Великая Отечественная война
Сегодня
Юрий Иванович Кутырев
Неравнодушный человек, сохранивший память и совесть.
ИНОСТРАННЫЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ В СССР. ЧАСТЬ 5
Японские военнопленные
-
Участники дискуссии:
23 -
Последняя реплика:
10 часов назад
Заключительная часть об иностранных военнопленных в СССР.
Часть 1 Часть 2 Часть 3 Часть 4
Часть 1 Часть 2 Часть 3 Часть 4
Фото на обложке: Японские солдаты сдают оружие советскому офицеру. 1945 г.
16 августа 1945 года японские войска на территории Маньчжурии, Северной Кореи, на Южном Сахалине и Курильских островах начали капитуляцию перед Красной Армией, хотя боевые действия на отдельных островах длились до 5 сентября, где по незнанию японцев о капитуляции, а где по упрямству отдельных командиров. В общей сложности в советский плен попало более 600 тысяч военнослужащих японской армии.
Пленные подразделения Квантунской армии направлялись в созданные советскими военными властями, сборные и приемные пункты, фильтрационные пункты и фронтовые лагеря военнопленных. Больные и раненные были помещены во фронтовые госпитали. В этих учреждениях военнопленных допрашивали, заводили на них соответствующие документы, здесь же фильтровались и отсеивались те из них, кто был заподозрен в совершении воинских преступлений, в том числе против китайцев и монголов.
Принятие капитуляции на японских складах. г. Фусинь, Китай, сентябрь, 1945 г.
Японские военнопленные в лагере. Маньчжурия. 1945 г.
Командование Красной Армии и руководство НКВД предполагали поступление японских военнопленных по результатам наступления, однако на такую численность, да еще и появившуюся за весьма короткий срок не рассчитывало. В результате командующие армиями вынуждены были выделить армейские подразделения для обустройства дополнительных приемных лагерей, создания их администраций, обеспечения охраны и жизнедеятельности военнопленных. Естественно, для их обустройства не были заранее заготовлены строительные материалы, топливо, продукты питания, медпрепараты и другие средства. Поэтому для лагерей использовались приспособленные помещения и палатки. Зачастую они располагались и под открытым небом. Санитарный и температурный режим не соблюдался.
Часть военнопленных получила простудные заболевания, на этой почве участились инфекционные заболевания. Буйствовал сыпной тиф. Из советских воинских частей была изъята часть полевых госпиталей, медико-санитарных батальонов и рот и направлена для нужд военнопленных. В лагерях пленные были распределены по подразделениям, а японские офицеры и унтер-офицеры поддерживали дисциплину и соблюдение лагерных порядков. Ежедневно проводились утренние и вечерние проверки наличия людей. Велся учет больных и умерших.
Отметим, что сами японцы не считали себя военнопленными, а считали сложившими оружие согласно условиям капитуляции и ожидали отправки в Японию. Более того, они считали, что советские лагеря, для них обеспечивают защиту, от китайцев, которые немало пострадали от японцев за время оккупации, и при любой возможности не упускали случая отомстить.
Однако, вопреки Потсдамской декларации, Государственный комитет обороны принимает постановление № 9898-сс об этапировании «около 500 тысяч японских военнопленных» на территорию СССР. Предписывалось «перед вывозом военнопленных японцев на территорию СССР, организовать рабочие батальоны численностью 1000 военнопленных каждый. Исполнение обязанностей командиров батальонов и рот возложить на лиц низшего офицерского состава японской армии». Причины такого решения до сих пор неизвестны, хотя в них можно найти и политические, и экономические, а также личные амбициозные мотивы Сталина. Во всяком случае, советские идеологи и их сегодняшние последователи до сих пор вразумительного объяснения найти не смогли.
Фронтовой лагерь для японских военнопленных в Муданьцзян. Маньчжурия, 1945 г.
Колонна пленных японских солдат на улице Харбина. Сентябрь, 1945 г.
Отправка пленных в СССР велась из фронтовых лагерей, где формировались побатальонные этапы военнопленных. Таким образом, из 639 635 пленных, на месте боев были освобождены 62 245 человек, 15 986 человек умерли от ран, голода и холода во фронтовых госпиталях, 12 318 человек были переданы правительству Монголии. Оставшиеся 549 086 человек осенью 1945 года были вывезены на территорию СССР. В пути по различным причинам умерло еще 6 345 человек. Среди пленных оказалось 163 генерала и 26 573 офицера.
Японских военнопленных размещали в специальных лагерях Главного управления по делам военнопленных и интернированных ((ГУПВИ) МВД СССР. Около 70 тысяч пленных направили в отдельные рабочие батальоны (ОРБ), подчинявшиеся Министерству вооруженных сил. География распределения военнопленных японцев в СССР была чрезвычайно широкой. Было создано 71 лагерное управление для японских пленных в 30 регионах Советского Союза. Так, например, первые партии японцев были распределены следующим образом. В Приморский край было направлено 75 тыс. чел., в Хабаровский край — 65 тыс. чел., в Читинскую область — 40 тыс. чел., в Иркутскую область — 200 тыс. чел., в Бурят-монгольскую АССР — 16 тыс. чел., в Красноярский край — 20 тыс. чел., в Алтайский край — 14 тыс. чел, в Казахскую ССР — 50 тыс. чел., в Узбекскую ССР — 20 тыс. чел. Были японцы и в Подмосковье, и в Норильске, и в Харькове, и в Уфе, и в Казани, и в Омске, и во Владимире, и в Иванове, и в Тбилиси.
