Эта статья написана семь с лишним лет назад, в 2010 году. Жил я тогда неподалеку от Агенскалнского рынка. У меня еще не было Бегемота, я был, так сказать, начинающим котоведом.
 

 

Я курил возле своего подъезда. Шагах в десяти от меня два кота выясняли отношения. Один был серый (я назвал его «дымчатый»), второй — черной масти. Но шерсть ближе к хвосту, видимо, выгорела на солнце, поэтому — черно-коричневый.

Несколько минут они стояли, замерев, нос к носу. Потом дымчатый стал медленно приседать, уши у него упали, и его круглая усатая морда стала похожа не на кошачью, а на какую-то тюленью или заячью. Каждые секунд пятнадцать он открывал рот и издавал шипение. Черно-коричневый по-прежнему стоял не шевелясь.

Наконец, когда дымчатый уже сжался в комок — однако не переставая иногда шипеть, — черно-коричневый картинно развернулся на высоких ногах и очень размеренной походкой двинулся по своим делам. Отдалившись метров на семь-восемь, он обернулся и строго посмотрел на дымчатого, который все еще сидел с упавшими ушами...

Я истолковал их кошачий диалог примерно так. Дымчатый: «Да, я признаю, ты босс. Видишь, мне страшно. Но имей в виду: без боя я не уйду!» (Шипение.) Черно-коричневый: «Это ты правильно сделал, что признал, кто здесь старший. И характер у тебя, вижу, есть. Ладно, сиди покуда...»

Я бы забыл про этот случай, если бы через пару дней не произошло вот что.

Женщина с четвертого этажа нашего дома, регулярно подкармливающая дворовое кошачье племя, бросила из окна кусочки то ли сосиски, то колбасы. Налетела дюжина котов и кошек и стала есть. Рядом робко суетился, то пугливо отбегая, то снова возвращаясь, юный кот, почти котенок. Мелкий явно боялся лезть в эту толпу обедающих, где все были крупнее и крепче его. А кушать, понятно, хотелось.

И вот тут в самый разгар пиршества из-за припаркованной рядом машины вышел тот самый черно-коричневый. Неторопливо двинулся в сторону еды. Когда он подошел, пространство вокруг того, что осталось не съеденным, опустело: прочие коты отбежали на почтительное расстояние.

Черно-коричневый сел рядом с остатками еды, но никакого интереса к ней не проявил. Подбежал мелкий и стал жадно, торопливо есть. Все время, пока он ел, черно-коричневый сидел рядом. Ушел он только тогда, когда мелкий, наевшись, принялся себя вылизывать.

То есть черно-коричневый дал мелкому возможность поесть в безопасной обстановке. Обеспечил, так сказать, справедливое распределение продуктов. После этого случая я дал ему кличку Вождь и стал наблюдать за ним.

Во-первых, походка. Большинство котов и кошек, перемещаясь, как бы стелются по земле. Вождь двигается обычно с поднятой головой, в движении напоминая коня. Худощавый, поджарый и сильный. Я ни разу не видел его суетливым, петляющим. Когда мимо пробегает собака, он едва заметно напрягается, не меняя позы.

Во-вторых, его территория явно не ограничена одним-двумя подъездами. Под его контролем находится весь двор, а это довольно большая площадка, образованная полукольцом из трех длинных домов.

В-третьих, методы управления — это самое интересное. За последние восемь лет я вынужденно сменил несколько десятков мест проживания. Так что опыт наблюдения за кошачьим уличным сообществом у меня приличный. В условиях улицы властвовать без насилия невозможно. Все видели кошачьи драки, порой просто беспощадные.

Так вот, я обратил внимание, что Вождь стремится, скажем так, минимизировать силовые методы. Никакой истерики, визга, всегда очень хладнокровно, и главное — давая нарушителю или чужаку возможность достойно отступить без драки. Это признак мудрости.

Например, такой эпизод. На крыше одной из припаркованных возле дома машин вальяжно разлегся крупный черный кот. Видимо, занял не свое место. Вождь не оставил это без внимания, подошел к машине, сел возле нее и уставился на нарушителя. Кот на крыше немного поерзал, но не убежал. Вождь запрыгнул на капот, снова сел и снова уставился, давая понять, ху из ху на этой территории. Нарушитель заерзал сильнее, но все-таки не спрыгнул с крыши.

И вот тут надо было видеть, что произошло дальше. Запрыгнув с капота на крышу, Вождь не вцепился в загривок супостату, нет, просто одним движением лапы — я даже не назвал бы это ударом — он сбросил нарушителя с крыши. Тот рванул через весь двор...

Это был не удар — скорее такой повелевающий царский жест. Не столько сила была продемонстрирована, сколько воля.

Вот такие наблюдения. Я не принадлежу к заядлым кошатникам, и вообще в школе по зоологии у меня была тройка. Меня всегда больше интересовало устройство общества — социума, как сейчас модно говорить. Но порой наблюдения за кошачьим уличным социумом не менее интересны, чем за человечьим...