Часть I. О национальной гордыне
Часть II. Тупики паллиативов

 
Две первые стратегии рассматривались при условии пассивного участия суверена власти — народа. В каждой из них народ оказывает ту или иную поддержку либо при проведении акций протеста, либо в период выборных кампаний.

Самый тяжелый вопрос — насколько велика вероятность того, что в случае успеха, например, второй стратегии к власти придут люди, для которых положение простого человека важнее личных и корпоративных интересов? Иными словами, верите ли вы в то, что представители правильных политических партий, которые до сих пор не проявляли особой настойчивости в преодолении социального расизма, после получения парламентского большинства начнут ее проявлять? Вот и я не верю.
 
Поэтому третья стратегия — это стратегия прямой демократии, когда народ активно участвует в формировании новой власти.

Исторический опыт НФЛ показал, что такое участие не только возможно, но и может быть вполне успешным. Начиная с 1988 года, в течение трех лет, народное движение смогло сформировать новое понимание исторической перспективы государства и прийти к власти демократическим путем. Факт остается фактом — именно большинство народа в 1991 году восстановило государственную независимость и сменило курс развития страны. Возможно ли повторение успеха?
 
Вспомним конец 80-х годов прошлого века. По решению ЦК КПЛ группе творческих деятелей было поручено сформировать Народный Фронт Латвии. Творцы прекрасно справились с заданием и организация начала свою работу. На первом этапе в поддержку перестройки, на втором этапе — за достижение экономической самостоятельности, на третьем — за восстановление государственной независимости.
 
Не уходя в детали, характеризующие политический успех НФЛ, можно отметить, что основными причинами победы стали:

1) полное отсутствие всякого присутствия вразумительной идеологии перестройки у правящей коммунистической элиты, как в Москве, так и в Латвии;

2) мощная и массовая апологетика национальных ценностей латышского народа и его вековой мечты о национальной независимости;

3) аутистические конструкции независимого будущего, построенные на ложном принципе — если шведы (финны, немцы и т.д.) смогли создать почти рай на земле, то и мы сможем.
 
За очень небольшое время практически во всех населенных пунктах были созданы организации или группы поддержки НФЛ, которые начали вести пропаганду идей, и надо отдать им должное — эти идеи многими воспринимались позитивно. Эта была настоящая форма прямой демократии, когда большая часть народа начала активно требовать перемен. Причем перемен принципиальных, изменяющих все структуру застывшего коммунистического кристалла.

Напряжение энергетики народного поля быстро росло, репрессивные механизмы были исключены, и прежняя структура не просто преобразилась, она рухнула. И кто тогда в 1988-1990 годах мог подумать, что советская система рухнет, как карточный домик?
 
Существуют три источника власти — Бог, народ и сила. Силу сразу исключим из рассмотрения, поэтому революционеров прошу не беспокоиться. Остаются Бог и народ. В первом случае — духовные авторитеты предлагают концепцию преодоления социального расизма.

В мусульманских странах часто, но не всегда, именно духовные авторитеты создают концепции и возглавляют народные движения за коренные изменения существующего строя. В средневековой Европе, начало социальным революциям давали христианские авторитеты. При этом сами они, ни о какой революции часто даже и не помышляли.
 
Когда в 1517 году августинский монах Мартин Лютер вывесил на дворцовой церкви в Виттенберге 95 тезисов, резко выступив против индульгенций и претензий папы прощать любые грехи всем без исключения, в том числе и умершим, он думал не о революции. Он считал и не без оснований, что религиозная деятельность Рима противоречит христианству. Лютер приглашал богословов к обсуждению своих тезисов. Обратите внимание — приглашал к дискуссии, а не к участию в революции. Дискуссии, в конечном итоге, привели к расколу католической церкви, созданию протестантизма и религиозным войнам.
 