Лагерь японских военнопленных в Находке. 1950 г.
Каждое лагерное управление включало в себя многочисленные лагерные отделения. Кроме того, существовали и так называемые «командировки» — небольшие группы военнопленных, работающие отдельно от основных лагерных отделений. В составе каждого лагерного управления имелся оперативно-чекистский отдел с антифашистским отделением, отделы охраны, режима, учета, политически отдел и т.д.
В свою очередь, в лагерных отделениях были инструкторы по антифашистской работе, инспекторы по учету личного состава. Работали в лагерной администрации и переводчики японского языка. Использовались они главным образом в оперативно-следственной работе, а плохо знавшие язык — в учетных отделах. Учетные отделы следили за перемещением военнопленных, вели учет умерших, о чем регулярно доносили в областные, краевые и республиканские управления внутренних дел. В систему лагерей входили и специальные госпитали, лазареты и оздоровительные отделения для военнопленных. Лагерные отделения, в силу различных причин перемещались: кто за новой стройкой или строящейся дорогой, а кто и вследствие вымирания или репатриации контингента.
Следует отметить, что готовых лагерей к приему японских пленных было недостаточно. Примерно третью часть их создавали в спешке на пустом месте. Зачастую сами пленные и строили себе жилище, поначалу землянки, а затем бараки.
Высокопоставленные японские военные сразу отделялись от основной массы, их не отправляли на хозяйственные работы, а содержали отдельно, как военных преступников. При этом специалистов по разработке вооружений и тех, кто занимался исследованиями в сфере оружия массового уничтожения, отобрали для продолжения научной деятельности в «шарашках» (научных учреждениях в системе ГУЛАГа).
Больше всего военнопленных японцев было занято в лесной промышленности — 26,1 %, в горнодобывающей отрасли работало около 23,5 % от общего числа военнопленных, в сельском хозяйстве — 12,2 %, в машиностроении — 8,3 %, в промышленном и гражданском строительстве — 8,3 %, в отраслях оборонного комплекса работало около 0,07 % военнопленных.
Скудный паек, убогие жилища, отсутствие лекарств, изнурительный и непродуктивный ручной труд — все это привело к повышенной смертности «контингента» зимой 1945—1946 гг. 80% из умерших в плену японцев приходится именно на эту зиму.
Жизнь и работу военнопленных в лагерях, медицинское обслуживание и т.д. регламентировали нормативные документы НКВД, предусматривающие практически «райские» условия для японцев. Однако, для выполнения большинства из них на местах просто не было реальной возможности. Распорядок дня лагерного отделения выглядел следующим образом.
— Подъем — 6:00
— Перекличка — 6:30
— Завтрак — 7:00
— Вывод на работу — 7:30
— Обеденный перерыв — 14:00 —15:00
— Окончание работы и ужин 19:00 — 20:00
— Вечерняя поверка — 21:00
— Отбой ко сну — 22:00
Однако это было в большинстве случаев лишь на бумаге. Практически везде рабочий день равнялся 12 часам, с редкими выходными, а прием пищи был двухразовым — утром и вечером.
Нормы продуктового обеспечения определил соответствующий приказ НКВД СССР от 28 сентября 1945 года. Ежесуточный продуктовый набор по норме №1 выглядел так: хлеб — 300 г, рис — 300 г, крупа или мука — 100 г, мясо — 50 г, рыба — 100 г, жиры растительные — 10 г, овощи свежие либо соленые — 600 г, мисо (приправа из бобов) — 30 г, сахар — 15 г, соль — 15 г, чай — 3 г, мыло хозяйственное — 300 г на месяц. Для военнопленных, занятых на тяжелых физических работах в хозяйственных органах и лагерях, нормы по сахару и овощам увеличивались на 25%.
Дополнительные нормы хлеба и риса выдавались им в зависимости от выполнения производственных норм. Выдача хлеба и риса увеличивалась в одинаковых количествах: при выработке 50% установленной нормы — на 25 граммов, при выработке от 50 до 80% установленной нормы — на 50 граммов, при выработке от 101% и выше установленной нормы — на 100 граммов. Безусловно, продуктовые наборы для больных, находящихся в госпитале, а также для офицеров и генералитета были повыше.
Японцы на кухне. Постановочное фото политотдела.
Опять же это было на бумаге. Утвержденные нормы должны были обеспечивать 3500 тысячи калорий на каждого едока в сутки. По факту — и до 2500 тысяч не всегда доходило. Естественно говорить о соблюдении всей номенклатуры продуктов, утвержденных нормами, не приходится. Того же риса в СССР были крохи. Но главная проблема заключалась в другом. Далеко не всегда военнопленные получали даже причитающиеся им продукты в необходимом количестве. Во-первых, продукты доставлялись крайне нерегулярно и не в полном объёме. Во-вторых, воровало лагерное начальство. И лишь к середине 1947 года снабжение лагерей продуктами стало улучшаться. Да и то в основном за счет создания в лагерях подсобного хозяйства, где выращивали овощи либо разводили скот.
По нормам на одного человека полагалось 2 кв. м. жилой площади. Офицеры жили в отдельных бараках (если позволяли условия), старшие офицеры имели отдельные комнаты. В бараках посередине в проходе стояли железные бочки-печки для обогрева, а вдоль прохода сплошные двухэтажные пары. Каждому военнопленному полагался полный комплект зимней и летней одежды и обуви, белье, постельные принадлежности.
