---

Продолжение. Смотри ➤ Часть 1, ➤ Часть 2, ➤ Часть 3

---

«ОНА ЕГО МУЧАЛА»

В 1922 году  между Лилей и Маяковским произошла серьёзная ссора, связанная с его пристрастием к карточной игре. Лиля предложила ему расстаться на два месяца, чтобы отдохнуть друг от друга.

Маяковский легко согласился на это трудное, но в чем-то желанное испытание. Выходя поутру из своей комнаты-«лодочки» в Лубянском проезде, он отправлялся в кафе, где, обливаясь слезами, писал Лиле письма:
Он ходил под ее окнами и посылал через знакомых подарки. Через Николая Асеева передал птицу в клетке.

Такая встряска, такой подъём, видимо, были необходимы ему. В этих душевных бурях  рождалось вдохновение.

Когда срок , назначенный Лилей истёк, они встретились на вокзале, чтобы отправиться в Петроград. Едва они сели в поезд, Маяковский прочитал ей новую поэму «Про это». Как всегда, Лиля была первым слушателем и первым критиком.
 

Из приступа отчаяния — «Теперь я чувствую, что меня совсем отодрали от жизни, что больше ничего и никогда не будет. Жизни без тебя нет». — родилась гениальная, некоторые считают, что лучшая, поэма.

Два месяца «добровольной каторги», не прошли даром. Помимо создания нового шедевра и нескольких выступлений на публике,  Маяковский вместе с Бриком основали новое литературное объединение Левый фронт искусств, знаменитый ЛЕФ и начали издавать журнал, в первом номере которого и вышла поэма «Про это». Чуть позже эта поэма выйдет отдельной книгой с портретом Лили на обложке и с посвящением «Ей и мне».

ИЗМЕНЫ. РОМАНЫ МАЯКОВСКОГО

В своих воспоминаниях Л.Ю. писала: «Я была Володиной женой, изменяла ему также, как он изменял мне, тут мы с ним в расчете». 
Да, конечно, измены и романы были. С обеих сторон.

О женщинах Маяковского известно много. Марию Денисову и Софью Шемардину мы уже упоминали.  Потом были: Евгения Ланг, потом Елизавета Лавинская у которой, по слухам, был сын от Маяковского, Потом была Елизвета Зиберт, она же Элли Джонс, эмигрантка, с которой Маяковский познакомился во время поездки в Америку,  родившая поэту дочь, Елену-Патрицию. После первой встречи Маяковский встречался с Элли Джонс только один раз, в Ницце, в 1928 году, когда ребенку было два года.

Все эти дамы были замужем, что ничуть не мешало им увлечься поэтом. Иногда с серьезными последствиями.

Потом была Наталья Брюханенко, молодая поклонница поэта. Потом — Татьяна Яковлева, единственная из женщин, кому, кроме Лили, он посвятил два стихотворения. И, наконец, Вероника Полонская,  последняя возлюбленная поэта.

Это — не считая мелких увлечений.

В начале каждых отношений Маяковский предупреждал всех своих женщин  о том, что любит Лилю. Наталье Брюханенко, поэт признавался,
Они не хотели.

Бурный и неистовый, он пугал их. Он задаривал их цветами и подарками, мучал ревностью и перепадами настроения. И всех оставлял ради Лили.  Ни с кем из них у него не сложилась семья, хотя попытки такие он временами делал. Некоторым он предлагал стать его  женой.
 

Он говорил: «Мы будем любить вас».  «Кто — мы?», испуганно спрашивали девушки. «Мы — это Лиля Юрьевна Брик, Осип Максимович Брик, Маяковский Владимир Владимирович. Мы живем вместе».

Одной девушке, Наташе Симоненко, он говорил: «Придется вас Лиле Юрьевне показывать. Хорошеете не по дням, а по часам».

Стоило Лиле написать ему: «Володечка, до меня доходят слухи, что ты серьезно решил жениться. Не делай этого, пожалуйста», как он бросал всё и всех и мчался к главной женщине своей жизни. К своей семье.

