Держать и не пущать!

Кто бы сомневался, что инициатива статусного «врага Латвии» вызовет бешенство националистов? На самом деле, реакция была даже весьма неадекватной. Так, один из «дзинтарюгендов», парламентарий Visu Latvijai! Давис Сталтс (известен тем, что поздней осенью руководит ритуальным тасканием бревна по Вецриге) опубликовал в Latvijas AvIze высокохудожественный донос под названием «Что Линдерман делает на свободе?»

Донос — потому как это по форме статья, а по сути, заявление в правоохранительные органы с требованием привлечь Владимира Ильича к уголовной ответственности за действия, нарушающие территориальное единство Латвии. Тут с г–ном Сталтсом согласиться никак невозможно: само по себе ОБСУЖДЕНИЕ идей автономии никак нельзя считать наказуемым. Оно вполне подпадает под статью 100 нашей Сатверсме — «цензура запрещена». Да и что считать автономией, каковы могут быть ее границы? В любом случае, ни о каком отторжении Латгалии от Латвии Линдерман и речи не ведет.

Так что вопли и завывания Сталтса — это еще одно подтверждение деградации нашего парламентаризма. Когда каждый несогласный с националистическим «мейнстримом» изначально воспринимается не как идейный оппонент, которого стоит переубеждать, но как враг. Которого, если тот не сдается — уничтожают.


Почему Латгалия не Шотландия

На самом деле, проблем у региона — вагон и маленькая тележка. Можно охарактеризовать три основных. Во–первых, Латгалия разительно отличается от всей Латвии не только наличием большой части русскоязычных (это есть и в Риге, и в ряде городов Земгале и Курземе), но проживающей там автохтонной, исконной общины латгальцев. Недооцененность их языкового статуса в ЛР очевидна. Даже в международной классификации имеется код латгальского языка — LG (латышский — LT, литовский — LV), но официально у нас в республике он признается «диалектом латышского». Все помнят, как спикерша Солвита Аболтиня требовала от депутатов–латгальцев, произносивших торжественное обещание при вступлении в должность по-латгальски, перевести его на государственный…



Во–вторых, Латгалия мало что получает от центра — недавно произошел скандал, когда выяснилось, что правительство Валдиса Домбровскиса зачислило в «неперспективные» целый ряд латгальских округов. И поэтому Даугавпилс, к примеру, получил денежный трансферт — а Дагда нет. Причем, именно через Латгальский край проходит львиная доля российского и белорусского транзита. А что ему остается?

В–третьих, государство сознательно ограничивает связи края с внешним миром. Идея строительства международного аэропорта в Даугавпилсе встречена в штыки. Все жители Латгалии помнят, как правительство ограничило их экономический туризм в соседние страны, а Аболтиня еще и цинично обозвала «мародерами».

Но, с другой стороны, бедность — она приводит к безнадеге. На самом деле, идея автономизации и даже суверенизации буквально бродит по Европе. В 2014 году решено проводить референдум о независимости Шотландии; массовые манифестации об отделении Каталонии от Испании шествуют по Барселоне; в бельгийской Фландрии победили фламандские сепаратисты, требующие превращения королевства в конфедерацию. Однако этот тренд центробежных процессов в Европе наблюдается как раз в более развитых экономически регионах. Чем–то все это напоминает конец СССР, когда именно богатенькие Эстония и Армения первыми требовали свободы — а скромные Туркмения и Таджикистан помалкивали.


Можно ли пулю слепить из глины?

У Владимира Линдермана будет возможность провести «стресс–тест» партии «Родной язык» на муниципальных выборах, и, вполне вероятно, в Латгалии ему будет способствовать удача. Однако провести своих депутатов в местные органы власти — это только заявка. Ибо в Латгалии имеется характерная проблема — местничество.

В каждом районе имеется своя, так сказать, элита. При этом люди из Даугавпилса недолюбливают, скажем, представителей Краславы, а все вместе неровно смотрят в сторону Зилупе. Региональные власти предпочитают в одиночку выстраивать свои отношения с центральной властью, интегрируясь в нее. Так, бывший мэр Даугавпилса Рихард Эйгим вписался в Союз «зеленых» и крестьян, а нынешняя глава думы Жанна Кулакова — в Партию реформ. Очень сомнительно, что этим людям будет близка идея Линдермана…

В истории уже были прецеденты, когда романтически настроенные революционеры пытались, уйдя в глушь, воспламенить очаг освободительной борьбы. Команданте Че Гевара поднял восстание в боливийских джунглях — но был выдан «мужичками–богоносцами» правительственному спецназу под командованием советников ЦРУ. Кубинского героя расстреляли — а потом отрубили руки для идентификации. Авантюра Эдуарда Лимонова с созданием «Второй России» на стыке границы с Казахстаном также закончилась плачевно — хотя обошлась главному персонажу всего в два года зоны.

Будем надеяться, что в нашем случае все будет не настолько драматично. Может быть, для смягчения нравов стоит опереться на духовенство? Ведь в Латгалии традиционно сильны католицизм, православие и старообрядчество. Вот и посоветуемся с ними.