Известны случаи, когда пленным японцам выдавали трофейную немецкую униформу и лишь при репатриации переодевали в японскую. Старожилы из мест японских лагерей рассказывают, что японцы зимой ходили в изношенных полушубках и суконных красноармейских буденовках. В летнее время самураи предпочитали ходить в своей форме и брезентовых тапочках на деревянной подошве. Некоторые щеголяли в кирзовых сапогах, выменяв их у охранников или местных жителей. Особенно любили японцы русские телогрейки и фуфайки: лагерное начальство даже награждало ими особо отличившихся пленных.
Внутренняя организационная структура контингента японских военнопленных была установлена следующим образом: батальон, взвод, рота, отделение. Как правило, это были старые армейские подразделения и командовали ими их же офицеры. По баракам военнопленные размещались повзводно или поротно. В лагерях негласно существовал свой собственный японский штаб и строго соблюдалась иерархия, принятая в японской армии. Такие «вольности» допускались лагерным начальством умышленно, поскольку заботы поддержания дисциплины и порядка перекладывались на самих военнопленных, администрация лагеря лишь осуществляла общий надзор.
Наказания, применяемые к военнопленным, регламентировались дисциплинарным уставом Красной Армии. Начальник лагеря имел право: объявить выговор перед строем на поверке; объявить выговор в приказе, подвергнуть простому аресту с содержанием на гауптвахте до 20 суток и строгому аресту до 10 суток. Кроме того, он мог лишить военнопленного, совершившего проступок, права переписки на срок до двух месяцев или права пользоваться деньгами на тот же срок.
Военнопленные, которые регулярно нарушали режим, «имели склонность к побегам» или неблагожелательно отзывались о советском строе, направлялись в штрафной батальон. Штрафников направляли на самые трудные участки работ, лишали добавочных норм питания и переписки. Для наиболее злостных нарушителей режима в штрафных подразделениях существовал карцер. А при систематических отказах от работы военнопленные могли быть привлечены и к уголовной ответственности Все дела о преступлениях, совершенных военнопленными, рассматривались военным трибуналом по советским законам.
Как правило, лагеря военнопленных были обнесены забором с колючей проволок, охрана размещалась на сторожевых вышках и КПП. Первоначально военнопленных охраняли со строгостью принятой в ГУЛАГе. В зависимости от условий работы и возможности побега, выставлялась и охрана на объектах труда военнопленных. Например, на лесозаготовках отряд военнопленных в 50-70 человек, на работы водило двое охранников. Со временем режим содержания японцев стал смягчаться, они получили возможность относительно свободно передвигаться по поселкам, общаться с местным населением. Хотя полностью охрана не снималась никогда. Также к 1947 году условия труда японских военнопленных приблизились к условиям, в которых работали и советские граждане.
Оплата труда японцев практически на всех видах работ ограничивалась 150—200 рублями в месяц, и лишь на добыче угля ограничений по оплате не было. Это позволяло улучшить питание посредством покупки продуктов военнопленными в точках Коопторга при лагерях. Покупали нелегально продукты с одеждой и в местного населения.
Поначалу организация трудовых процессов находилась на крайне низком уровне — отсутствовали нормальные производственные условия, с наступлением зимы не были созданы обогревательные пункты, у военнопленных не было одежды и инструментов, а несоблюдение требований техники безопасности вело к высокому травматизму.
Высокий процент смертности японских военнопленных на территории СССР обуславливался различными факторами, среди которых было и некачественное скудное питание, и суровый климат, и тяжелая работа вдали от родины без всякой надежды на лучшее. Японцы также погибали в результате несчастных случаев на производстве и в быту. Процент погибших от травм колебался от 2,7 % до 8 %, в зависимости от опасности производства. В среднем, от травм погибло 5,1% военнопленных. Самоубийства составили малую долю смертей, — примерно одно самоубийство на 100 погибших человек, т.е. 0,7-1,1 %. Их всплеск пришелся на начало 1946 года, когда многим стало ясно, что не выжить. Погибали японцы и во время нечастных побегов. За все время в лагерях умерло 39 738 японцев или 7,2% от общего количества, попавшего в Советский Союз. Эта цифра в два раза меньше смертности пленных с Восточного фронта, которая составляла около 14%.
Строительство Фархадской ГЭС. Узбекистан.
Строительство японскими военнопленными моста в Иркутской области.
Японские военнопленные трудились на лесозаготовках, на строительстве жилых и промышленных зданий, на строительстве автодорог. Так, в Хабаровске японцами была построена Высшая партийная школа, стадион «Динамо», большое количество жилых двухэтажных кирпичных зданий в рабочих районах города. В Ташкенте были сооружены Текстильный комбинат, здания Центрального телеграфа и Министерства культуры, театры им. Навои, им. Мукими. А в городе Чирчик — заводы Химмаш и Сельмаш. Ими была протянута высоковольтная линия электропередачи от Бекабада до Ташкента, которая и по сей день обеспечивает электричеством значительную часть Ташкента.
Расположенная в Бекабаде Фархадская ГЭС тоже строилась при участии трех тысяч военнопленных японцев. В Приморском крае их силами были сооружены Находкинский торговый порт и Седанкинский гидроузел во Владивостоке, возведены целые жилые кварталы в городах. Работали японцы и на строительстве Байкало-Амурской магистрали, на приисках треста «Хакасзолото», на строительстве Абаканского оросительного канала, на различных промышленных предприятиях. Восстанавливали японцы и шахты Донбасса и предприятия Харькова и Запорожья. Можно еще перечислять тысячи и тысячи объектов, где трудились японские военнопленные. Но, несмотря на огромный выполненный объем различных работ, их деятельность, как и более дешевых немцев в системе ГУПВИ на протяжении всех лет своего существования была убыточной.