РОМАНЫ ЛИЛИ

О романах Лили Брик ходят легенды. Ей приписывали связи буквально с каждым мужчиной, появлявшимся на более-менее близком от нее расстоянии. Есть в этом списке деятели искусств, чекисты, художники, режиссеры, поэты, критики.

Сама Лиля говорила:
 
Из тех, о ком можно говорить с уверенностью, мы можем назвать Александра Краснощекова, роман с которым разгорелся в 1922 году. Это был известный человек с боевой дореволюционной биографией, занявший в новом государстве важный пост директора Промбанка.

Этот роман был серьезным. Отношения с ярким красавцем настолько увлекли Лилю, что чуть было не привели к разрыву с Маяковским. Когда Краснощекова арестовали за «злоупотребление властью», она приютила у себя его дочь Луэллу, с которой вместе носила передачи в Лефортовскую тюрьму. Маяковскому она писала: «Не могу оставить А.М., пока он в тюрьме». После тюрьмы их роман прекратился, но Луэллу, чей отец был расстрелян в 1937, она не оставила, фактически спасла её от участи «члена семьи врага народа». Лиля всю жизнь опекала её, а Луэлла Лилю боготворила. Умерла Луэлла в 2002 году.

Потом Лиля увлеклась молодым режиссером Львом Кулешовым. Уехала с ним путешествовать на Кавказ. Когда они возвращались, на вокзале в Харькове их ждал на перроне Маяковский. Выбросив из окна чемодан, она спрыгнула из вагона прямо в его объятия. После чего они уехали в гостиницу, где он прочитал ей новую поэму «Хорошо!».

Много позже, в1970-м, на похоронах Кулешова его жена актриса Александра Хохлова раскажет Лиле о том, как в последнюю свою ночь Кулешов не мог уснуть и всё сидел и курил на кровати, а на вопрос жены, почему он не спит, ответил: «я думаю о Лиле».

В 1929 году в жизни Брик появился Юсуп Абдрахманов — партийный деятель из Киргизии, случайно залетевший в их компанию, где был очарован хозяйкой дома. Летом они провели вдвоём несколько дней в Ленинграде.

Были и ещё романы, помельче. Они начинались по её воле и также заканчивались. Бурных реакций жён Лиля не понимала. Она считала, что из-за такой мелочи как супружеская измена не стоит рвать отношения. И ведь действительно, когда страсти утихали они опять все вместе пили чай. И оставались дружны до конца жизни.

У обоих, у Маяковского и у Лили, были внушительные списки романов. «С тобой мы в расчете».

ИЗМЕНЕНИЕ ОТНОШЕНИЙ

В 1925 году, после возвращения Маяковского из Америки, где у него произошла встреча и краткий, но бурный роман с Элли Джонс, через положенный срок родившей от него дочь, их отношения с Лилей перешли на новый уровень. Из них ушла интимная составляющая.
 

Так решила Лиля. Она писала ему: «Мне кажется, что и ты уже любишь меня много меньше и очень мучиться не будешь».

Если раньше Лиля была для Маяковского всем: любовницей, женой, матерью, другом, то теперь из этого списка уходит роль любовницы. Но всё остальное остаётся.

Если судить по их переписке, между ними ничего не изменилось. Всё те же обращения: «Дорогой, милый, родной, любимый», одинаковые в обе стороны. Заверения в безграничной любви: «Целую, люблю, скучаю». И в этом не было ни малейшей фальши. Все, что действительно их связывало друг с другом: взаимопонимание, общие интересы, осознание того, насколько каждый из них нужен другому, — все это осталось, выдержав испытание временем, и не могло исчезнуть даже после того, как ушла физическая любовь.

В жизни Осипа тоже произошли важные изменения. На съемках фильма по его сценарию он познакомился с двадцатипятилетней женой режиссера Виталия Жемчужного — Евгенией Соколовой, и между ними завязались  К концу 1925 года Женя на правах «своего человека» вошла в их общую семью. Но жила она всегда отдельно, в собственной комнате на Арбате.

ТАТЬЯНА ЯКОВЛЕВА

В 1928 году в Париже поэт знакомится с Татьяной Яковлевой, красавицей-эмигранткой, работавшей шляпницей  в одном из модных домов. Влюбляется в неё с первого взгляда.  Как всегда — любовь, страсть, предложение уехать с ним в Москву.

