Пандемия коронавируса сегодня главный вопрос и политики, и экономики, и общественной жизни. И даже можно, сказать, психологии, если уже не психиатрии. Пора задаться вопросом: а как мир будет жить после коронавируса?

Практически общим у экспертов стал тезис: мир изменится. Но как именно?

Американские аналитики пишут: ситуация напоминает стране 9/11, кризис 2008 г. и Великую депрессию, изменившие общество — от путешествий и покупки жилья до безопасности. Глобальный непонятный вирус удерживает дома, меняет отношение к властям, миру и друг к другу. И они, и их российские, испанские и латиноамериканские коллеги говорят о «реабилитации» традиционных институтов, усилении государства и контроля, внедрении цифровых технологий в самые разные сферы. Сохранится многое из того, что вошло в жизнь с карантином.

Согласно исследованиям, россияне видят кризис краткосрочным, большинство считает, что в следующем году будет лучше. Американцы же не так оптимистичны, коронавирус усилил раскол общества. Есть признаки подобного и в ряде других стран. Впрочем, в некоторых он, наоборот, сплотил народ, об этом ниже.
 

Аналитики не исключают, что вирус может стать триггером структурных реформ. Во многих странах продлеваются сроки погашения кредитов, выделяется дополнительное льготное финансирование, снижаются цены на пользование инфраструктурой, налоги.

Журналист издания The Atlantic Эд Йонг просчитывает три сценария.
 
Уже идут испытания, надо определить её безопасность, эффективность, побочные эффекты, оптимальную дозировку, всё перепроверить. Многое будет зависеть от пока неясных факторов — степени сезонности вируса, стойкости иммунитета. Например, иммунитет выздоровевших от атипичной пневмонии оказался устойчивее, чем от обычного гриппа.

Эксперты ЮНИДО во главе с Никола Канторе опубликовали исследование влияния коронавируса на перспективы мировой экономики: тяжелейшая ситуация со времён Великой депрессии, похуже кризиса 2008 г. Глобальная экономика может ужаться на 3%.
 

ОЭСР заявила, что карантин и сворачивание активности означают взлёт безработицы до 25 млн. и потери в доходах до $3,4 трлн. Затронуты 2,7 млрд. трудящихся — 81% работающих в мире. У многих нет контракта, а значит, больничных и прочей соцзащиты.

Ожидается массовое сокращение рабочих мест для мигрантов, сворачивание инвестиций в развивающиеся страны. Из них капитал бежит беспрецедентно, за месяц после объявления пандемии — $59 млрд. ООН выражает озабоченность, что COVID-19 остановит борьбу с бедностью. Сорвана Повестка устойчивого развития к 2030 году.

Падает спрос развитых стран на сырьё и промтовары. Идут сбои поставок, разрушаются налаженные цепочки. Ограничения не позволяют добираться до рабочих мест. Уже в феврале ООН оценила спад промышленного производства в $50 млрд. Потери развивающихся стран усугубит падение цен на энергетику и ряд товаров. По оценкам ЮНКТАД, они в 2020 потеряют $800 млрд. доходов от экспорта.

В Латинской Америке ВВП сократится на 1,8%, безработица вырастет на 10%. Живущих ниже уровня бедности может стать 220 млн. (всё население там 630 млн.). Китай, один из главных покупателей, сокращает импорт. Падают цены на такие важнейшие товары, как медь для Чили и Перу, говядина для Аргентины и Уругвая.
 

Китайское промышленное производство за первые 2 месяца 2020 года рухнуло на 13,5%, а ведь это производитель трети промышленных товаров мира.

Но в целом в Азии спад промышленного производства за январь-февраль составил лишь 7,7%. Слабо затронуты Индия и Пакистан, страны АСЕАН, у них как раз рост.