В лагерях, начиная с более позднего времени их пребывания в СССР, соблюдались национальные обычаи и праздники Японии, практиковались самоуправление и самообслуживание, работала художественная самодеятельность, создавались клубы по интересам, и даже давались концерты. Японцы в часы досуга ставили спектакли, разучивали русские песни, которые по своей мелодичности очень напоминали им свои, рисовали картины, а также занимались спортом. Но было это не везде, и не всегда на добровольной основе.
Лагерная самодеятельность.
Репатриация японских военнопленных проводили по неизвестному принципу. В 1946 году было отправлено в Японию 18 616 человек; в 1947 году — 166 200 чел, в 1948 году — 175 тысяч чел, в 1949 году — 97 тысяч, в 1950 году — 1585 чел. Остались в СССР 2988 человек по различным причинам — осужденные задерживались до конца отбывания срока, больные, не пожелавшие возвращаться. Процесс репатриации продолжался до 1956 года. И лишь 23 декабря 1956 года оставшиеся 1025 японцев, осужденных за различные воинские преступления были амнистированы в честь подписания советско-японского соглашения о прекращении войны и отправлены домой.
Отправка японских военнопленных домой. Находка, 1950 г.
Встреча репатриированные японцев дома.
Репатриированных японцев отправляли на Дальний Восток в г. Находку, где пленных встречали и принимали представители союзников: американцы, англичане и представители японской администрации. Чтобы обеспечить доставку репатриированных в порт, МВД издало специальный приказ, которым регламентировались условия перевозки военнопленных, снабжения их одеждой и обувью, питанием, постельным бельём, одеялами.
Эшелоны обеспечивать медперсоналом и медикаментами, поддерживались в них нужные санитарные условия. За доставку японцев до момента их передачи органам репатриации несли личную ответственность начальники управлений лагерей. Нательное бельё пленных перед погрузкой в эшелон дезинфицировалось, чтобы не допустить распространения инфекций. Если кто-то в пути заболевал, его снимали с эшелона и направляли в ближайший спецгоспиталь для военнопленных.
На территории СССР, погибшие японские военнопленные захоронены приблизительно в 700 местах. Почти все кладбища находится в запущенном состоянии, большая часть из них давно уничтожена. До 1990-х годов Советский Союз не предоставлял списки погибших японцев и места их захоронения. И лишь в 1991 г. между правительством Японии и СССР было заключено специальное соглашение о перезахоронении останков японских военнопленных в Японии. Для претворения этой акции в жизнь необходимо было определить места захоронений и количество захороненных военнопленных. Но Союз развалился, и договор остался невыполненным. Тем не менее, несколько десятков памятников на территории бывшего Союза все-таки есть: в Бийске, Барнауле, Хабаровске, Алмаате, Кентау, Находке, Красноярске, Черногорске…
Заключение
Труд иностранных немецких военнопленных в СССР применялся почти 15 лет (1941—1955). По данным Центрального финансового отдела Министерства внутренних дел СССР, за период с 1943 по 1 января 1950 года военнопленные заработали 16,7 млрд. рублей и выполнили работу в строительстве и промышленности общей стоимостью примерно 50 млрд. рублей. Не менее 38 млрд. рублей из них заработали немецкие военнопленные.
Итогом явились построенные города и возрожденные фабрики, заводы, дороги и каналы. Военнопленными были добыты миллионы тонн руды, угля, камня, миллионы кубометров леса. Особенно большое значение использование труда иностранных военнопленных имело в 1945—1946 годах, когда наиболее остро ощущался дефицит рабочей силы в СССР. Наличие военнопленных позволяло пополнить трудовые ресурсы. Их можно было сосредоточивать на тех участках и направлениях, для развития которых потребовались бы значительные затраты на социальные нужды, нести которые в тот период страна не могла.
Однако нельзя забывать, что произведенное военнопленными составило лишь 7,3 % от общего ущерба, причиненного Советскому Союзу за годы войны. Только прямой урон, нанесенный Советскому государству и населению страны, составил 679 млрд. рублей (в ценах 1941 года, а по сегодняшним ценам это более 3,3 триллиона долларов).
В отличие от немецких, румынских, финских концлагерей, где погибло более 50 % советских военнопленных, советские лагеря, в которых умерло около 14-15 % пленных, назвать санаториями конечно нельзя, но учреждениями с весьма гуманными условиями содержаниями, для разоренной войной страны, вполне возможно. Следует отметить, что показатель смертности был значительно увеличен за счет гибели полуживых пленных из Сталинградского котла.
В отличие от противника, советская администрация не ставила своей целью уморить военнопленных, а наоборот относилась к ним как к достаточно ценному трудовому ресурсу. В тоже время, необходимо помнить, что всех этих людей на советскую землю привели не туристические цели. И даже японцы, попали в плен не на своей земле, а на китайской. Поэтому наказания без вины не было. Однако, это наше, субъективное мнение. Читайте, анализируйте и судите сами…
16 августа 1945 года японские войска на территории Маньчжурии, Северной Кореи, на Южном Сахалине и Курильских островах начали капитуляцию перед Красной Армией, хотя боевые действия на отдельных островах длились до 5 сентября, где по незнанию японцев о капитуляции, а где по упрямству отдельных командиров. В общей сложности в советский плен попало более 600 тысяч военнослужащих японской армии.