Вместе с Татьяной он выбирал автомобиль для Лили.   Выбирали долго, чтобы и цвет, и все остальное было, как Лиля просила.

Ох уж этот автомобиль! История с ним стала ещё одним пунктом обвинения для Лили. А история на самом деле простая. Лиле захотелось автомобиль. Маяковский, всегда с радостью выполнявший все её просьбы, этот автомобиль для неё купил. Он мог себе это позволить.
 

Лиля стала второй в Москве, после жены французского посла, женщиной за рулём. Восторгу не было предела.

Знаменитый фотохудожник Александр Родченко, очень любивший фотографировать Лилю и сделавший немало её портретов, отснял несколько кадров на тему «Лиля и автомобиль». После этого очень скоро Лиля чуть не сбила девочку. Девочка не пострадала, но Лиля больше за руль не садилась. Был суд, Лилю признали невиновной.

История имеет забавный финал: после суда один из заседателей написал Лиле письмо, как она сама выразилась, «лирического содержания». Вот так!

Маяковский писал: «Простите, пожалуйста, /что я из Парижа /привез Рено, /а не духи и не галстук»». Оправдывался. Чувствовал, что даром ему и Лиле это не пройдёт. Хотя и духи, и галстуки и прочее всякое-разное, купленное с большим старанием и вкусом, привозил в избытке.

Татьяна в своем дневнике негодовала, но возражать не посмела. Несколько недель прошли в любовном угаре. 

Татьяне Яковлевой, единственой, кроме Лили, Маяковский посвятил два стихотворения: «Письмо товарищу Кострову о сущности любви» и «Татьяне Яковлевой». 
  И финал: «Я все равно тебя когда-нибудь возьму — одну или вдвоем с Парижем».

На этот раз для Маяковского всё было довольно серьёзно. Целый год он не мог выбросить Татьяну из головы. Писал ей, звал приехать. «Мы будем любить тебя!»  Она пугается и Москвы, и этого «мы».

Ни о каком переезде для Татьяны не было и речи. Она не любила  Советскую Россию и не собиралась туда перезжать. А Маяковский,  написавший «Я хотел бы жить и умереть в Париже, если б не было такой земли — Москва» , не мог даже думать, о том, чтобы покинуть свою страну.
 

Когда он вернулся, Лиля сказала ему: «Ты первый раз меня предал». Она не ревновала его к женщинам. Она ревновала его к стихам.

Следующая встреча с Татьяной  не  состоялась. Маяковский в Париж не поехал. Причина осталась неясной, хотя долгое время считалось, что ему было отказано в выездной визе, в чем даже обвиняли Лилю. Мол, она надавила на рычаги, позвонила знакомому начальству, чтобы Маяковского не выпускали. Однако доказано, что Маяковский запрос на визу не подавал.

А Татьяна через короткое время вышла замуж за Виконта Дю Плеси, о чем Лиле в письме сообщила Эльза.

Услышав известие о замужестве Татьяны, Маяковский схватил плащ и выскочил из дома. А на следующий день сказал словами из старого анекдота: «Эта лошадь кончилась».

Вскоре он страстно влюбился в Веронику Полонскую, молодую и красивую актрису МХАТ.

СМЕРТЬ МАЯКОВСКОГО

К концу 20-х годов атмосфера послереволюционной эйфории начала спадать. Жизнь, в том числе, литературная, упорядочивалась.  Пора было заканчивать «сбрасывать  классиков с корабля современности» и начинать строить «социализм в одной, отдельно взятой стране».

Были обозначены жесткие идеогические постулаты. Марксизм-ленинизм оформился как государственная идеология. С 1925 года в вузах страны введен курс «Основы марксизма-ленинизма».

За многоголосым  шумом всевозможных течений, движений и литобъединений уже явственно слышалась поступь объединяющего «самого передового» метода. Пора было вставать в строй.

Авангард с его полётом на «новую планету»  должен был уйти. Государство собирало своих писателей под крыло, требуя от них безусловного согласия в рамках «единственно верной»  эстетики, которая стала называться социалистичеким реализмом.

