Судьба подтолкнула меня на трудоустройство в Америке. Моя история далеко не закончена, и мое повествование является описанием все еще разворачивающихся событий. Исход которых еще не ясен.

%script:googleAdSense%

Я окончил Рижский технический университет в 2010 году с дипломом архитектора. На время моего обучения пришлись шальные годы строительного бума, когда даже студенты от архитектуры могли зарабатывать приличные деньги. За несколько визуализаций можно было легко получить несколько сотен латов. Признаю, что тогда мы были гораздо более высокомерными, чем теперь.

На момент окончания университета ситуация стала совершенно иной. В течение года после выпуска я работал научным ассистентом в РТУ на минимальную ставку, занимался подсобными работами и продолжал учиться в магистратуре. Найти место в каком либо архитектурном бюро было нереально. У латвийских архитекторов сейчас нет работы, чтобы прокормить ежегодно выпускающихся из РТУ, три десятка молодых специалистов.

Стоит отметить, что национальность в данной профессии играет немалую роль, и мне так и не удалось влиться в местную архитектурную среду. О профессиональном росте можно было забыть, тем более что у меня были амбиции стать архитектором-градостроителем — профессия, спрос на которую в нашей стране не так велик.


Добрый американский фонд

После года скитаний я наткнулся на информацию об одном американском фонде, который только начинал на тот момент деятельность в Латвии. Целью фонда было повышение профессиональных навыков молодых специалистов из Балтийских стран и укрепление связей между США, Латвией, Литвой и Эстонией.

Участники программы в течение года могли проходить стажировку в американских компаниях при полном финансировании фонда. Единственное условие: стипендиаты обязуются вернуться в Латвию по истечении года и пробыть в стране на протяжении последующих двух лет, применяя полученные навыки на благо родины. В случае нарушения данного условия фонд имел право в судебном порядке взыскать с провинившегося стипендиата все затраченные на него средства.

После некоторых раздумий я подал заявку. Двухлетняя подписка о невыезде из Латвии не казалась тогда столь страшным условием, тем более что на тот момент я не планировал никуда эмигрировать. Пришлось пройти достаточно долгий процесс отбора, сдать языковой экзамен, пройти интервью. Критерии, как сообщили мне представители фонда, были достаточно строгими, и отбирались только наиболее мотивированные и целенаправленные. В конце концов, я оказался среди трех человек из Латвии которые получили стипендию. Также стипендию получили по три человека из Литвы и Эстонии. Я был единственным русским в компании, и единственным представителем инженерной специальности.


Благословение президента Затлерса

Последующие три месяца были потрачены на приготовление документов и поиск компании, в которой я должен был проходить стажировку. Было несколько странно сначала получить стипендию, а уже потом думать, что с ней делать. Так как во мне все еще теплилась надежда стать градостроителем, я искал компанию, которая занималась крупномасштабной планировкой и городским развитием.

Так как это было первое «засылание» фонда, пришлось участвовать в некоторых пиар-акциях. Довелось встретиться с тогда еще президентом Латвийской Республики Валдисом Затлерсом, который дал мне всяческих напутствий и напомнил, что таких людей, как мы, на западе несметное множество, и там мы мало что сможем поменять (You will not make a difference). Но на родине от нас зависит все. Были рукопожатия, фотографии на память, однако мало что было сказано о том, что будет после того как мы вернемся.

Под пристальным контролем фонда я нашел компанию, имя которой я не стану упоминать, потому, как все еще связан некоторыми обязательствами — это достаточно знаменитая в академических кругах архитектурно-градостроительная компания, расположенная в Майами, штат Флорида. Которая на протяжение последних тридцати лет старалась приобщить американское общество к традиционному принципу формирования городов и вела войну с типичной для Америки пригородной застройкой (suburban sprawl). На счету у компании более трех сотен проектов по всему миру, от новых городов и поселков до перепланировки существующей городской среды.


Куда я попал

Меня с радостью приняли на должность интерна, тем более что я знал английский, имел соответствующее образование и не стоил компании совершенно ничего. Первого апреля я прибыл в Майами и уже на следующий день начал работу.