Пленные подразделения Квантунской армии направлялись в созданные советскими военными властями, сборные и приемные пункты, фильтрационные пункты и фронтовые лагеря военнопленных. Больные и раненные были помещены во фронтовые госпитали. В этих учреждениях военнопленных допрашивали, заводили на них соответствующие документы, здесь же фильтровались и отсеивались те из них, кто был заподозрен в совершении воинских преступлений, в том числе против китайцев и монголов.
Принятие капитуляции на японских складах. г. Фусинь, Китай, сентябрь, 1945 г.
Японские военнопленные в лагере. Маньчжурия. 1945 г.
Командование Красной Армии и руководство НКВД предполагали поступление японских военнопленных по результатам наступления, однако на такую численность, да еще и появившуюся за весьма короткий срок не рассчитывало. В результате командующие армиями вынуждены были выделить армейские подразделения для обустройства дополнительных приемных лагерей, создания их администраций, обеспечения охраны и жизнедеятельности военнопленных. Естественно, для их обустройства не были заранее заготовлены строительные материалы, топливо, продукты питания, медпрепараты и другие средства. Поэтому для лагерей использовались приспособленные помещения и палатки. Зачастую они располагались и под открытым небом. Санитарный и температурный режим не соблюдался.
Часть военнопленных получила простудные заболевания, на этой почве участились инфекционные заболевания. Буйствовал сыпной тиф. Из советских воинских частей была изъята часть полевых госпиталей, медико-санитарных батальонов и рот и направлена для нужд военнопленных. В лагерях пленные были распределены по подразделениям, а японские офицеры и унтер-офицеры поддерживали дисциплину и соблюдение лагерных порядков. Ежедневно проводились утренние и вечерние проверки наличия людей. Велся учет больных и умерших.
Отметим, что сами японцы не считали себя военнопленными, а считали сложившими оружие согласно условиям капитуляции и ожидали отправки в Японию. Более того, они считали, что советские лагеря, для них обеспечивают защиту, от китайцев, которые немало пострадали от японцев за время оккупации, и при любой возможности не упускали случая отомстить.
Однако, вопреки Потсдамской декларации, Государственный комитет обороны принимает постановление № 9898-сс об этапировании «около 500 тысяч японских военнопленных» на территорию СССР. Предписывалось «перед вывозом военнопленных японцев на территорию СССР, организовать рабочие батальоны численностью 1000 военнопленных каждый. Исполнение обязанностей командиров батальонов и рот возложить на лиц низшего офицерского состава японской армии». Причины такого решения до сих пор неизвестны, хотя в них можно найти и политические, и экономические, а также личные амбициозные мотивы Сталина. Во всяком случае, советские идеологи и их сегодняшние последователи до сих пор вразумительного объяснения найти не смогли.
Фронтовой лагерь для японских военнопленных в Муданьцзян. Маньчжурия, 1945 г.
Колонна пленных японских солдат на улице Харбина. Сентябрь, 1945 г.
Отправка пленных в СССР велась из фронтовых лагерей, где формировались побатальонные этапы военнопленных. Таким образом, из 639 635 пленных, на месте боев были освобождены 62 245 человек, 15 986 человек умерли от ран, голода и холода во фронтовых госпиталях, 12 318 человек были переданы правительству Монголии. Оставшиеся 549 086 человек осенью 1945 года были вывезены на территорию СССР. В пути по различным причинам умерло еще 6 345 человек. Среди пленных оказалось 163 генерала и 26 573 офицера.
Японских военнопленных размещали в специальных лагерях Главного управления по делам военнопленных и интернированных ((ГУПВИ) МВД СССР. Около 70 тысяч пленных направили в отдельные рабочие батальоны (ОРБ), подчинявшиеся Министерству вооруженных сил. География распределения военнопленных японцев в СССР была чрезвычайно широкой. Было создано 71 лагерное управление для японских пленных в 30 регионах Советского Союза. Так, например, первые партии японцев были распределены следующим образом. В Приморский край было направлено 75 тыс. чел., в Хабаровский край — 65 тыс. чел., в Читинскую область — 40 тыс. чел., в Иркутскую область — 200 тыс. чел., в Бурят-монгольскую АССР — 16 тыс. чел., в Красноярский край — 20 тыс. чел., в Алтайский край — 14 тыс. чел, в Казахскую ССР — 50 тыс. чел., в Узбекскую ССР — 20 тыс. чел. Были японцы и в Подмосковье, и в Норильске, и в Харькове, и в Уфе, и в Казани, и в Омске, и во Владимире, и в Иванове, и в Тбилиси.
Лагерь японских военнопленных в Находке. 1950 г.
Каждое лагерное управление включало в себя многочисленные лагерные отделения. Кроме того, существовали и так называемые «командировки» — небольшие группы военнопленных, работающие отдельно от основных лагерных отделений. В составе каждого лагерного управления имелся оперативно-чекистский отдел с антифашистским отделением, отделы охраны, режима, учета, политически отдел и т.д.