Всего через три года — летом 1520 года Германия объединилась вокруг Лютера, ставшего выразителем явного и скрытого недовольства против церковной администрации. 15 июня 1520 года папа римский Лев Х издал буллу «Про отлучение», в которой осуждалось 41 предложение Лютера как еретические. Одновременно верующим предписывалось сжигать книги Лютера везде, где удастся их обнаружить. Самому Лютеру давалось два месяца, чтобы он раскаялся, иначе его отлучат от церкви. Князья, университеты и даже епископы неохотно допускали публикацию буллы в своих районах. Лютер встретил буллу открытым неподчинением и перед толпой горожан и членов университета он сжег книги канонического закона, папские декреты и копию буллы на костре.
 
Первоначальная работа НФЛ тоже начиналась с дискуссий, в которых партийные товарищи терпели сокрушительные поражения. Нет, ума у них вполне хватало, но свои аргументы они строили на основе коммунистической догматики. А эта догматика уже давно не отвечала на острейшие вопросы современности. И буллы были, помните, в эпоху Атмоды, их публиковал на страницах газет тогдашний прокурор Латвийской ССР. В них были перечислены все законодательные нормы, которые, нарушались активистами НФЛ. И чем все закончилось? Победой НФЛ на выборах.
 
Вернемся к Лютеру. К лету 1520 года ссора больше не являлась разногласиями монахов, или мелким спором между теологами различных орденов, или проблемой неуступчивых еретиков. Она вышла на сцену европейской политики. «Вся Германия находится в состоянии революции», писал папский легат. «Девятая часть выкрикивает «Лютер!» как военный клич, одной десятой нет никакого дела до Лютера, но они кричат: «Смерть папскому двору!».
 
Здесь уместно напомнить, что все началось с разложения церкви, которое фактически защищалось папскими буллами. Христианство постепенно превращалось в практическое руководство по коммерческой деятельности, что осознал Лютер и постарался, как мог, конечно же, исправить. Лютер достиг успеха и, прежде всего, путем создания стратегии борьбы с сильной и смертельно опасной властью. Как мы знаем, с еретиками тогда не церемонились, и чуть что — на костер, с предварительными истязаниями.
 
Что это была за стратегия? Принципиально такая же, как и позднее у НФЛ. Первая часть — возвращение к традициям. Лютер требовал возврата к истинному христианству, как он его понимал и надо напомнить, что по тем временам Лютер был человеком очень высокого образования и победил всех своих оппонентов, людей также очень образованных в дискуссиях.

Народный Фронт Латвии на всех этапах своей деятельности требовал восстановления национальных традиций латышского народа, закрепленных в культуре. Вторая часть — публичная и массовая демонстрация гибельности выбранного властями пути.

У Лютера — это папская узурпация духовной власти на земле, в том числе и светской, у НФЛ — коммунистическая утопия. Третья часть — создание новой идеологии, соответствующей историческим традициям. Лютер упраздняет священство в своем Протестантизме вместе с его грехами. А заодно упраздняет и церковные Таинства, которые были невозможны без священства, Предание Церкви, которое использовалось католическим священством для защиты папизма. А заодно и монашество, которое препятствовало, по его мнению, торжеству правильного христианства. Он упразднил и почитание святых, потому что они тоже не вмещались в его учение.
 
НФЛ создает свои программные документы, которые на тот момент становятся новой идеологией большинства. В этих документах было много разумного и полезного, главное — это была конкретная идеология движения вперед. И, наконец, четвертое — это пропаганда новой идеологии и организация сторонников. И у Лютера и у НФЛ эта работа была проделана блестяще.
 
Таким образом, в начале было слово, которое обрушило в одном случае монополию католического вероисповедания, в другом — монополию коммунистической утопии. Когда общество разделилось на ортодоксальных католиков и последователей Лютера, началась идеологическая революция, а позднее и религиозные войны, которые по разным оценкам унесли от трети до половины численности населения Европы. После восстановления государственной независимости Латвии нас погрузили в бездну либеральной демократии, которая сделала социальный расизм реальностью нашего бытия, а идеологическую гражданскую войну — способом разделения общества и удержания власти.
 
В чем сильные и слабые стороны третьей стратегии? Вся наша сила и слабость находятся в нашем сознании. Потому что сила в правде, прежде всего в исторической правде. И эта правда доводит до белого каления не только правящий режим, но и многих активистов правильных политических партий и общественных организаций.
 