Офис компании находился в самом сердце Маленькой Гаваны — кубинском квартале, где во многих кафе и магазинах обслуживающий персонал не говорит по-английски. Основатель компании был кубинец, коллекционер спортивных автомобилей и стрелкового оружия времен Второй мировой войны.

Многонациональный состав населения Майами имел отражение и на составе офиса компании. Только три человека из тридцати были американцами европейского происхождения, остальные были из Эквадора, Парагвая, Кубы, Бразилии, Северной Африки и Восточной Европы. Основным языком общения был английский, впрочем, говорили и по-испански.

По причине столь пестрого состава компания имела много клиентов по всему миру, и несмотря на кризис, в течение 2011 года выполнила около сорока проектов. Основным видом деятельности компании была и остается разработка первичного видения, самого первого наброска плана поселка или города.

Стандартной практикой в Америке является проведение планировочной «шарретты» (от французского charrette — маленькая тележка). Это — когда в течение семи дней команда архитекторов и градостроителей разрабатывает первоначальный план в присутствии клиента, представителей местного муниципалитета, должностных лиц и всех заинтересованных в проекте людей.

За семь дней интенсивной, порой круглосуточной работы, клиент имеет возможность сразу же, не теряя времени, вносить свои изменения и пожелания в план, а представители местной власти всячески помогают (в идеале) разобраться в тонкостях норм и согласования проекта. В случае если новое развитие каким-то образом влияет на близлежащих соседей, на шарретту приглашаются и они, чтобы иметь как можно более полное представление о том, какие проблемы могут возникнуть у нового поселка или района.


Как там работалось

Компания была успешна во многом благодаря таланту ее начальника, который провел сотни шарретт за свою практику. От меня и от других специалистов требовалось беспрекословное подчинение и молниеносная реакция на малейшие просьбы начальника. Рисунок или план, иллюстрирующий обсуждаемый вопрос, должен был быть в его руках в считанные минуты после запроса.

Рабочий процесс чем-то напоминал центр управления полетами: все члены команды сидят в ряд за столами, кто с компьютером, кто с бумагой и чертежной доской, и начальник (который при этом сам наполеоновского роста) расхаживает вдоль столов и дает ежеминутные указания. Процесс на удивление эффективный, хотя и выматывающий. По окончанию шарретты всегда готов набросок плана, на выполнение которого у обычного планировщика ушло бы несколько месяцев встреч и консультаций.

За год пребывания в компании я участвовал в десяти шарреттах в трех разных штатах, посетил Канаду и Англию. По причине проворства и расторопности мне стали доверять все больше и нагружать все большим объемом работы. Так как кроме стажировки в Майами мне заниматься больше было нечем, я проводил в офисе по 12 — 14 часов в день. Хоть город был популяризирован представителями российской эстрады, интерну, живущему на достаточно скромную стипендию, в Майами делать было нечего.


Куда возвращаться?

За несколько месяцев до окончания стажировки, когда нужно было начинать думать о возвращении в Латвию, я связался с представителями фонда с целью узнать, помогут ли они мне трудоустроиться в Риге и что именно ожидается от меня по возвращении. Так как главной целью фонда была моя стажировка, единственное, чем они смогли мне помочь — это составить красивое резюме и разместить его на нескольких платных сайтах вакансий. Остальное зависело от меня.

Поскольку за все время пребывания в Америке я и так был зарегистрирован на всех возможных сайтах, я понимал, что найти работу, хоть как-то связанную с градостроительством, в Латвии — задача почти невыполнимая. Обязательство проживания в Латвии также не давало мне покоя, особенно после того как я почувствовал вкус к работе в международной компании. По возвращении я должен был звонить раз в месяц в представительство фонда и отчитываться в том, где я живу и работаю. Раз в полгода — обязательная личная явка на собеседование с той же целью.


Предложение остаться

Когда мой менеджер предложил мне остаться в компании, я был склонен согласится. Предложение поступило неожиданно, и было мотивировано тем, что компания не хочет терять такого работоспособного человека, как я, на два года. Однако, не было гарантий того что мне удастся избежать двухлетнего обязательства, не вступив в серьезный конфликт с фондом. Компанией был нанят адвокат, который тоже не давал никаких обещаний, но который уверил меня в том, что шансы остаться работать есть, если подать документы на деловую визу.