В свою очередь, в лагерных отделениях были инструкторы по антифашистской работе, инспекторы по учету личного состава. Работали в лагерной администрации и переводчики японского языка. Использовались они главным образом в оперативно-следственной работе, а плохо знавшие язык — в учетных отделах. Учетные отделы следили за перемещением военнопленных, вели учет умерших, о чем регулярно доносили в областные, краевые и республиканские управления внутренних дел. В систему лагерей входили и специальные госпитали, лазареты и оздоровительные отделения для военнопленных. Лагерные отделения, в силу различных причин перемещались: кто за новой стройкой или строящейся дорогой, а кто и вследствие вымирания или репатриации контингента.
Следует отметить, что готовых лагерей к приему японских пленных было недостаточно. Примерно третью часть их создавали в спешке на пустом месте. Зачастую сами пленные и строили себе жилище, поначалу землянки, а затем бараки.
Высокопоставленные японские военные сразу отделялись от основной массы, их не отправляли на хозяйственные работы, а содержали отдельно, как военных преступников. При этом специалистов по разработке вооружений и тех, кто занимался исследованиями в сфере оружия массового уничтожения, отобрали для продолжения научной деятельности в «шарашках» (научных учреждениях в системе ГУЛАГа).
Больше всего военнопленных японцев было занято в лесной промышленности — 26,1 %, в горнодобывающей отрасли работало около 23,5 % от общего числа военнопленных, в сельском хозяйстве — 12,2 %, в машиностроении — 8,3 %, в промышленном и гражданском строительстве — 8,3 %, в отраслях оборонного комплекса работало около 0,07 % военнопленных.
Скудный паек, убогие жилища, отсутствие лекарств, изнурительный и непродуктивный ручной труд — все это привело к повышенной смертности «контингента» зимой 1945—1946 гг. 80% из умерших в плену японцев приходится именно на эту зиму.
Жизнь и работу военнопленных в лагерях, медицинское обслуживание и т.д. регламентировали нормативные документы НКВД, предусматривающие практически «райские» условия для японцев. Однако, для выполнения большинства из них на местах просто не было реальной возможности. Распорядок дня лагерного отделения выглядел следующим образом.
— Подъем — 6:00
— Перекличка — 6:30
— Завтрак — 7:00
— Вывод на работу — 7:30
— Обеденный перерыв — 14:00 —15:00
— Окончание работы и ужин 19:00 — 20:00
— Вечерняя поверка — 21:00
— Отбой ко сну — 22:00
Однако это было в большинстве случаев лишь на бумаге. Практически везде рабочий день равнялся 12 часам, с редкими выходными, а прием пищи был двухразовым — утром и вечером.
Нормы продуктового обеспечения определил соответствующий приказ НКВД СССР от 28 сентября 1945 года. Ежесуточный продуктовый набор по норме №1 выглядел так: хлеб — 300 г, рис — 300 г, крупа или мука — 100 г, мясо — 50 г, рыба — 100 г, жиры растительные — 10 г, овощи свежие либо соленые — 600 г, мисо (приправа из бобов) — 30 г, сахар — 15 г, соль — 15 г, чай — 3 г, мыло хозяйственное — 300 г на месяц. Для военнопленных, занятых на тяжелых физических работах в хозяйственных органах и лагерях, нормы по сахару и овощам увеличивались на 25%.
Дополнительные нормы хлеба и риса выдавались им в зависимости от выполнения производственных норм. Выдача хлеба и риса увеличивалась в одинаковых количествах: при выработке 50% установленной нормы — на 25 граммов, при выработке от 50 до 80% установленной нормы — на 50 граммов, при выработке от 101% и выше установленной нормы — на 100 граммов. Безусловно, продуктовые наборы для больных, находящихся в госпитале, а также для офицеров и генералитета были повыше.
Японцы на кухне. Постановочное фото политотдела.
Опять же это было на бумаге. Утвержденные нормы должны были обеспечивать 3500 тысячи калорий на каждого едока в сутки. По факту — и до 2500 тысяч не всегда доходило. Естественно говорить о соблюдении всей номенклатуры продуктов, утвержденных нормами, не приходится. Того же риса в СССР были крохи. Но главная проблема заключалась в другом. Далеко не всегда военнопленные получали даже причитающиеся им продукты в необходимом количестве. Во-первых, продукты доставлялись крайне нерегулярно и не в полном объёме. Во-вторых, воровало лагерное начальство. И лишь к середине 1947 года снабжение лагерей продуктами стало улучшаться. Да и то в основном за счет создания в лагерях подсобного хозяйства, где выращивали овощи либо разводили скот.
По нормам на одного человека полагалось 2 кв. м. жилой площади. Офицеры жили в отдельных бараках (если позволяли условия), старшие офицеры имели отдельные комнаты. В бараках посередине в проходе стояли железные бочки-печки для обогрева, а вдоль прохода сплошные двухэтажные пары. Каждому военнопленному полагался полный комплект зимней и летней одежды и обуви, белье, постельные принадлежности.
Известны случаи, когда пленным японцам выдавали трофейную немецкую униформу и лишь при репатриации переодевали в японскую. Старожилы из мест японских лагерей рассказывают, что японцы зимой ходили в изношенных полушубках и суконных красноармейских буденовках. В летнее время самураи предпочитали ходить в своей форме и брезентовых тапочках на деревянной подошве. Некоторые щеголяли в кирзовых сапогах, выменяв их у охранников или местных жителей. Особенно любили японцы русские телогрейки и фуфайки: лагерное начальство даже награждало ими особо отличившихся пленных.
