Москва – город большой, но круг-то узок, и настоящему индейцу завсегда везде ништяк. В те годы броуновского рынка замутить можно было самые неожиданные темы. В нашем бидешном бизнесе с репкой я нес чемодан схем, прокладок, РПС, Джонатана Свифта, которые были конкретной ОБЖ, но без них — не быть в шоколаде.

Кроме того (это было за пару лет до черного вторника), был еще один чемоданчик — юрик для МФБ, на вечном лонге нерезя, с режимом онлайн, что по тем временам не было необходимо, но дико круто и с брокерами, за которыми нужен был глаз да глаз. Курс Мамбы был стабилен: фунт рублей стоил доллар, гэкэо перли, только успевай фиксироваться, а всякие соблазнительные векселя... Так что если с утра еще заглядывался на женщин, то к вечеру – никогда: работа полностью удовлетворяла.

Тем не менее отношения — это наше всё. Надо было отхэппибездить приятеля, крутого випа. Собрав презенты, я покатил в тусовку. Соседом оказался какой-то чел восточного типа. К тому времени у меня уже было правило — южнее Ростова не работать (Сочи не в счет), и соседство было по барабану. Но после тоста дружбана хозяина: «Господа офицеры и временно находящиеся на свободе гражданские лица...» зал грохнул, а мой сосед обратился ко мне с вопросом, типа — что тот сказал?

Мы разговорились, и оказался сосед реальным иранцем по имени Реза. Его бизнес был не очень простым, и как и многое в Иране, за ихними зубцами. Иранские байеры везли лес, зерно, металл, разные запчасти. С советских времен — российская репка, продаваемая за арабскую. Популярная тема — вывоз оборудования, простаивающего на многочисленных российских предприятиях и таможне. Через боковики и зеленые ноги оборудование скупалось по цене металлолома.

Помогала и реформа: налоговиков не интересовало, работает оборудование или стоит в ожидании лучших времен. Логистика была на любой вкус — Средняя Азия, Астрахань, Турция. Что можно было баить в Иране? Миндаль 20 сортов. Но таких мегапафосных ценителей в России были единицы. Иранцы везли концентраты соков, фисташки, сухофрукты, чай, томатную пасту, понемногу камень (оникс, мрамор, гранит и изделия из него). Ну и конечно — ковры. Продукцию своего машиностроения Иран продавал странам Индийского океана — это была его зона.



Конечно, это юмор. Иран имеет весьма развитую и развивающуюся промышленность.

После нескольких нереальных сделок Реза предложил заняться коврами — как попутным бизнесом. В этом деле я был конкретный ламер, нужны были консультанты, справочники, мы-то знали только котировки Плаца да про самовывоз из Тулы. Привезенная книжка на фарси была понятна так же, как «Положение о порядке предоставления госгарантий под привлекаемые специализированными банками кредитные ресурсы и финансирования на условиях возвратности и платности для пополнения оборотных средств экспортоориентированных предприятий и организаций».

Тема представлялась мутной — работа физиком, а приличный ковер весил от 8 до 15 тонн на месте, куда еще надо было добраться, везя с собой «котлеты». В общем — картонный бизнес, без всякого юризма, шняги, паеблушек, но и без йелдунов, плюс с сапортом великих от Резы. Надо было сделать дью всей этой байде, найти концы и кастомизировать. Чтобы замотивировать, Реза привез ковер — типа со склада в Москве, по ценам ниже рыночных.



Поев жевательной резинки без сахара, чтобы не было перхоти, я наладился к спецам в Музей Востока, которые меня немедленно завернули. Пришлось менять жанр — «терпенье и труд все перетрут», и я опять появился в музее.

«Ты посмотри, что он нам принес! — воскликнул эксперт из музея своему коллеге. — Где вы этот ковер взяли?» Я гордо рассказал всю историю, прошел маленький ковровый ликбез и получил несколько фамилий иранских мастеров, чьи ковры в отдел современного ковроткачества музей готов приобрести и сам, в том числе и привезенный мной, нашлись бы деньги или спонсоры. Намека я не понял.

Выяснилась и непонятка с иранцами по поводу гарантийного срока службы. Оказалось, что ручное ткачество шелком (уток) на шелке (основа), использование натуральных красителей и авторство позволяют говорить о «гарантиях» 300-500 лет.

Объяснили мне и причину первоначального отказа от встречи. Недавно они были приглашены банком для экспертизы коллекции ковров, оцененной продавцами в лимон долларов. Ковры были стандартно-средненькие, но проводить экспертизу при уже начавших прогуливать эти деньги продавцах — дело рисковое. Написать что-то, чтобы отстали — noblesse oblige, страдает профессион де фуа. В мире коллег их уровня всего 5-6 человек, и даже «ковровая» Турция приглашает их для консультаций.

Музейщики отговорились необходимостью проведения экспертизы в своих мастерских и больше на контакты с бизнесом не шли. Удалось уговорить их съездить в Иран на отбор ковров, но — не срослось: госслужащие, разрешение руководства, косые взгляды трудового коллектива. Всё как всегда. Тем не менее договорились на будущее: если привезенный мной ковер того заслуживает, то они дают экспертное заключение, а если нет — то я «иду лесом» и претензий к ним не имею. И еще — оценку они не делают.