Лора Джонс, Даниэле Палумбо и Дэвид Браун 30 апреля опубликовали свой анализ экономического эффекта коронавируса. У основных биржевых индексов — крупнейшее трёхмесячное падение с 1987. Пик — конец марта: Никкей минус 28%, Доу-Джонс минус 35%, FTSE 100 минус 34%. К концу апреля чуть поднялись, но всё равно в минусе. Центробанки ряда стран снизили ставки, чтоб поощрить займы и спрос. Рынки чуть ожили после принятия сенатом США закона о выделении $2 трлн. помощи.

Но только в США количество обращений на биржу труда побило рекорд — более 30 млн. за 6 недель с середины марта. Вторая неделя апреля — пик: 6,8 млн. В Британии за 2 недели марта на бирже труда зарегистрировались до миллиона человек.

Если пандемия уйдёт в середине 2020-го, МВФ ожидает в 2021-м роста на 5,8%. Если продлится, или вторая волна, то мировой ВВП рухнет на 8% (по оценке главного экономиста МВФ Гиты Гопинатх, на $9 трлн.). Уровня 2019-го достигнем не ранее 2022.

Франция в 2020 потеряет 8% ВВП, в 2021 — вырастет на 4,5%. США: минус 5,5% в 2020 (худшая цифра с 1946) и плюс 4,5% в 2021. Россия: минус 5,5% в 2020, плюс 4% в 2021. Австралия испытает первую рецессию с 1991. У Китая все равно в 2020 будет рост в 1,2% (худшая цифра с 1976 г.), а в 2021 на 9%. Индия: рост на 2% в 2020, на 7,5% в 2021. Для Британии тяжелейший год с 1921, будет минус 6,5% ВВП, в 2021 плюс 4%, безработица вырастет на 5%. Кабинет обещал миллиарды фунтов компенсаций зарплат и гарантий займов для работников и компаний. Банк Англии сократил ставку до нового минимума и выделил коммерческим банкам миллиарды фунтов для выдачи займов.
 

По оценке г-жи Гопинатх, впервые со времён Великой депрессии и развивающиеся, и развитые страны охватит рецессия. В США ожидается безработица в 10,4%.

Международная организация труда подсчитала, что в первом квартале мир потерял 30 млн. рабочих мест (в кризис 2008 года было 25 млн.). В Канаде по оценкам Института Энгуса Рида, 44% семей ощутили сокращение доходов. За вторую половину марта 4 млн. французов обратились за пособием, 1 млн. британцев — за кредитом для трудных времён. Полмиллиона фирм Германии перешли на сокращённый день (и сокращённую зарплату). В Мексике теневая экономика набирает обороты, биржа обвалилась, закрылось 4 тыс. отелей и 2 тыс. ресторанов. Австралийский доллар рухнул рекордно с 1930-х.

Говорят о Величайшей депрессии, круче Великой 30-х гг. Впервые у падения на биржах США такая скорость. Этот кризис — нечто невиданное, он может не завершиться ростом и даже стагнацией. Goldman Sachs, JP Morgan и Morgan Stanley ждут падения ВВП США на 24-30% во втором квартале. А сырьевые страны страдают и от укрепления доллара — это ослабляет их экспорт. Только у правительств есть ресурсы предотвратить крах частного сектора. Вмешательство государства в экономику стало мейнстримом. США и Германия выделят порядка 10% своих ВВП на стимулирование экономики. Всемирный банк выделил миру $12 млрд., МВФ — 50 млрд.

Директор отдела стратегий глобализации и развития ЮНКТАД Ричард Козул-Райт (Richard Kozul-Wright) даёт «сценарий Судного дня» и советует США по примеру Китая вбрасывать деньги в экономику. Но это подстегнёт инфляцию, возражают ему.

«Гарвард Бизнес Ревью» опубликовал свой прогноз для мировой экономики. Опрошенные авторами финансовые тузы не брались предсказывать: траектория вируса неясна, развитые экономики демонстрируют уязвимость, и впервые в таком масштабе. Аналитики предлагают три сценария.
 