Вскоре после смерти Маяковского, в 1932 году, будет учрежден Союз Советских писателей. Все сферы жизни всё больше идеологизировались.
 

Маяковский остро ощущал надвигающиеся перемены. Ему становилось душно, тесно. Если раньше его стихи, что называется, отрывали с руками, теперь ему все чаще приходилось бороться за право быть изданным.

Лиля Юрьевна вспоминала, как однажды, «вернувшись из издательства, где были сплошные срывы и издевательства, Маяковский в отчаянии бросился на диван со стоном: «Я больше не могу, не могу!» И на все мои доводы не отвечал ни слова. Я расплакалась от жалости к нему, и тогда он начал утешать меня, и стресс постепенно отошел. А сколько раз он впадал в такое отчаяние, когда меня не было рядом!»

В феврале 1930-го  в театре Мейерхольда должна была состояться премьера новой пьесы Маяковского «Баня».

Ей предшествовала  юбилейная выставка Маяковского «Двадцать лет работы», на которую он возлагал большие надежды. Два человека не покладая рук работали над созданием выставки: Лиля Брик и Наташа Брюханенко. Вместе с Маяковским Лиля составляла список гостей, среди которых были члены правительства и сам товарищ Сталин. Накануне Маяковский выступал в Большом театре. Сталин слушал и аплодировал. Тем основательней казались надежды: почему бы на открытие выставки не прийти и ему, и другим вождям?

Из официальных лиц не пришел никто, а он только их и ждал.
 

Начиная свою вступительную речь, Маяковский пошутил: «Ну что ж, бороды не пришли, обойдемся без них». А на душе скребли кошки. Переполненный зал казался ему пустым.

Он выглядел усталым и отчужденным. По бумажке прочитал вступление к поэме «Во весь голос», позволил себя сфотографировать и ушел.

Надеялся к юбилею на орден. Надежды не сбылись.

Выставка продолжалась вдвое дольше намеченного — вместо одной недели — две. Успех был колоссальный. Но на закрытии он был ещё более подавлен. «Бороды» так и не пришли.

Накануне открытия выставки премьера «Бани» прошла в Ленинграде. Это был тяжелейший провал , сопровождаемый каскадом разгромных рецензий.

А впереди, в марте, была ещё одна премьера той же «Бани» — в театре Мейерхольда. Много позже спектакль назовут выдающимся, но в тот момент критика возмущалась отсутствием в пьесе «коммунистов и рабочих». Маяковский смотрел спектакль 10 апреля, за четыре дня до смерти. Мнения зрителей разделились, но для Маяковского это выглядело похожим на провал. Можно сказать, что отчасти так оно и было. Через короткое время спектакль будет снят с репертуара.

Но этой премьеры  Лиля и Осип не дождались. Они и так уже отложили давно запланированный отъезд в Европу до дня закрытия выставки.

Настроение у Маяковского было отвратительное. Не помогло и прошедшее накануне выставки шумное празднование творческого юбилея, которое Лиля устроила дома. В крошечную квартиру, где самая большая комната была 14 метров, набилось более сорока гостей, весь цвет московской художественной интеллигенции. Его бурно чествовали, рядом с ним была Нора Полонская, которая громко признавалась ему в любви, но он был мрачен. В разгар вечера пришли Пастернак и Шкловский, с кем Маяковский был в тяжелой ссоре.
 

Пастернак сказал: «Я пришел мириться. Володя, я соскучился». Маяковский посмотрел на него тяжелым взглядом : «Ты так ничего и не понял! Вон отсюда!» Пастернак выскочил, забыв шапку. Присутствующие были шокированы.

18 февраля Лиля и Осип уехали. Они собирались в Париж к Эльзе, предварительно заехав в Лондон повидаться с матерью. Поездка была запланирована давно и несколько раз откладывалась из-за выставки и других неотложных дел. Маяковский провожал их на вокзале. Был весел, шутил, просил писать почаще.

