Несколько дней назад в Риге проводили в последний путь Владимира Лескова, первого миллионера независимой Латвии. В лихие 90-е его имя вызывало восхищение и страх, зависть и трепет. Авантюрист, трудоголик, изобретатель, самодур — это все о нем.

В 2006 году мы с Владимиром Вигманом опубликовали расследование «О чем молчал Лавент». Были в нем главы и о Владимире Лескове. Вот некоторые из них.

Пособие для начинающих миллионеров

В 1990 году в Ригу приехала съемочная группа Центрального телевидения (так тогда называлось Останкино) во главе с известным журналистом Владимиром Торчинским. Они снимали фильм о первом в Советском Союзе кооперативе-миллионере «Пардаугава». Фильм так и назывался — «Как заработать миллион».

 

    За год до августовского путча государственный канал Советского Союза рекомендовал его в качестве учебного пособия по перестройке: так можно жить в СССР.

Неискушенному взору советских телезрителей предстал ухоженный особняк на окраине Риги с анфиладой удобных производственных помещений, современным конструкторским бюро, бесплатной столовой для рабочих, кабинетом для релаксации. Трехэтажный дом возвели всего за полгода на месте старой развалюхи. За год подвели под крышу заброшенный советский долгострой — железобетонный завод — и начали выпускать на нем строительную плитку с инициалами PD. Ею вплоть до 1999 года была вымощена Домская площадь.

Камера оператора с восхищением следила за спорой работой швей и обувщиков, показывала откормленных свиней, выращенных «пардаугавской» фермой в Екабпилсе, любовно представляла изобилие товаров на полках «пардаугавских» магазинов. Начальники цехов во главе с президентом кооперативного концерна Владимиром Лесковым с удовольствием делились секретами производственных успехов.

По мнению авторов фильма, тайна «Пардаугавы» заключалась в одном: герои фильма работали не на государство, а на себя. И это как нельзя лучше иллюстрировало возможности перестроечной эпохи Горбачева, вселяло в людей надежду: если рижане смогли, то и вы можете. Только надо немного смекалки, много желания и о-очень много трудолюбия.

Фильм имел огромный успех, Лескову приходили письма из самых отдаленных уголков Советского союза, на улицу Калету, где расположилась «Пардаугава», ехали гонцы за передовым опытом... Неизвестно, сколь глубоко пускали гостей в производственную кухню кооператива, рассказывали ли им о том, что кроме смекалки и трудолюбия предпринимателю необходим природный авантюризм, умение рисковать, подкупать чиновников и особое, почти любовное, отношение к денежным знакам...

За благополучный фасад кооперативной жизни камера не заглянула. Не вошли в фильм и колоритные истории жизни самих учредителей кооператива. Александр Лавент на экране даже не появился. Он избегал телекамер и не давал никаких интервью вплоть до банковского кризиса 1995 года. А Владимир Лесков, хоть и был главным героем фильма, но кроме производственных успехов ни о чем другом не распространялся.


Бронзовый всадник

Будущие компаньоны познакомились в конце 1970-х. Разница в возрасте (Лавенту было 19, Лескову — 33) не помешала им сблизиться на долгие годы. В то время Александр числился студентом Института физкультуры, но к учебе относился прохладно, пропускал занятия, предпочитая им другие интересы. Владимир окончил Рижский политех, но не хотел мириться с инженерской зарплатой, вовсю крутился в нелегальном цеховом бизнесе, сорил деньгами и был хорошо знаком милиции по частым дебошам в ресторанах.

Жизнь того и другого складывалась довольно пестро. Владимир Лесков к концу 1970-х успел пройти богатую школу жизни. Его мать, Полина Станиславовна Лескова, попала в Латвию во время Второй мировой войны. Из-под Питера ее привезли немцы и бросили в Саласпилсский концлагерь. В 1944-м ей удалось бежать и поселиться в Риге. А в 1945-м родился сын Владимир. Похоже, ему она в полной мере передала свой волевой и упрямый характер. Мы встретились с ней, когда в середине 90-х готовили телевизионную передачу о Лескове. Полине Лесковой было за 70. Но и в то время это была сильная статная женщина, которая ежедневно ходила пешком по несколько километров и принимала ледяной душ...