Пандемия приведёт к расцвету новых технологий и моделей бизнеса. Как грипп 2003 года привёл к буму онлайн-шоппинга в Китае и звёздному часу «Алибабы». Учёба онлайн и децентрализованный бизнес превращаются в тренд. Отслеживание людей по приложениям к мобильнику и с помощью дронов — тоже. Ряд экспертов полагает, что пандемия породила и такой тренд: нет смысла переносить производство куда-то — риск везде.

Директор научного центра при Институте Рузвельта Тодд Н. Такер прогнозирует расширение производства в самих США. Все страны закрывают границы, сворачивают импорт, переходят к автаркии. То, за что ругали Трампа, оказалось предвидением.

Эксперт Международной группы экономического развития Дирк Виллем те Вельде считает: чем более интегрирована страна в глобальную экономику, тем хуже. К середине марта инвесторы вывели из растущих экономик $42 млрд. Тяжелее тем, кто зависит от продажи сырья, от туризма и транспорта.
 

Падение экспорта текстиля в Китай оставит без работы 100 тыс. камбоджийцев.

Камбоджа сократила налоги производителям одежды. Те Вельде считает: выход из кризиса будет медленным и неравномерным, не ранее 2022. Многое будет зависеть от диверсификации рынка, производства, поставок. Но перед кем-то могут открыться новые перспективы и ниши.

Многие обращают внимание на то, что особенное давление испытывает рынок нефти. ОПЕК продлила ограничения на добычу до 2,1 барреля в день до конца года. В июне решат, пересматривать ли. А главное — не смогли договориться с Россией, что 1 млн. баррелей в день будет идти из арабских стран (в основном из Саудовской Аравии) и 500 тыс. баррелей из России. Разгорелась «нефтяная война» между Москвой и Эр-Риядом. Цена на газ в США упала на 22%, в ЕС на 30%, в Азии на 44%, наблюдается переизбыток на рынке газа. Многие корпорации думают о диверсификации — сокращении сотрудничества с Китаем.
 

Зато экология выиграла. Нью-Дели, одна из самых задымленных столиц мира, впервые за десятилетия видит ясное небо и Гималаи. Отмечается впечатляющее снижение загрязнённости в небе над крупными городами Европы — Парижем, Миланом и Мадридом.

Есть у нынешней пандемии и другие последствия. Профессор Том Николс полагает: возродится авторитет науки. Коронавирус показал значение профессиональной экспертизы. Люди бросились читать и слушать специалистов. В науке внедряются новые формы исследований, с ними можно знакомиться в соцсетях. Скорость опубликования научных работ благодаря переходу в онлайн резко выросла. Профессор МГУ и РАН Александр Лотов тоже прогнозирует рост авторитетности учёного сообщества и его участия в принятии политических и государственных решений.

Главред журнала Reason Кэтрин Мангу-Уорд размышляет о воздействии коронавируса на технологии. Ограничения в интернете ослабнут, во многих сферах снимут запреты, навязанные законодателями и бюрократами.
 
Президент одного из колледжей Элизабет Брэдли считает: разработают всеохватную программу, обеспечивающую массу сторон жизни на дистанции. Скажем, надев особые очки, переносимся на некое мероприятие.

Профессор Государственной высшей школы в Карлсруэ и Нью-Йоркского ун-та Борис Гройс считает, что исчезнет средний класс — процесс уже идёт, растёт неравенство, концентрация капитала, увязание масс в долгах, которые погасить нереально.

В 165 странах к 25 марта закрыли школы и университеты, что затронуло 1,5 млрд. студентов (87%). Новый семестр в китайских школах начался онлайн, минобр организовал 7 тыс. «онлайн-классных комнат» для 50 млн. школьников. Профессор ВШЭ и член-корр. Российской академии образования Виктор Болотов считает, что вузы осознали неизбежность переработки методик, основанных на традиционной лекционно-семинарской системе.