Внутренняя организационная структура контингента японских военнопленных была установлена следующим образом: батальон, взвод, рота, отделение. Как правило, это были старые армейские подразделения и командовали ими их же офицеры. По баракам военнопленные размещались повзводно или поротно. В лагерях негласно существовал свой собственный японский штаб и строго соблюдалась иерархия, принятая в японской армии. Такие «вольности» допускались лагерным начальством умышленно, поскольку заботы поддержания дисциплины и порядка перекладывались на самих военнопленных, администрация лагеря лишь осуществляла общий надзор.
Наказания, применяемые к военнопленным, регламентировались дисциплинарным уставом Красной Армии. Начальник лагеря имел право: объявить выговор перед строем на поверке; объявить выговор в приказе, подвергнуть простому аресту с содержанием на гауптвахте до 20 суток и строгому аресту до 10 суток. Кроме того, он мог лишить военнопленного, совершившего проступок, права переписки на срок до двух месяцев или права пользоваться деньгами на тот же срок.
Военнопленные, которые регулярно нарушали режим, «имели склонность к побегам» или неблагожелательно отзывались о советском строе, направлялись в штрафной батальон. Штрафников направляли на самые трудные участки работ, лишали добавочных норм питания и переписки. Для наиболее злостных нарушителей режима в штрафных подразделениях существовал карцер. А при систематических отказах от работы военнопленные могли быть привлечены и к уголовной ответственности Все дела о преступлениях, совершенных военнопленными, рассматривались военным трибуналом по советским законам.
Как правило, лагеря военнопленных были обнесены забором с колючей проволок, охрана размещалась на сторожевых вышках и КПП. Первоначально военнопленных охраняли со строгостью принятой в ГУЛАГе. В зависимости от условий работы и возможности побега, выставлялась и охрана на объектах труда военнопленных. Например, на лесозаготовках отряд военнопленных в 50-70 человек, на работы водило двое охранников. Со временем режим содержания японцев стал смягчаться, они получили возможность относительно свободно передвигаться по поселкам, общаться с местным населением. Хотя полностью охрана не снималась никогда. Также к 1947 году условия труда японских военнопленных приблизились к условиям, в которых работали и советские граждане.
Оплата труда японцев практически на всех видах работ ограничивалась 150—200 рублями в месяц, и лишь на добыче угля ограничений по оплате не было. Это позволяло улучшить питание посредством покупки продуктов военнопленными в точках Коопторга при лагерях. Покупали нелегально продукты с одеждой и в местного населения.
Поначалу организация трудовых процессов находилась на крайне низком уровне — отсутствовали нормальные производственные условия, с наступлением зимы не были созданы обогревательные пункты, у военнопленных не было одежды и инструментов, а несоблюдение требований техники безопасности вело к высокому травматизму.
Высокий процент смертности японских военнопленных на территории СССР обуславливался различными факторами, среди которых было и некачественное скудное питание, и суровый климат, и тяжелая работа вдали от родины без всякой надежды на лучшее. Японцы также погибали в результате несчастных случаев на производстве и в быту. Процент погибших от травм колебался от 2,7 % до 8 %, в зависимости от опасности производства. В среднем, от травм погибло 5,1% военнопленных. Самоубийства составили малую долю смертей, — примерно одно самоубийство на 100 погибших человек, т.е. 0,7-1,1 %. Их всплеск пришелся на начало 1946 года, когда многим стало ясно, что не выжить. Погибали японцы и во время нечастных побегов. За все время в лагерях умерло 39 738 японцев или 7,2% от общего количества, попавшего в Советский Союз. Эта цифра в два раза меньше смертности пленных с Восточного фронта, которая составляла около 14%.
Строительство Фархадской ГЭС. Узбекистан.
Строительство японскими военнопленными моста в Иркутской области.
Японские военнопленные трудились на лесозаготовках, на строительстве жилых и промышленных зданий, на строительстве автодорог. Так, в Хабаровске японцами была построена Высшая партийная школа, стадион «Динамо», большое количество жилых двухэтажных кирпичных зданий в рабочих районах города. В Ташкенте были сооружены Текстильный комбинат, здания Центрального телеграфа и Министерства культуры, театры им. Навои, им. Мукими. А в городе Чирчик — заводы Химмаш и Сельмаш. Ими была протянута высоковольтная линия электропередачи от Бекабада до Ташкента, которая и по сей день обеспечивает электричеством значительную часть Ташкента.
Расположенная в Бекабаде Фархадская ГЭС тоже строилась при участии трех тысяч военнопленных японцев. В Приморском крае их силами были сооружены Находкинский торговый порт и Седанкинский гидроузел во Владивостоке, возведены целые жилые кварталы в городах. Работали японцы и на строительстве Байкало-Амурской магистрали, на приисках треста «Хакасзолото», на строительстве Абаканского оросительного канала, на различных промышленных предприятиях. Восстанавливали японцы и шахты Донбасса и предприятия Харькова и Запорожья. Можно еще перечислять тысячи и тысячи объектов, где трудились японские военнопленные. Но, несмотря на огромный выполненный объем различных работ, их деятельность, как и более дешевых немцев в системе ГУПВИ на протяжении всех лет своего существования была убыточной.
В лагерях, начиная с более позднего времени их пребывания в СССР, соблюдались национальные обычаи и праздники Японии, практиковались самоуправление и самообслуживание, работала художественная самодеятельность, создавались клубы по интересам, и даже давались концерты. Японцы в часы досуга ставили спектакли, разучивали русские песни, которые по своей мелодичности очень напоминали им свои, рисовали картины, а также занимались спортом. Но было это не везде, и не всегда на добровольной основе.
