в антиолигархическое движение и решил, что этот проект напрямую относится к объектам его борьбы. Гражданская совесть не позволила ему снимать фильм «Препод». Так что за «Препода» я благодарен Юркстулайстусу, а также Айнару Шлесерсу, Айвару Лембергсу и Андрису Шкеле, мир им.
 
Передо мной поставили задачу снять молодежный фильм о студентах в стране с сильными мусульманскими традициями. Я всегда работал для молодежной аудитории, но мои клипы — до сих пор, по крайней мере, — можно было показывать детям. Поэтому, я думаю, продюсер Ализода Сино Алиевич согласился на мою кандидатуру.


Певец Батырхан Шукенов сыграл одну из эпизодических ролей, а также выступил музыкальным продюсером в комедии Вилкса.

 
— На чьи деньги снят фильм?
 
— Конечно, это государственные деньги. Кино в Казахстане не окупается, местным лентам приходится конкурировать не только с американскими, но и российскими. Для чего государство дает деньги? Можно назвать наше кино пропагандистским. Мы пропагандируем критическое мышление.
 
— Фильм снят на русском языке, так?
 
— Вся группа была казахская, и актеры в том числе. То есть на экране нет ни одного не азиатского лица. Но при этом все говорят на русском... Думаю, этим Казахстан доказывает ошибочность тезиса, что где русский язык — там Россия.
 
Наоборот, казахи — глубокие патриоты. Удивительным может показаться, что этот патриотизм не имеет общих точек с национализмом. Патриотизм есть — а национализма нет. И говорят наши герои на чистейшем русском, без акцента. Зато они знают своих предков до седьмого-двенадцатого колена. Наизусть.


Во время съемок.

 
— Какова прокатная судьба фильма?
 
— Официальные цифры отсутствуют. В Казахстане нет автоматизированной системы подсчета сборов. «Препод» стал официальным фильмом открытия фестиваля «Звезды Шакена» и еще участвовал в программе трех фестивалей в регионе. Фильм прошел также по центральному телевизионному каналу «Хабар» (15 миллионов зрителей). Я пару раз сидел в зале, подглядывал за реакцией. Какая реакция? Вообще казахи благосклонные и благодарные зрители. Их отзывы можно почитать здесь.
 
— Как много в Казахстане снимается фильмов за государственный счет?
 
— Примерно как в Латвии, если пересчитать на количество душ: около десяти в год.
 
— Реально ли экспортировать фильм — в другие регионы Азии, например?
 
— Индийское кино очень популярно во всей Азии. А «Препод» — это романтическая комедия про студентов, с музыкой и современным балетом. Мне кажется, можно было бы продать и в Китай, и в Таиланд. Можно было бы сделать караоке-версию, а также игру, но... что об этом говорить? Наше дело — создавать и оживлять.
 
— Есть ли дальнейшие планы работать с Казахстаном?
 
— С директором «Казахфильма» Ермеком Амерхановичем Аманшаевым у нас сложились хорошие рабочие отношения. Vilks Postproduction сотрудничает с ними по нескольким направлениям: создание совместной компании постпродакшна, проект колоризации казахских классических кинолент (когда черно-белое кино становится цветным). Также в планах на 2015 год производство новой совместной британско-казахской картины. О чем? Как было сказано выше, казахи очень любят свою страну, и их патриотические чувства были немного задеты фильмом Саши Барона Коэна «Борат». Не имеет значения, что форма страны на политической карте не была похожа на Казахстан, а «казахский» сет был снят в Румынии. Наша задача — восстановить новой картиной попранный имидж республики Казахстан, причем отчасти за британские деньги. Ни больше ни меньше.
 
— Неужели директора казахстанской киностудии не «пинали» за то, что он приглашает иностранного режиссера?
 
— Для некоторых местных режиссеров это было огромной психологической травмой: как же, свои сидят без работы, а приезжает, можно сказать, дебютант — и не из Парижа, а из такой известной кинематографической страны, как Латвия. Но в самой группе отношения были большей частью хорошие. Дружеские отношения сложились и с операторской группой. Вообще это традиционная дружба: без поддержки оператора режиссер быстро скиснет. С актерами было легко работать.


Кадр из фильма «Препод».
 

Все они были никакими не актерами, а играли самих себя. Администрация выкидывала фортеля, сценарная группа до какого-то момента была совершенно не подконтрольной, и в конце концов они покинули проект. Музыкальный продюсер попросил убрать свою фамилию из титров: Восток — дело тонкое. Многие сцены дописывались непосредственно в ночь перед съемкой. Это, конечно, не могло понравиться съемочной группе.
 
Так что временами чувствовал себя Матросовым, бросающимся на амбразуру. Нас там было два тела — я и Славомир Леонтьев, с которым я делю ответственность за «Препода». За мной была кадровка, за Славой — визуальная составляющая. Монтаж, озвучку я делал уже один.


Сорежиссеры Славомир Леонтьев и Виктор Вилкс.
 