Онлайн-курс, самостоятельная практика будут занимать в учёбе всё больше места, и студент лучше подготовится к выходу на меняющийся рынок труда.

Но доктор филологических наук Светлана Касаткина, глава одного из научных центров РАН, обращает внимание на неоднозначность наметившегося тренда. Переход на дистанционное обучение при карантине выявил минусы для большой аудитории, преподаватель не может удерживать внимание, выше утомляемость. С другой стороны — экономия времени на дорогу, учёба в комфорте дома, гибкий график, возможность записать и пересмотреть урок, расширить круг преподавателей по выбору.

Другой эксперт РАН, Иван Каменев, делает акцент на цифровой трансформации рынка труда, сохранении удалёнки и дистанционного взаимодействия. Может уйти понятие «пенсионный возраст»: работа на дому продлит период работоспособности.
 

Ряд экспертов говорит о влиянии на медицину. Аналитик Института Рузвельта Стеф Стерлинг полагает: вирус обнажил катастрофическое состояние здравоохранения США — дорогого, рыночного и неэффективного.

А ведь это не первая пандемия. Но воз и ныне там: частные компании не заинтересованы разрабатывать вакцины без очевидной отдачи. Пока жареный петух не клюнет. А тогда поздно. Кризис заставит заменить провальную 40-летнюю политику в сфере здравоохранения на отход от рынка, говорит эксперт.

Профессор Григорий Юдин считает, что пандемия показала провал неолиберальных реформ в сфере здравоохранения везде. Недаром одним из главных тезисов предвыборной кампании Берни Сандерса стал именно призыв сделать медицину доступной.

Доктор экономических наук Сергей Шишкин, директор Центра политики в сфере здравоохранения ВШЭ, согласен: произойдёт переход к преобладанию дистанционных форм лечения и контроля над состоянием здоровья, общения между врачом и пациентом — возрастёт значение датчиков и гаджетов, искусственного интеллекта.

Эксперт Евразийского фонда стабилизации и развития Евгений Винокуров полагает, что впервые с дефолта 1998 года социальная повестка для россиян оказалась важнее экономической, что связано с закрытием предприятий и ростом безработицы.

В России ¾ населения не имеют т.н. подушки безопасности и будут вынуждены обращаться к близким, в банки и микрокредитные организации за займами. Можно ждать закредитованности населения и связанных с этим проблем, вплоть до роста криминала.

Важным последствием пандемии большинство экспертов называют укрепление власти, государства, контроля. Профессор Вашингтонского университета Маргарет О’Мара считает, что вирус сделал власти заметнее — на федеральном и местном уровне. Американцы ежедневно видят брифинги вплоть до президента Трампа, внимают указаниям губернаторов и восприняли «сильное правительство».
 

Почти все согласны: десятилетия слабых инвестиций в здравоохранение помогли нынешнему стыду и позору. Американцы долго будут нуждаться в сильной власти.

Иран, Иордания, Марокко, Оман и Йемен закрыли все газеты. В Венгрии парламент 30 марта дал премьеру Орбану полномочия управлять декретами.

Профессор Университета штата Нью-Йорк Эрик Клиненберг ожидает кризиса индивидуализма и рыночных ценностей, поворота к авторитаризму. Рыночная модель потерпела крах. Возрастёт финансирование здравоохранения, социальной сферы. Американцы видят, как тесно все мы связаны.
 
Эксперт Мэтью Континетти отмечает: коронавирус изменит общество, как Гражданская война и Великая депрессия. Он подорвёт либеральные институты, ценности свободного общества, рынка и индивидуализма. Аналитик согласен: растёт роль власти.

Политолог Лилиана Мейсон из Мэрилендского ун-та полагает: наследие эпохи Рейгана с культом свободы рынка вирус похоронил. После пандемии мало кому в США захочется слабого правительства, либертарианцы стали вымирающими мастодонтами. Коронавирус убедительно доказал: спасение — только в сильном государстве.

