Поделюсь информацией, как американцы готовили ядерный удар по Хиросиме и Нагасаки. Материал почерпнут из протоколов и стенограмм Потсдамской конференции «Большой тройки» 17 июля – 2 августа-1945 (рассекречены и имеются в открытом доступе), а также мемуарных воспоминаний непосредственных участников событий.

Информация полезна с точки зрения того, как лидер крупнейшего государства мира впопыхах, будучи АБСОЛЮТНЫМ ПРОФАНОМ в вопросах атомного оружия, принял столь безрассудное решение, имевшее катастрофические последствия.

А разве все последующие президенты США (за исключением, пожалуй, Джона Кеннеди) – не такие же мелкоплавающие особи, действующие скорее на эмоциях, чем на трезвом рассудке?

Атомные бомбардировки Японии 6 и 9 августа-1945 – это не только история. Это теперь и о сегодняшнем дне. И, может быть, даже о дне завтрашнем…

Итак, главный «герой» – тогдашний президент США Г.Трумэн, вступивший в эту должность 12 апреля-1945 после смертим Франклина Рузвельта. Важная деталь: вплоть до своей смерти президент Рузвельт имел всего две короткие беседы со своим вице-президентом. И никогда не посвящал Трумэна в курс внешней политики, детали взаимоотношений с лидерами других стран.

В полночь с 12 на 13 апреля, сразу после инагурации, военный министр Стимсон сообщил Трумэну государственную тайну: военные исследовательские работы под кодовым названием «Манхеттенский проект» близки к завершению; испытания нового оружия невероятной силы состоятся через 3, максимум через 4 месяца; с помощью нового оружия США смогут одним движением пальца стереть с лица земли любое государство, а то и взорвать весь мир.

Но всё это было «тёмным лесом» для Трумэна, хотя он знал, что значит взрывчатка, динамит, аммонал, тринитротолуол, и даже кое-что слышал о ракетах «Фау», которыми немцы бомбили Лондон. Поэтому Трумэн недовольно прервал Стимсона: «Прошу вас избегать учёной тарабарщины! Вы можете сформулировать всё это проще и конкретнее? Только факты!».

Несолоно хлебавши, военный министр удалился. Но Трумэн не смог успокоиться, и долго повторял про себя: «Невообразимая сила… Невообразимая!..» Эти слова ему были абсолютно понятны. И они целиком захватили его. А уж после того, как руководитель «Манхеттенского проекта» бригадный генерал Лесли Гровс провёл с ним серьёзный ликбез, Трумэн понял, что США при его президентстве могут стать вершителем новой истории. И это стало его маньячной целью.

Трумэн решил сделать всё, чтобы поскорее закончились разработки и проведены успешные испытания атомной бомбы, дабы использовать это в качестве козырного туза для шантажа Сталина в случае его несговорчивости в Потсдаме.

И в то же время Трумэн был крайне заинтересован во вступлении СССР в войну с Японией, прекрасно понимая, что без этого Соединённым Штатам не одолеть джепов (так янки презрительно именовали японцев). Ведь даже если при артиллерийской поддержке своего мощного линкора «Айова» и английского «Кинг Джордж V», поражающих цели в глубине до 10 миль от берега, высадить десант на японские острова, этим не победить Японию. На границе с СССР в Маньчжурии Япония держала в резерве мощную Квантунскую армию численностью 750 тысяч, и имеющую свыше 1000 танков, 5000 стволов артиллерии, 1800 самолётов, 25 кораблей. Справиться американцам с этой армией без СССР никак невозможно, даже если применить против Японии атомные бомбы.

Одновременно Трумэн держал в уме и другую мысль: как только война с Японией закончится, обладающие атомным оружием США единолично будут управлять военными, политическими и экономическими делами всего мира. Сталин должен это понять и проявить покорность на Конференции… Вот красноречивое высказывание Трумэна: «Если бомба взорвётся, что, я думаю, произойдёт, у меня, конечно, будет дубина для этих {русских – прим. авт.} парней».