Биография сына, а может, и ее собственная приучила Полину Станиславовну к осторожности. Телефонную трубку она сняла не сразу, попасть же в дом удалось только после предупредительного звонка сына. Рассказывала она о нем сдержанно, словно боясь, что нас кто-то подслушает. И в то же время с материнской нежностью.

 

    Она с гордостью разложила перед нами стопку синеньких листочков со штампом номерного учреждения, выданных гражданину Лескову за внесенные рационализаторские предложения.

В детстве Володя Лесков был грозой Пардаугавы, преданно любил футбол и даже играл в юношеской сборной Латвии. После учебы в РПИ дослужился до главного энергетика фабрики Аусма и считался лучшим рационализатором министерства. Зарабатывал, как он сам говорил, больше директора. Однако сделать карьеру советского служащего ему всегда мешала его бесшабашность и склонность к загулам. С молодости Лесков слыл хулиганом, большим охотником до женского пола, за что в итоге и поплатился.

Что сблизило Лавента и Лескова? Страсть к деньгам? Предпринимательский азарт? Неуемная жажда жизни? Сейчас можно только гадать. Но то, что союз этих двух неординарных личностей привел к рождению первого легального крупного бизнеса в Латвии — это факт. Как факт и то, что результатом их подпольных предпринимательских опытов стала... тюрьма.

В 1979 году был арестован Лесков, а четырьмя месяцами позже, в начале 1980-го — Лавент. Оба обвинялись в контрабанде и хранении контрабандных товаров в крупных размерах. Это было громкое дело, которое в силу «особой государственной опасности» вели не органы внутренних дел, а Комитет госбезопасности. И Лескову, и Лавенту пришлось провести немало месяцев в подвалах «местной Лубянки» — знаменитом угловом доме на ул. Стабу. Вместе с ними по делу проходили матросы с кораблей «Механик Герасимов» и «Степан Халтурин».

Группа скупала в Союзе икру и иконы, вывозила их за рубеж, а на вырученные деньги приобретала там джинсы, полиэтиленовые пакеты и ртуть. Бизнес велся с размахом. Из Антверпена были организованы оптовые поставки джинсов на суммы, превышающие 100 тыс. рублей (деньги по тем временам огромные). В продуктовой коптерке одного из кораблей был организован тайник объемом 6 куб. м, в котором и прятали контрабанду. «Экспорт» обеспечивали матросы или «водоплавающие», как их тогда называли.

Попались бизнесмены на контейнере с 250 парами джинсов, на которые таможня не обнаружила накладных. Попутно с джинсами в тайнике были обнаружены 20 тыс. долларов, 12 икон и... бронзовый всадник работы французского скульптора Фремье, которого Лавент приобрел у какого-то антиквара за 9,2 тыс. рублей, чтобы вывезти за границу.

Трудно даже представить, какую изобретательность должны были проявить начинающие контрабандисты, чтобы доставить эту лошадь незамеченной на борт советского судна. Но перед самым выходом «Степана Халтурина» в море во время проверки нелегальный груз все-таки обнаружила таможня. Партнеры по «бизнесу» оказались за решеткой. Лавента осудили на 5 лет и 6 месяцев, Лескова — на 9.

Был в деле еще эпизод с килограммом цианистого калия, который приобрел Лесков для изготовления фальшивых украшений. Владимир Иванович был мастером на выдумку: изготовленные им медные колечки он подсовывал вместо золотых, а поделки из эпоксидной смолы выдавал за янтарь. «Да, это было мошенничество, — признался нам позже в одном из интервью Лесков, — но для меня еще и творческий процесс. Когда человек имеет возможность заработать деньги, то он творит».