На протяжение всего времени Лиля и Маяковский писали друг другу. В письмах было обычное «люблю, целую, скучаю, жду». Последнее большое письмо Маяковский написал 19 марта: «Пишите, родные, и приезжайте скорее».

Телеграмма о смерти Маяковского ждала их на обратном пути, в Берлине, в гостинице, откуда они должны были отправляться в Москву.

На границу для встречи выехал их друг В. А. Катанян, он рассказывал, что Лиля очень плакала, а Ося был мрачен и в разговоре сказал, что «Володе следовало уже иметь семью». Их ждали на похороны, и мать поэта не соглашалась хоронить сына без Лили Юрьевны.

Последним человеком, который видел его живым, была Нора Полонская. 14 апреля утром у него было назначено свидание с Норой. Он заехал за ней в утром на такси и, узнав, что через два часа у нее очень важная репетиция с Немировичем-Данченко, расстроился и стал нервничать.

Через несколько лет Вероника Витольдовна вспоминала, что, когда она приехала к нему на Лубянку, он запер дверь и, положив ключ в карман, стал быстро ходить по комнате и требовать, чтобы она с той же минуты, без всяких объяснений со своим мужем Михаилом Яншиным, осталась здесь, в этой комнате. С Яншиным он поговорит сам, а ее больше к нему не пустит, что он сейчас все купит, привезет сюда и она не будет ни в чем нуждаться…А иначе — ничего не надо.

Из воспоминаний В.В.Полонской:
 
Они поссорились. Она все-таки ушла.
 
До конца жизни Вероника Витольдовна не могла забыть его открытые глаза, которые все еще смотрели на нее после выстрела, этот его угасающий взгляд…

Оставленное Маяковским письмо, адресованное «Всем», помечено 12 апреля, за два дня до смерти.
 
Брики смогли вернуться в Москву 17 апреля, похороны состоялись во второй половине того же дня.

Похоронная процессия растянулась на несколько километров мимо домов с приспущенными флагами. Подобного траурного многолюдья — в похоронах участвовало около ста тысяч человек — Москва еще не видела.
 

«Если бы Маяковский знал, что его так любят, не застрелился бы...» — сказал один из современников.

Гроб везли на грузовике, за руль которого сел Михаил Кольцов, вскоре он передал его шоферу, а сам пошел пешком, вместе со всеми. 

Грузовик, на котором везли гроб, был обит железными листами на манер броневика, цветов не было, а был лишь один венок из железа — молотов, маховиков и винтов — с надписью: «Железному поэту — железный венок».

Кремировали тело в крематории Донского монастыря. Тогда такой способ захоронения был новинкой и соответствовал авангардному образу поэта. Там же, в Донском, урна хранилась в колумбарии в течение многих лет.

Через десять лет, к годовщине смерти поэта, отмечавшейся с размахом на высоком официальном уровне, Лиля и Осип попытаются организовать торжественное захоронение Маяковского на Красной площади. В своем письме секретарю Союза писателей СССР Александру Фадееву Лиля просила рассмотреть такую возможность и приводила слова Маяковского: «Где бы ни умер, /Умру поя./В какой трущобе ни лягу,/ Знаю — Достоин лежать я/ С лучшими под красным флагом».

Попытки не увенчались успехом. Более того, на сами юбилейные торжества, проходившие в Большом театре, Лиле,  Брику и Катаняну были присланы места в разных ложах верхнего яруса. В то время как сестры и мать Маяковского сидели в первом ряду среди самых почетных гостей, а их фотографии в «Правде» занимали первые полосы.

Еще через пять лет, уже в 1945-м, после смерти Осипа, Лиля напишет письмо Сталину, второе в своей жизни. 

Письмо немного наивное и очень человечное. Вот его текст:
 
Попало ли это письмо к Сталину — неизвестно. Известно, что он на него не ответил. И только еще через семь лет , в мае 1952-го, через 22 года после смерти, прах Маяковского будет захоронен на Новодевичьем кладбище. Участок был выделен с таким расчетом, чтобы было место для захоронения также матери и обеих сестер поэта.

В церемонии приняли участие мать и сестра Маяковского, а также официальные лица. Лилю на печальное торжество не пригласили.
 

---

---