Мною тогда овладевали противоречивые чувства: с одной стороны — не хотелось снова быть безработным в Латвии, с другой стороны — не хотелось связывать свою жизнь с Майами, который все же был мне чужим и нелюбимым городом. Не смотря на перспективы работать по специальности и ездить по всему миру, меня угнетала мысль о том, что каждый раз придется возвращаться и строить здесь свою жизнь. Одно дело туризм, другое — эмиграция.

На тот момент все еще была вероятность неудачного исхода, мне могли отказать в деловой визе, и фонд мог отказаться пойти на мировую, поэтому я согласился на предложение, и адвокат запустил процесс. Я посчитал, что лучше действовать, чем надеяться на фонд и президента Затлерса, который на тот момент уже не был президентом.

У меня на руках был обратный билет в Ригу, и я возвращался домой. После 13 месяцев в Америке истекала учебная виза, по которой я проходил стажировку. И я должен был вернуться вне зависимости от того, удастся ли адвокату добиться для меня новой визы или нет.


Как меня выкупили у фонда

За месяц до отъезда мой менеджер сообщил, что единственная возможность работать в их компании в будущем — это полная компенсация фонду всей стипендии. После обсуждений с начальником и партнерами было принято решение, что компания выплатит фонду все те деньги, что были потрачены на меня в течение года. После того, как выплата состоялась, фонд прекратил со мной всякие отношения и исключил меня из списков стипендиатов.

Меня удивило то, с какой легкостью компания была готова выплатить фонду годовую стипендию и потратить значительную сумму на услуги адвоката и получение новой визы. Если взять во внимание тот факт, что у меня нет американского диплома и опыта работы… Щедрый поступок, не правда ли?

Впоследствии мне объяснили, что затраченная на меня сумма равняется тому, что получают американские выпускники в первый год трудоустройства (около сорока тысяч долларов в год). И что выплатив мою стипендию компания задним числом как бы заплатила за год моей работы. Единственная деталь: компании не пришлось тратиться на страховку и налоги — так что я обошелся им даже дешевле.


Механизм утечки мозгов

Я вернулся в Ригу три недели назад, и совсем недавно получил известие о том, что все мои документы подтверждены, и я могу вернуться в Америку в октябре этого года. Я не надеялся на положительный исход, но, в конце концов, ни американское ни латвийское (часть процесса заключалась в получение разрешения о снятие двухлетнего ограничения у МИДа Латвии) правительства не имеют ко мне претензий.

Может показаться, что моя история — пример того, как можно удачно устроиться за рубежом. Не роптать на судьбу и сокрушаться о том, как я страдаю в Америке. Возможно, что если бы я отказался от предложения компании и вернулся бы в Ригу на два года, я нашел бы работу и тут. Но уж точно не был бы градостроителем, и даже просто архитектором. И не факт, что та компания снова наняла бы меня по прошествие двух лет.

Из-за того факта что профессиональный рост возможен, где угодно, но только не у нас, все программы, направленные на «сотрудничество» несут в себе большой соблазн для молодых специалистов. И по сути — уже имеют заложенный в себе механизм «утечки мозгов».


Что делать?

На данный момент я живу в Риге, и до октября буду стараться найти себе применение в Латвии. Я все еще могу отказаться от работы за рубежом. Но если я соглашусь, то мне придется заключить контракт на несколько лет. И шансов вернуться в Ригу, боюсь, у меня уже будет мало. Разрыв с Латвией и местной общиной станет окончательным.

А я все же хотел бы остаться и попытаться направить силы на благо страны, в которой я вырос и которая дала мне образование. И которая сделала меня столь востребованным за границей. Скажу честно: покидать Латвию навсегда я не хочу. Короче, мне нужна работа здесь…

Поэтому посмею обратиться к членам клуба с просьбой помочь в этих поисках. Подскажите или посоветуйте… Что делать?