 

    Лесков в силу строптивости своего характера не вылезал из карцера, его морили голодом, голым бросали на снег, переводили из зоны в зону: от Сибири до Таллина.

Всего он их сменил тогда пять. На последнюю, пятую, зону в Вологодскую область к нему приехал Лавент вместе с матерью Лескова. Какими аргументами пользовались гости в беседе с тюремным начальством, можно только догадываться, но после их визита Лескова освободили. Из положенных 9 лет он отсидел 7,5.

Пережитое в местах заключения не остудило интереса партнеров к предпринимательской деятельности. Более того, когда в 1987 году Горбачев объявил о начале новой эры, они как никто другой оказались готовы к переменам.


Нить Ариадны

Если кто-то в стране и был готов к старту капитализма, так это был Эмиль Александрович Лавент, отец Александра Лавента. Все, кто знал Лавента-старшего, характеризуют его как сильную, независимую личность.

Рассказывают, что он в любые времена умел зарабатывать деньги и всегда считался человеком состоятельным. «Выпустите Эмиля на одну ночь в чистое поле — утром он вернется с ведром денег», — говорил нам бывший прокурор и сосед Лавентов по дому на улице Энгельса, 15 (ныне ул. Стабу) Волдемар Остель.

Для начала Эмиль Лавент предоставил сыну Александру и Владимиру Лескову стартовый капитал в 23 тыс. рублей на коммерческое дело — изготовление бижутерии из пластмассы. К гаражу на даче Лавентов в Меллужи пристроили две комнаты, поставили в них четыре пресса, посадили прессовщиков, и работа закипела.

Но то ли дело не пошло, то ли размах показался кооператорам не слишком внушительным, но вскоре появилась новая идея — производить модные тогда нитки «люрекс», денежный и удобный для перевозки товар.

В то время люрекс изготавливала фабрика «Ригас аудумс», на которой, между прочим, выполняли заказы и для космоса. Директор этой фабрики был приятелем Лавента-старшего. И тот подумал, почему бы не делать люрекс в кооперативе?

Эмиль Лавент провел примитивное маркетинговое исследоване. С намотанным на маленькие шпульки рижским «люрексом» он отправился по трикотажным цехам с вопросом: «А как вы считаете, люрекс — пойдет?» И услышал в ответ: «Конечно! Его же ни у кого нет! Это хорошо!»

 

    В мире тогда существовало всего два цвета металлизированной нити «люрекс». В Риге делали только серебряный цвет, в Италии — серебряный и золотой. Эмиль Лавент нанял химиков и они сделали 11 цветов!

Был создан цех, где красилась металлизированная пленка. Она разрезалась на 8 миллиметров, потом специальные станки разрезали ее на микроны и только потом барабан наматывал «люрекс» и пропускал его через красилку. Вот тут пригодились и рационализаторские навыки Владимира Лескова, приобретенные им в годы работы главным энергетиком фабрики Аусма, он помог создать токарно-механический цех.

На маленьком станочке, изготовленном по разработке Лескова, кооператоры принялись вручную наматывать на шпульки «люрекс»... Саму нитку поначалу они еще не производили, ее покупали в Ригас аудумс. И такая маленькая шпулька — 25 метров люрекса — в 1988 году нарасхват уходила за два рубля. Потом от ручной намотки перешли к моторчику, наняли на работу около ста надомниц.

«Люрекс» разлетался по Союзу со свистом! «Инициаторы» загружали под завязку польский автобус «Жук» и развозили на нем готовую продукцию. Первый рейс, кстати, был в Москву, в знаменитый ЦУМ, люди с утра ломились в главный универмаг страны за «люрексом». За ниткой в Ригу приезжали даже из Хабаровска, на Дальнем Востоке ее перепродавали за 8 рублей.