А профессор Массачусетского технологического ин-та Итан Цукерман уверен: коронавирус заставит многие учреждения и структуры стать виртуальными. Что мешает принимать законы онлайн? Виртуальный конгресс сложнее лоббировать, меньше будет обедов за счёт налогоплательщиков. Вирус поставит технологии на благо избирателей.

Кинорежиссёр Астра Тейлор считает, что коронавирус выявил: многие вещи, которые ругал истеблишмент, оказались правильными.
 
Писательница и глава фирмы Кэти О’Нил ждёт восстания в стиле «Оккупируй Уолл-стрит», но злее. Вирус показал: большинство американцев брошено на произвол судьбы, уязвимые группы фактически уничтожаются. Уляжется пандемия — может грянуть взрыв.

Джо Бразертон, Кевин Косар, Дэвид Хоу и другие эксперты полагают: наступает эра электронного голосования, оно вытеснит избирательные участки. Ещё в 2010 конгресс принял закон об электронном голосовании для американцев за рубежом. А коронавирус побуждает ввести его для всех — через приложения на мобильниках. К этому перешёл ряд штатов на праймериз 2020 года. Расширяют досрочное голосование по почте: избирателю высылают бюллетень и дают выбор: идти на избирательный участок либо слать почтой в избирком. День выборов превратится в месяц.

Оценив плюсы досрочного, почтового и электронного голосования, избиратели и избиркомы вряд ли захотят отказаться и после пандемии. Это поможет решить проблему низкой явки. Впервые не факт, что выборы президента пройдут в виде похода избирателя к урне. Но штаты могут сохранять и традиционное голосование для желающих или тех, кто не горазд заполнять бюллетени из-за плохого знания английского, к примеру. Или для кого добраться до почты проблема.

Автор книги о последствиях пандемий для общества Соня Шах (Sonia Shah) видит последствием кризис потребления. Что-то должно было остановить ненасытную скупку всего и вся. Американцы будут делать выплаты на больничный и другие соцрасходы, оплата труда понизится. Завершение карантина может вызвать и «мини-бэби-бум»: люди захотят теснее общаться и компенсировать ограничения. С.Шах не согласна, что студенты массово перейдут на дистанционную учёбу: будет всплеск личного общения.

Гарвардский профессор социологии Теда Скокпол (Theda Skocpol) полагает, что из-за коронавируса разрыв между богатыми и бедными усугубится. В последние десятилетия богатейшие 20% нарастили капиталы, они готовы к бизнесу на удалёнке, наладили доставку товаров на дом, у их детей свои комнаты, они не мешают работать дома.
 

Эксперт из Балтийского гуманитарного университета им. И.Канта Андрей Тесля прогнозирует укрепление государства и контроля вплоть до элементов «биовласти». Это будет происходить с одобрения масс, готовых на ограничения, лишь бы не повторилось.

Социолог Игорь Задорин рассматривает пандемию страха и «информационно-психологическую кампанию устрашения»: страх болезни один из главных, информация о заражении воспринимается с доверием. Пандемия страха охватывает куда больше людей, чем само заболевание, перекладывая ответственность на государство.

Российские эксперты, в отличие от американских, не исключают подрыва доверия к власти. Глеб Кузнецов из Экспертного института социальных исследований считает: людям говорят, что карантин — моральный долг, и когда его отменят, но кругом будут продолжать заболевать и умирать, они скажут, что их обманывали. Люди слышат про миллиарды, потраченные на их поддержку, но не видят их. Появляется новый центр силы: управление общественной истерией через интернет. «А когда карантин закончится, из этих центров силы может поступить сигнал, что правительство врёт». Сейчас общество требует жёстких мер, и тем сильнее будет разочарование.