Все эти годы после Атмоды, правду тщательно упаковывают в ложные исторические мифы. Трагизм нашего бытия власть предержащие пытаются объяснить ложными идеологемами, вытекающими из исторических мифов, которые формирует у людей ложное сознание. Историческая правда тщательно искореняется, что закрепляет не только дефицит демократии, но и другие политические дефициты.
 
Прежде всего в обществе чувствуется острый дефицит духовно-нравственной элиты, что означает как минимум, что мы еще не достигли дна социального падения.

Однако это не означает, что мы его не достигнем, потому что предпосылок для обратного пока не видно.

Во-вторых, у многих еще сохраняется надежда на успех правильных партий и воплощения ими в случае получения парламентского большинства нового курса.

В-третьих, на латвийском горизонте пока не видно жареного петуха и многие надеются, что новая волна финансового кризиса обязательно пройдет мимо нас. Хотя никаких разумных оправданий для таких надежд нет и жареный петух уже бродит по ряду стран Европы.
 
В-четвертых, многие за последние годы прошли тот путь, который называется деморализация. Люди видят, что успеха добиваются не умные и честные, а те, кто не имеет никаких нравственных принципов и умом не блещет, и для многих это становится эталоном поведения. В результате устремления людей сводятся не к осмыслению проблем бытия и поиску способов их решения, а к поиску методов элементарного выживания. И как результат — нижайшая активность населения в протестных акциях.
 
Однако главный вопрос пока остается открытым — нужна ли всем нам новая перспектива, в которой не будет социального расизма?

И это тот вопрос, который сегодня духовно-интеллектуальная элита пытается всячески обойти. Элиту, видимо устраивает ее нынешнее положение — жаль, что не всегда бывает хлеб, но ведь масло можно мазать и на колбасу. А вот народ такое положение дел не устраивает, потому что, несмотря на регулярное отсутствие масла и колбасы, хлеба тоже не всегда бывает вволю. Но движение к лучшему будущему начинает не народ, а духовно-интеллектуальные лидеры.
 
Здесь уместно привести высказывание выдающегося русского философа А.С. Панарина, который в книге «Православная цивилизация» дает такое объяснение началу преображения бытия: «Точка прорыва трансцендентного — это точка прорыва изоляционного покрытия, которым земные порядки, организованные господами мира сего, защищаются от убийственных токов небесного огня. Самые опасные напряжения, способные прорвать оболочку земных порядков, возникают там, где произвол и гордыня порока не находят никакого ощутимого земного противовеса. Именно тогда наше социологически ориентированное сознание, тщетно выискивающее «альтернативные тенденции» на обозримой земной плоскости, превращается в сознание, заряженное эсхатологической энергией, несущей импульс трансцендентного».
 
Добавим, что этот импульс приобретает такую силу, что сокрушает, казалось бы несокрушимые социальные системы, при условии, что в его основе лежит трансцендентная идея, способная в относительно короткие сроки восстановить нравственное сознание людей. Это идея самого высокого порядка, у Лютера — восстановление подлинного христианства, у большевиков — социальная справедливость, у НФЛ — независимость Латвии. Сегодня у нас такой идеи нет. Ее поиск и оформление в программу действий — главная задача духовно-интеллектуальной элиты, желающей вывести страну из неолиберального болота.
 
С точки зрения христианской духовности в людях сочетаются три начала — телесное, душевное и духовное. Понятно, что в каждом человеке эти начала присутствуют в разных пропорциях. И если говорить о вероятности преображения бытия, то наибольшая вероятность достигается тогда, когда духовные начала приобретают характер массового стремления к совершенству. Именно так было во времена Реформации, годы первых советских пятилеток, Великой Отечественной войны и Атмоды. И даже величайшее зло, которое невозможно победить материальными средствами, дух нации побеждает.

В беседе с учениками Христос сказал: «В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь, Я победил мир» (Матф. 26, 17-35), тем самым объяснив нам силу всепобеждающего духа.