Спрос ошеломил кооператоров. Доходы тоже. Спустя несколько месяцев производители «люрекса» зарабатывали по 2 тыс. рублей в день, а через полгода — по 3-5 миллионов в месяц. Эти деньги и позволили купить старый двухэтажный дом на ул. Калету.

Вскоре он вырос до пяти этажей, в нем разместились слесарно-токарный цех создал в нем швейное производство, конструкторское бюро, цех по пошиву обуви, цех по изготовлению колготок, цех по изготовлению люрекса, столовую для рабочих. К этому времени компаньоны обзавелись связями, соратниками, исполнителями.

Так началась «Пардаугава».


40 фирм с приставкой «пар»

В 1990-1991-м в Латвии воевали с ОМОНом и Интерфронтом, создавались первые зачатки независимой власти и собственного законодательства, а на ул. Калету возводилась грандиозная машина для зарабатывания денег. Кооператив сразу задумывался как многопрофильная научно-производственная фирма. Но ведущий пакет находился у лидеров: 51% основного капитала был поделен между Эмилем Лавентом, Александром Лавентом и Владимиром Лесковым.

Генеральным директором концерна стал Лавент-старший. В концерн входило 40 фирм с названием, в которые была включена приставка «пар». Позже, когда «Пардаугава» почила в бозе, а Лесков исчез из Латвии, это «пар» станет для прокуратуры ключом к поиску «пардаугавских» миллионов.

 

    Публичным лицом кооператива-миллионера был Владимир Лесков. Черную «Чайку» Лескова, купленную им по какому-то великому блату чуть ли не в хрущевском гараже, знала вся Рига.

Он любил давать интервью газетам, бывать на светских тусовках, общаться с сильными мира сего. Охотно встречались с ним и они, поскольку видели в нем миллионера Корейко. Длинной чередой тянулись в «Пардаугаву» вереницы просителей из разных государственных и негосударственных учреждений. Тогда же пришел и Марис Гайлис, будущий премьер-министр Латвии.

Вот что он сам пишет о том времени: «C Александром Лавентом — позднее председателем совета попечителей этого банка (Banka Baltija. — Авт.)— нас познакомил Август Сукутс, кажется, году в 1987. Тогда мы работали в Рижском видеоцентре, первоначальным прибежищем которого было убогое помещение на ул. Яня. А.Лавента к нам привел знакомый Августа, который тогда работал у Эмиля Лавента, отца Александра. Как многие помнят, отец и сын Лавенты вместе с Владимиром Лесковым организовали кооператив «Пардаугава»...

Август Сукутс решил найти богатого кооперативщика, который мог бы заказать Рижскому видеоцентру фильмы. Об этом действительно нам удалось договориться. Видеоцентр заключил договор с «Пардаугавой» о финансировании нескольких фильмов, в том числе Андриса Слапиньша «Письма из Латвии» (беседа с пастором Юрисом Рубенисом), Виктора Янсонса «Могила Канта», Герца Франка «Спасенные», а также фильма о тувинских шаманах и др.».

«Пардаугава» тогда спонсировала не только фильмы. Она помогала симфоническому оркестру, поддерживала спорт. С 1990 года фирма стала издавать собственную газету.

Благодаря активной спонсорской деятельности Лескову удалось обрасти обширными связями в политической элите Латвии. Позже уже бывший министр внутренних дел Янис Адамсонс рассказывал: «Когда был выписан ордер на арест Лескова, который в 1995-м очень быстренько сбежал в Москву, потому что в Латвии ему стало слишком горячо, я рассмеялся. И сказал работникам уголовной полиции: «Ребята, я напою вас всех шампанским, несмотря на то что вас около 200 человек, если господин Лесков будет арестован и попадет в Ригу». — «Почему?» —

 

    «Очень просто. Если Лесков начнет давать показания, то у нас может получиться ситуация, что так называемая политическая элита просто исчезнет»…

Окончание — завтра

Татьяна Фаст, Владимир Вигман, freecity.lv