Лагерная самодеятельность.
Репатриация японских военнопленных проводили по неизвестному принципу. В 1946 году было отправлено в Японию 18 616 человек; в 1947 году — 166 200 чел, в 1948 году — 175 тысяч чел, в 1949 году — 97 тысяч, в 1950 году — 1585 чел. Остались в СССР 2988 человек по различным причинам — осужденные задерживались до конца отбывания срока, больные, не пожелавшие возвращаться. Процесс репатриации продолжался до 1956 года. И лишь 23 декабря 1956 года оставшиеся 1025 японцев, осужденных за различные воинские преступления были амнистированы в честь подписания советско-японского соглашения о прекращении войны и отправлены домой.
Отправка японских военнопленных домой. Находка, 1950 г.
Встреча репатриированные японцев дома.
Репатриированных японцев отправляли на Дальний Восток в г. Находку, где пленных встречали и принимали представители союзников: американцы, англичане и представители японской администрации. Чтобы обеспечить доставку репатриированных в порт, МВД издало специальный приказ, которым регламентировались условия перевозки военнопленных, снабжения их одеждой и обувью, питанием, постельным бельём, одеялами.
Эшелоны обеспечивать медперсоналом и медикаментами, поддерживались в них нужные санитарные условия. За доставку японцев до момента их передачи органам репатриации несли личную ответственность начальники управлений лагерей. Нательное бельё пленных перед погрузкой в эшелон дезинфицировалось, чтобы не допустить распространения инфекций. Если кто-то в пути заболевал, его снимали с эшелона и направляли в ближайший спецгоспиталь для военнопленных.
На территории СССР, погибшие японские военнопленные захоронены приблизительно в 700 местах. Почти все кладбища находится в запущенном состоянии, большая часть из них давно уничтожена. До 1990-х годов Советский Союз не предоставлял списки погибших японцев и места их захоронения. И лишь в 1991 г. между правительством Японии и СССР было заключено специальное соглашение о перезахоронении останков японских военнопленных в Японии. Для претворения этой акции в жизнь необходимо было определить места захоронений и количество захороненных военнопленных. Но Союз развалился, и договор остался невыполненным. Тем не менее, несколько десятков памятников на территории бывшего Союза все-таки есть: в Бийске, Барнауле, Хабаровске, Алмаате, Кентау, Находке, Красноярске, Черногорске…
Заключение
Труд иностранных немецких военнопленных в СССР применялся почти 15 лет (1941—1955). По данным Центрального финансового отдела Министерства внутренних дел СССР, за период с 1943 по 1 января 1950 года военнопленные заработали 16,7 млрд. рублей и выполнили работу в строительстве и промышленности общей стоимостью примерно 50 млрд. рублей. Не менее 38 млрд. рублей из них заработали немецкие военнопленные.
Итогом явились построенные города и возрожденные фабрики, заводы, дороги и каналы. Военнопленными были добыты миллионы тонн руды, угля, камня, миллионы кубометров леса. Особенно большое значение использование труда иностранных военнопленных имело в 1945—1946 годах, когда наиболее остро ощущался дефицит рабочей силы в СССР. Наличие военнопленных позволяло пополнить трудовые ресурсы. Их можно было сосредоточивать на тех участках и направлениях, для развития которых потребовались бы значительные затраты на социальные нужды, нести которые в тот период страна не могла.
Однако нельзя забывать, что произведенное военнопленными составило лишь 7,3 % от общего ущерба, причиненного Советскому Союзу за годы войны. Только прямой урон, нанесенный Советскому государству и населению страны, составил 679 млрд. рублей (в ценах 1941 года, а по сегодняшним ценам это более 3,3 триллиона долларов).
В отличие от немецких, румынских, финских концлагерей, где погибло более 50 % советских военнопленных, советские лагеря, в которых умерло около 14-15 % пленных, назвать санаториями конечно нельзя, но учреждениями с весьма гуманными условиями содержаниями, для разоренной войной страны, вполне возможно. Следует отметить, что показатель смертности был значительно увеличен за счет гибели полуживых пленных из Сталинградского котла.
В отличие от противника, советская администрация не ставила своей целью уморить военнопленных, а наоборот относилась к ним как к достаточно ценному трудовому ресурсу. В тоже время, необходимо помнить, что всех этих людей на советскую землю привели не туристические цели. И даже японцы, попали в плен не на своей земле, а на китайской. Поэтому наказания без вины не было. Однако, это наше, субъективное мнение. Читайте, анализируйте и судите сами…
Дискуссия
Еще по теме
Еще по теме
Юрий Иванович Кутырев
Неравнодушный человек, сохранивший память и совесть.
ИНОСТРАННЫЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ В СССР. ЧАСТЬ 2
Немецкие военнопленные
Юрий Иванович Кутырев
Неравнодушный человек, сохранивший память и совесть.
ИНОСТРАННЫЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ В СССР. ЧАСТЬ 4
Румынские военнопленные
Юрий Иванович Кутырев
Неравнодушный человек, сохранивший память и совесть.
ИНОСТРАННЫЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ В СССР. ЧАСТЬ 3
Итальянские военнопленные
Юрий Иванович Кутырев
Неравнодушный человек, сохранивший память и совесть.
ИНОСТРАННЫЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ В СССР. ЧАСТЬ 1
Венгерские военнопленные