Уже упомянутый Э.Йонг пишет: да, основные последствия — социально-экономические, но важны и социально-психологические. Люди отрезаны от поддержки близких, социальных контактов. Нарастает тревога, обсессивно-компульсивное расстройство. Пожилых вытесняют из общества. Дети могут получить психологическую травму на всю жизнь. Возможна стигматизация выздоровевших, как было после Эболы, атипичной пневмонии и др. У кого-то разовьётся страх выходить из дому, агорафобия.
 
Социолог Алексей Фирсов говорит об укреплении горизонтальных связей в обществе: люди проявляют взаимопомощь, при удалённой работе растёт рассредоточенность коллектива, нет офисной иерархии. Руководство всё чаще делегирует часть полномочий. Лучше выживают те компании, где нет централизации.

Декан факультетов в двух вузах Москвы и главный редактор журнала «Социология власти» Виктор Вахштайн обращает внимание на три изменения в обществе.
 
Замерла киноиндустрия, сборы в кинотеатрах рухнули. Расцвела доставка товаров на дом. Фермеры шире применяют технологии, у них рост. В США в связи с сокращением числа свадеб многие свадебные салоны переквалифицировались на шитьё масок.

Саудовская Аравия закрыла для хаджа Мекку и Медину впервые в своей истории. Отмечен рост домашнего насилия и суицидов. Стресс, финансовые проблемы, неуверенность в завтрашнем дне озлобляют людей везде.

Профессор Виталий Куренной, глава Школы культурологи НИУ ВШЭ, отмечает, что даже «испанка» 1918 года воспринималась не так, ибо наложилась на последствия Первой мировой. А коронавирус пришёлся на «постгероическую» эпоху, с другим порогом чувствительности.

С одной стороны, идёт укрепление традиционных институтов — семьи, хозяйственных практик предков (приготовления пищи дома, ухода за собой на дому, а не в салоне и т.п.). В России большую роль будут играть огороды и дачи. С другой стороны, пандемия нанесла удар организационным формам, унаследованным от индустриального общества — от стадионов до торговых центров. Нарастает глобальная сетевая интеграция. Но ещё важнее «возвращение» государства, это тектонический сдвиг.

Политолог Марк Лоуренс Шред (Mark Lawrence Schrad) говорит о новом патриотизме в США: вирус застрелить нельзя, на фронте сегодня не солдаты, а врачи, медсёстры, продавцы. Они оказались под угрозой смерти, не выбрав рискованную профессию, в отличие от военных. И впоследствии Америка, возможно, будет салютовать им как героям, предоставлять льготы, ставить памятники. Американцы станут понимать патриотизм скорее как защиту здоровья, а не военные действия против других. Т.е. последствием может стать демилитаризация американского патриотизма. Хммм…

Глава Национального альянса работающих на дому Ай-Чжэн Пу (Ai-Jen Poo) видит последствием развитие предоставления услуг семьям на дому. Миллионы американцев вынуждены справляться без поддержки, немногие могут рассчитывать на оплачиваемый больничный или помощь по уходу за ребёнком — в США бабушки с внуками не сидят.

Профессор Йельского ун-та и исследователь американской кухни Пол Фридман ожидает кризиса ресторанного дела. Американки массово изучают кулинарные книги.

Дебора Таннен, профессор Джорджтаунского ун-та, думает, что личное начинает пониматься как опасное. Пандемия заставила утратить благодушие и самодовольство. Касаться другого человека, дышать с ним в одном помещении — риск. И это вряд ли исчезнет у нынешнего поколения. Войдёт в привычку избегать рукопожатий, беспрерывно мыть руки. Комфортнее будут чувствовать себя в одиночестве, в интернете.

А вот профессор истории и обществоведения Пенсильванского ун-та Мэри Френсес Берри полагает, что урок истории в другом. После пандемии испанки 1918-1919 гг. американцы массово ушли в отрыв. Девушки стали коротко стричься, танцевать чарлстон и легко вступать в связи. И после завершения нынешней пандемии люди могут вести себя так же, испытывая облегчение, избавление от стресса и тягу к наслаждениям.