Сино сейчас мой большой друг, мы собираемся делать новые проекты, поэтому, думаю, что и директора «Казахфильма» все-таки за нас не «пинали». 

 
Трейлер фильма «Препод».
 

— Я правильно понимаю, что несмотря на большие кинопроекты, хлебом для вас остаются клипы? Сколько они сейчас стоят и кто их заказывает?
 
— Да, я по-прежнему снимаю много клипов. Рекламы меньше. Реклама как искусство страшно выродилась. А клипы по-прежнему остаются полем для творчества. Снимаю в основном в Киеве. Ко мне очередь. Благодаря киевским расценкам удалось снизить себестоимость клипов, не теряя размаха задумок и тщательности разработки.
 
Открылась даже новая прослойка клиентов — музыкантов, которые зарабатывают деньги именно музыкой. Иногда бывают съемки в Риге, но рынок у нас менее развит, соответственно — меньше конкуренции и цены выше. Среди заказчиков сейчас очень много украинских групп. Вообще Украина давно оккупировала Россию в плане экспорта услуг кинопроизводства и в плане экспорта популярных артистов: Иван Дорн, «Бумбокс», 5’nizza, SunSay, «Виагра»... И так далее, и так далее.


Виктор Вилкс на съемках клипа Джамалы.

 
— Я слышала, что сейчас вас захватил один кинопроект, связанный с Саласпилсом. Расскажите, пожалуйста...
 
— Был такой британский писатель-футурист Олаф Стэплдон. Большая часть фантастов XX века находила в его книге «Последние и первые люди» источник для вдохновения. В этой книге кратко рассказывается об истории человечества, которая равняется двум миллиардам лет (это еще впереди, имеется в виду). Из одного абзаца текста этой книги могут вырастать целые миры. Вот и я придумал такой.
 
Перескажу вкратце содержание, если интересно… Действие происходит в страшно далеком будущем — два миллиарда лет после нас. Восемнадцать раз человечество было на грани уничтожения, но вот наконец установилась всеобщая благодать и гармония. Нет ни бизнеса, ни государства, ни церкви в нашем понимании. Вроде бы поклоняются Солнцу, но ритуалов как таковых не существует. Проводятся различные эксперименты по созданию общего сознания, короче, живут насыщенно и интересно. И вдруг их ученые открывают, что в обозримом будущем Землю обязательно сожжет звезда из соседней Галактики, а времени убежать на космических кораблях уже нет. Точнее, корабли оказались бесполезными: выяснилось, что на каком-то определенном расстоянии от Земли люди теряют способность мыслить, и мозг умирает. Рассчитали проект спасения — не хватает каких-то пары сотен тысяч лет, чтобы уложиться в дедлайны, так сказать.
 
Но вот один молодой врач по имени Айвар предлагает оригинальное решение, как найти недостающее для спасения время. Айвар — представитель ветви ученых, которые несколько поколений ставят опыты по вхождению в сознание людей из прошлого, вернее — по вхождению с ними в контакт во время сна. Перед группой ученых из далекого будущего стоит задача — передать знания людям прошлого, чтобы они успели рассчитать план спасения Земли. Какой именно — это большая отдельная тема.
 
Но в этом процессе масса сложностей: чем дальше вглубь веков они погружаются, тем сложнее понять логику взрослых людей. Решают, что для контакта им нужна группа детей до 12 лет. Но увидеть их в сонме существ прошлого можно лишь при условии, если их души взывают о помощи.
 
Так Айвар попадает в 1943 год, в лагерь Саласпилс, куда после операции «Зимнее волшебство» свозят сотни детей, отобранных у «неблагонадежных» родителей.
 
Детям предстоит передать полученные знания советским ученым, а для этого им нужно устроить побег. Дальнейшее действие происходит в двух временах — в 1943 году и в далеком будущем. На протяжении картины останется вопрос: Айвар из будущего и вся эта миссия — они реальны или это детская игра, выход, который находит детская психика из самого страшного места, когда-либо существовавшего во времени и пространстве.
 
— Интересная идея. Какие нужны дальнейшие шаги, чтобы реализовать ее?
 
— Сейчас надо найти соратника-сценариста, чтобы превратить синопсис в полноценный сценарий. Есть идея при создании этого фильма активно задействовать общество. Сейчас появилась новая модель финансирования фильмов: авторы проекта на свои деньги подготавливают сценарий и снимают промо-ролик. Этот ролик вешается на специализированный сайт. Люди голосуют за него, делятся своими впечатлением и перечисляют свои условные пять долларов на производство. Так набирался съемочный бюджет, скажем, на картину «Железное небо».
 
Не знаю, так ли я рассказал, но я, правда, надеюсь, что идея такого отстраненного взгляда на наше недалекое прошлое будет будоражить и цеплять. И что-то, может, щелкнет и сдвинется у зрителя. И по крайней мере в нашей стране больше ни один язык не повернется называть такие места «трудовыми лагерями». Это меня бесит страшно.
 
— Спасибо за интервью.