Перед убытием из Вашингтона на встречу «Большой тройки» Трумэн в последний раз выслушал доклад генерала Гровса, возглавившего комитет для руководства завершающим этапом создания и испытания атомной бомбы. Гровс заверил Трумэна, что всё идёт по плану, испытания, которым дали кодовое название «Trinity» («Троица»), должны состояться 15 или 16 июля, т.е. накануне или в первый день работы Конференции.

В Потсдаме Трумэн постоянно получал информацию от Гровса о том, как идут дела на полигоне Аламогордо, штат Нью-Мексико, где были намечены испытания атомной бомбы, названной «Штучка».

17 июля пришла столь долгожданная шифрограмма: «Прооперирован сегодня утром. Диагноз ещё не установлен полностью, но результаты, по-видимому, удовлетворительны и уже сейчас превосходят ожидания».

Трумэн сразу же вызвал к себе госсекретаря Бирнса и сообщил ему радостную весть. Тот моментально отреагировал: «Бомбу следует использовать как можно скорее против Японии. Её следует сбросить на военный завод, окруженный жилыми массивами для рабочих, и сделать это без предварительного предупреждения».

24 июля в 11:30 Трумэн провёл в своём потсдамском «Белом доме»  совещание начальников штабов сухопутных войск, ВВС и ВМС США и Великобритании. Черчилль также присутствовал. Генерал Джордж Маршалл доложил, что массированные бомбардировки японских городов ничего не дают. И сослался на самый крупный авианалёт на Токио 24-25 мая с участием более 500 бомбардировщиков В-29. В результате бомбардировок погибли почти 100 тысяч токийцев. Половина города превратилась в руины. Но это «не возымело никакого эффекта. Да, бомбежки разрушают японские города, но на моральный дух японцев они не влияют. Мирные граждане скорее предпочтут совершить самоубийство, чем попасть в плен». Маршалл закончил своё сообщение словами: «необходимо шокировать японцев действием». Другие военные согласились с ним.

В этот момент Трумэн и сообщил собравшимся, что принял решение использовать атомную бомбу. И тут же подписал приказ командованию стратегической авиацией США: в один из ближайших дней после 3 августа, как только позволит погода, сбросить атомные бомбы на один-два японских города.

Одновременно Трумэн поручил военному министру Стимсону подготовить список наиболее желательных целей. 25 июля Стимсон молча положил на стол Трумэна лист бумаги, на котором заглавными буквами, отдельной строчкой, были напечатаны всего 4 слова: КОКУРА, ХИРОСИМА, НИИГАТА, НАГАСАКИ.

Весьма примечательное обсуждение произошло при выборе этого списка. Между высокопоставленными военными были деловые разногласия. Эйзенхауэр, Леги, Арнольд считали применение атомной бомбы против Японии неоправданным. Генерал Гровс, руководивший завершающим этапом создания и испытания атомной бомбы, требовал включить в список целей атомной бомбардировки Киото – бывшую столицу Японии. Когда ему возразили, что Киото – центр древней культуры, Гровс ответил: «Плевать. Для меня это прежде всего город с населением более миллиона душ, значит, отличный объект для проверки убойного и морального эффекта взрыва».

Но после обсуждения всё же вместо Киото включили Нагасаки. Возникло ещё одно осложнение: вблизи от намеченных целей в концлагерях содержатся американские военнопленные. Услышав это, Гровс прорычал: «Не принимать во внимание!».

Утверждая обозначенные цели, Трумэн цинично сказав: «Мне пришло в голову, что четверть миллиона наших парней в расцвете сил стоят пары японских городов». И дал напутствие Стимсону: «Я полагаю, что бомба должна быть сброшена на один из этих городов 6 августа, а на другой – 9 августа. В это время мы с вами уже будем на крейсере «Аугуста» возвращаться домой. Это избавит нас от назойливых репортёров и … наглых профессоров».

Узнав о результатах двух атомных бомбардировок, Трумэн бахвалился, что «спокойно спал как ребёнок», подписав приказ об атомной бомбардировке. И никогда, до дней своих последних, не сожалел об этом.