Профессор Университета Эмори (Атланта), философ и литературовед Михаил Эпштейн считает, что коронавирус стал своеобразной прививкой от сползания к новой мировой войне.
 
Питер Коулмен, профессор психологии Колумбийского ун-та, считает, что коронавирус может помочь США уйти от поляризации, укрепить солидарность. Во-первых, есть осознание общего врага, вытесняющее различия между республиканцами и демократами. Во-вторых, исследования показывают, что сильный шок способен изменять устоявшиеся модели общественных отношений.

Изучение 850 антагонизмов между странами с 1816 по 1992 выявило, что 75% выдохлись за 10 лет после сильной дестабилизирующей встряски. Данный кризис показывает: настал час более конструктивной модели американского культурно-политического дискурса.

Однако с этим согласны далеко не все. Демократы и республиканцы обвиняют друг друга. Мичиган стал ареной протестов. Толпы с ружьями 30 апреля ворвались на Капитолий в столице штата г.Лансинг, возмущённые решением губернатора Гретхен Уитмер (которую считают одной из кандидатур в вице-президенты у Джо Байдена) продлить локдаун и чрезвычайное положение. Заксобрание штата отвергло это решение.

А до того, 15 апреля, республиканцы организовали акции на улицах Лансинга, загородив машинами улицы в знак протеста против решения губернатора о жёсткой изоляции. Её обвиняют в нарушении конституционных прав и подрыве экономики штата, призывают бизнес открыться вопреки её запретам. По всей стране инициативу подхватили. В апреле тысячи американцев приняли участие в протестах, требуя «открыть страну». Митинги перед зданиями заксобраний и резиденциями губернаторов прошли в Кентукки, Миннесоте, Виргинии, Колорадо, штате Вашингтон. В ряде штатов началось ослабление карантина.
 

«Аль-Джазира» заинтересовалась, кто стоит за протестами. Их подают как спонтанные, но журналисты выяснили: их финансируют доноры консервативных ассоциаций. Союзниками выступают ассоциации защитников права на оружие.

Призывы к акциям в «Фейсбуке» идентичны, инициативные группы в этой соцсети появились по всей Америке. На их страничках говорится, что «политики хотят контролировать нашу жизнь, разрушить наш бизнес, принимать законы под шумок и заставить забыть о наших свободах».

Связанные с Фондом Карнеги эксперты Томас Карузерс (Thomas Carothers) и Эндрю O’Донахью в эссе от 28 апреля «Поляризация и пандемия» пишут, что коронавирус даже открывает новые возможности преодолеть разногласия в политически расколотых странах. Однако ими не пользуются. Наоборот, поляризация углубляется. Они исследовали воздействие пандемии на США, Индию, Турцию, Польшу, Таиланд и Шри-Ланку, где сильна политическая поляризация. И на страны, где она слабеет (Бразилия, Чили, Индонезия, Кения). Везде коронавирус стал политическим фактором.

В одних странах он снизил накал страстей, в других усилил разногласия в правящем лагере, в третьих — сложившееся противостояние. Пример смягчения раскола — Чили. Там шли массовые протесты. Но коронавирус переключил внимание и позволил правительству восстановить доверие. В Индии раскол общества в отношении правительства Нарендры Моди сменился ростом его популярности как фактора национального единства при пандемии. В роли объекта гнева оказались мусульмане.

В Таиланде и Кении вирус осложнил расклад в правящем лагере. В первом некоторые круги истеблишмента стали критиковать нерасторопность правительства. Разразился ряд коррупционных скандалов, связанных с медикаментами. В Кении пандемия углубила раскол правящей партии, президент провёл чистку её рядов.