Впоследствии я понял, почему. Для авторских ковров, изготавливаемых в единственном экземпляре, цена зависит от «бренда», амбиций покупателя и места продажи. Вот фотография ковра места продажи. Вот фотография ковра цвета какао с молоком, размером 2х2 метра:



Ковер этого же мастера с таким же рисунком, но «молитвенного» (1х1,5 м) размера я увидел в комнате «для ценителей» коврового магазина в Монте-Карло. Цена его была в два раза выше моей. Мой ковер благополучно уехал за океан, и там, как принято, застрахован. Мне сообщили: страховая стоимость в шесть раз превышала цену продажи.

Для окончательного зондажа рынка требовались продажи. Тут на мое счастье жена известного всей России (и не только) чиновника отказалась от привезенного для нее ковра. Ее личный эксперт (а их вокруг обеспеченных людей крутится как пчел возле меда, с единственной квалификацией: умелая лесть хозяину и минимум 10% от сделки) ковер забраковал. Мне его и отдали. Вот он, на картинке, размером 3х4 метра:




Я показал его одному рижанину, и ковер уехал в Ригу. Спустя некоторое время даме подвернулся настоящий эксперт, ковер был вытребован назад, предлагалась 50%-ная премия. Но купивший его человек бедным не был, и сегодня в Риге есть ковер (и не один), пригодный для любой выставки от Лондона до Абу-Даби.



А этот ковер улетел, как только его увидела покупательница. Более того, она раскрыла мне кое-какие тайны шелковых ковров и объяснила, чем был уникален именно этот. Итак, два ковра проданы, в музее и на «Даче» я побывал – нужно ехать в Иран.

Несколько слов о бизнесе в товарной категории «лакшери» — luxury. Для этих товаров определить наличие платежеспособного спроса — большая проблема. Требуются немалые вложения в специфическую рекламу, соответствующая, хотите, среда, хотите — дискурс, культура.

Например, в Ригу ковры забирали только евреи и русские. Но luxury-бизнес на коврах выстроить невозможно. Шедевров по определению мало, и обычные поставки осуществляются в такой пропорции: авторский ковер, двадцать ковров дорогого ширпотреба и еще от 30 до 50 — натуральных, ну... не ах. Ковров в мире хватает. Только в Гамбурге склады иранских ковров занимают десяток квадратных километров. Иначе говоря, складывался не бизнес, а очередное «поддержание отношений», но — самоокупаемое, предполагающее интересные поездки и правильные знакомства.

Визу в Иранском посольстве оформили быстро. Я поставил условием поездки покупку ковра у мастера Ахмада Нури, чем поверг Резу в некий трепет. Но вы-то знаете, как я это узнал. И мы полетели в Тегеран.

Первая ошибка — «Аэрофлотом», он летал чаще, а IranAir — раз в неделю. Поторопился. Тогдашние удобства «Аэрофлота» были способны испортить настроение и здоровье надолго. Не знаю, как сейчас, с тех пор с ним не летал.
Следующая ошибка: надел галстук, который пришлось снять уже в Шереметьево. Галстук — это американизм, который в Иране не приветствуется.

Еще одна — в duty free прикупил «правильное» виски и коньяк. Реза, увидев при выходе из самолета характерный пакет, заставил затолкать все это в сумку и сказал, что через таможню я пойду один. Мол, я — иностранец, правил могу не знать, отберут, и все. А ему будет плохо. Сразу вспомнилось незабвенное ливийское Триполи, где традиции обеспечивались с уважением к привычкам советских специалистов. Чемодан поднимался на высоту человеческого роста и ронялся. С извинениями его вручали пассажиру, не оскорбляя личным досмотром.

Иранские таможенники не обратили на меня ни малейшего внимания, и через 5 минут мы покатили в заказанную гостиницу. На всякий случай: четверг в Иране – предвыходной. Пятница – полноценный выходной. Остальные дни – рабочие. Россиянам вести бизнес с Ираном очень удобно — законные три выходных дня в неделю.

Гостиниц в Тегеране много, на разные вкусы. Еще одна ошибка: попросил тихое место с минимально европейским рестораном: традиционное иранское меню – 20 разнообразных кебабов (шашлыков), молотые и из кусков, разных видов мяса, под разными соусами, да еще и под чай или минеральную воду – это для хорошего желудка. Кушал сэндвичи и well done стейк.

Надо было сразу же останавливаться в гостиницах для иностранцев, они там как в СССР, с охраной — надзором: в номер гостей не пускают, встречи в ресторане или лобби, но зато гарантированный интернет и европейская кухня — от стейка до лобстера. Гостиницы забиты: и туристы, в основном из Европы, и, конечно, Японии, и бизнесмены (Европа, Китай, Индия и пр.), в бизнес-центре гостиницы к компам была очередь. Да и посмотреть и в Тегеране, и в Иране есть на что. Все-таки древнеримские греки учились у персов.




Это Персеполис — дворец царя царей Дария. Покруче Акрополя и Рима. И подревней... А теперь представьте себя в зале царей и над собой — темно-синее небо со звездами... вы — под колоннами с персидскими капителями:




А посланцы покоренных народов несут вам свои дары:




Положим, такими сооружениями нас не удивишь – такое и в моем родном городе стоит:




А вот «Купола, купола, купола...»:







Окончание тут