В 6 из этих 10 стран пандемия усугубила противостояние. Это США, Польша, Бразилия, Турция, Индонезия и Шри-Ланка. Там лидеры реагировали на неё не «наведением мостов», а углублением поляризации, нападками на внешнего врага, СМИ и др. Президент Бразилии Жаир Болсонару обрушился на истеблишмент, СМИ, суды, власти на местах, снял популярного министра здравоохранения, поляризация в бразильском обществе достигла накала. В Польше правящая партия отказывается от сотрудничества с либеральной оппозицией, законы принимаются на ночных заседаниях сейма, дабы избежать дебатов. В Шри-Ланке президент распустил парламент, где доминировала оппозиция, и рассчитывает укрепить рейтинг мерами по борьбе с пандемией. Президент Индонезии добился расширения полномочий. В Турции заведены дела против мэров-оппозиционеров за сбор средств на борьбу с коронавирусом.

Игра с поляризацией в условиях чрезвычайной ситуации снижает эффективность борьбы с пандемией, подрывает солидарность общества, позволяющую терпеть ограничения. Авторов исследования тревожат и последствия для демократии. В Индонезии полиции дали право арестовывать граждан за критику официальных лиц в связи с пандемией. В Турции закрывают независимые СМИ за неправильное освещение борьбы с вирусом. Растёт риск манипуляций на выборах, нетерпимость.
 

Эксперты говорят: коронавирус испытал многие режимы на прочность. В международном плане его можно понимать как призыв теснее сотрудничать и подталкивание к многополярному миру.

Эксперт Германского института международных отношений и безопасности Клаудиа Майор и Кристиан Мёллинг из Германского совета по международным отношениям 30 апреля опубликовали аналитику воздействия коронавируса на европейскую безопасность. Европейцы должны дать скоординированный ответ, в ЕС нарастает «уход в себя», к своим проблемам. Да, 10 апреля министры финансов согласовали программу экономической поддержки, крупнейшую в истории ЕС. Но многие страны-члены столкнулись со сложностями её реализации. К совместным усилиям тяготеют южане, северяне скептичнее.

Трансатлантическое партнёрство слабеет. Коронавирус подрывает стратегическую стабильность во всём мире. Свёртывание военных манёвров и финансирования армий европейскими странами опасно. Они ставят право самим принимать решения выше эффективной обороны, беспокоятся авторы, но в итоге потеряли до 30% оборонных возможностей. Пандемия должна заставить правительства стран ЕС сплотиться.

Директор Европейской программы Фонда Карнеги в Вашингтоне Эрик Браттберг 29 апреля написал, что коронавирус ухудшил отношения США и ЕС. Элиты ЕС не доверяют администрации Трампа, и это усугубил коронавирус. Трамп 11 марта в обращении к нации обвинил в его распространении европейцев. Ввёл запрет на въезд из ЕС, поддержал Брексит. Впервые Европа не видит в США лидера, считает аналитик. Коронавирус усугубил торговые трения между США и ЕС. Впрочем, из-за него менее вероятно и увеличение США пошлин на товары ЕС. Обе стороны солидарны в желании снизить роль китайского медицинского производства. Но вот координации нет.
 

Э.Браттберг пишет об упущенных возможностях трансатлантической солидарности. Коронавирус её подрывает. Все борются с ним поодиночке, хотя важно объединить усилия. Мир станет более многополярным, беспокоится эксперт.

Специалист по Китаю Джуд Бланшетт анализировала заседания политбюро ЦК КПК и считает: для Си Цзиньпина это трудный год, задачи экономического роста не реализованы, но КПК и он лично только усилятся в условиях кризиса.

Пол Хенле (Paul Haenle) из Центра Карнеги-Циньхуа в Пекине (при Буше-младшем и Обаме курировавший Китай в Национальном совете безопасности) 29 апреля опубликовал аналитику «Пока администрация Трампа поглощена борьбой с коронавирусом, Китай и Северная Корея используют момент для стратегического усиления». Он пишет: последние инциденты в Южно-Китайском море, Тайваньском проливе и Гонконге — вызов региональной безопасности, а США сейчас менее всего способны ответить.

В Южно-Китайском море Пекин ?