Европейцам надо лучше знать греческие реалии. А то живут в одном Союзе и не знают, какой у союзников любимый национальный праздник. Папандреу привез в Афины пятое и пока последнее соглашение с Европой о судьбе греческого долга прямо к 28 октября – большому патриотическому празднику под названием Ή μέρα του «'Οχι», День «Нет».

Греки не празднуют День победы ни 8, ни 9 мая, потому что когда Германия сдалась, в Греции уже вовсю шла гражданская война. Вместо него греки празднуют 28 октября 1940 года. Тогда посол Италии в Афинах разбудил на рассвете греческого диктатора Метаксаса и передал ультиматум Муссолини передать итальянским войскам стратегические позиции в Греции. Метаксас ответил «охи» – «нет», началась греко-итальянская война, в которой греки загнали итальянцев довольно далеко вглубь Албании. Муссолини пришлось обратиться за помощью к разъяренному Гитлеру.

И вот Папандреу в такой день привозит соглашение из Брюсселя и, как Чемберлен, прибывший из Мюнхена, говорит: «Я привез вам мир».

А с точки зрения греков, привез не мир, но меч, не май, но труд, потому что соглашение о списании половины долга – это одновременно ультиматум Греции о том, что делать, как есть, пить и веселиться в ближайшие 10 лет – в лучшем случае. В исторический день, когда другой греческий правитель отверг диктат сильных тогдашней Европы. Это изощренное издевательство – как подписывать хасавюртовские соглашения или объявлять дефолт России 9 мая. А Меркель ничего плохого не хотела, она просто не знала, когда там у греков 9 мая: ей бы про свое побыстрее забыть.

ВЕРНУТЬСЯ К НАЧАЛУ ЗА ДЕСЯТЬ ЛЕТ

К тому, что привез Папандреу, греки немедленно насчитали три главные претензии, которые в день «нет» им были особенно невыносимы.

1) В документах саммита упоминаются проблемы Италии, Испании, Ирландии, Португалии, но только про Грецию сказано, что она не справилась. Только ты не умывался и грязнулею остался, стыд и срам.

2) Инспекторы «тройки», согласно условиям нового пакта, будут не просто наведываться в Афины, как в последние два года, а расположатся там на постоянной основе. «Это что, – заволновались некоторые греческие министры, – в комнатах наших будут сидеть европейские комиссары? И следить за тем, как мы работаем? Может, им девушек наших в кабинет привести?» Вот она, сдача национального суверенитета, стратегических позиций, портов и перевалов. Где же ты, Метаксас?

3) Ну, и самая страшное. После 12 лет трудов и лишений грекам предложили вернуться к состоянию 2009 года, когда начался нынешний долговой кризис. На конец 2009 года греческий долг 298,7 млрд евро или 127% ВВП. (Я тогда рассказывал о том, как задолжать 300 миллиардов). Подробного соглашения между Грецией и ЕС еще нет, но Папандреу привез из Брюсселя принципиальные договоренности:

а)Греции спишут половину долгов частные инвесторы;
б) ей дадут еще 100 млрд евро льготного кредита от еврозоны;
в) благодаря этой помощи и мерам строжайшей экономии с греческой стороны госдолг Греции к 2020 году будет ниже 120% ВВП. То есть примерно к уровню 2009 года. И это при условии, что все пойдет по плану и в Греции будет небольшой, но стабильный экономический рост.

За два года борьбы с долгом Греция на его обслуживание по подскочившим процентным ставкам назанимала столько, что с 127% ВВП в 2009 году он вырос до 143% в 2010 году, и по последнему сентябрьскому прогнозу МВФ за 2011 год составит 153%.

Итак, к двум годам выпрашивания очередных траншей, борьбы с рынком, спекулянтами, спредами, процентами, тринадцатыми зарплатами, ранними пенсиями, раздутыми штатами и убыточными железными дорогами надо прибавить еще девять, и Греция вернется к началу. Если есть в мире квадратура порочного круга, то вот она. Лучше уж сразу было в терновый куст.

ОТ ЛУКАВОГО

И Папандреу бросился в терновый куст. Он объявил референдум. Если кто думает, что Греция – это Швейцария, где то и дело бывают референдумы, то Греция не Швейцария. Референдумов в Греции не было так давно, что никто из действующих политиков не знает, как их проводить, и большинство граждан не помнит, как на них голосовать. Последний был в 1974 году, сразу после падения хунты черных полковников. И вопрос там был один и понятный: какой государственный строй избрать – республику с королем или без короля. Народ сказал «охи», и изгнанный полковниками король остался доживать в Лондоне. А по всем прочим судьбоносным вопросам – ни о вступлении в НАТО, ни о вступлении в ЕС, ни о введении единой валюты евро – референдума не было.

Не было референдума и по предыдущим соглашениям с еврозоной, заключенным по формуле «помощь в обмен на социализм», – таких с 2009 года было четыре. А по нынешнему пятому вдруг подавай всенародное голосование. Хотя по закону не требовалось даже одобрения парламента. Все обалдели.

«Для нас это не уловка», – тут же уточняет Папандреу. Что у трезвого на уме, то в парламенте на языке, в состоянии аффекта в минуту национальной важности.

Одно дело – собрать референдум по вопросу «долой короля», другое – по сложному финансовому соглашению. Как, интересно, он собирается сформулировать вопрос? «К какому уровню госдолга вы считаете необходимым вернуться: 120% или 150%?» Хотя греческое понимание референдума предполагает вопрос, на который нужно отвечать «да» или «нет». А что сверх того – от лукавого. Тогда, может быть, так: «Хотите ли вы вернуться к уровню госдолга в 120% ? «Да – Нет – А это сколько?» «Хотите ли вы сократить госдолг на 100 млрд?» – «Да – Нет – Только за счет проклятых капиталистов».

Полная версия соглашения между Грецией и ЕС со всеми приложениями и дополнениями будет готова, ну, в ноябре–декабре. Можно тогда и спросить греков: «Принимаете ли вы 50%-ное сокращение долга и европейскую финансовую помощь на тех условиях, которые содержатся в дополнительных соглашениях и приложениях, читай мелким шрифтом?» Варианты ответов: «Да–Нет–Не могу разобрать без очков». А что не разобрать без очков, то от лукавого и есть.

ПРИВЕТ, СЮРПРИЗ

А если народ проголосует против – что на следующий-то божий день случится? Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос – и где она возьмет денег, чтобы платить ближайшие проценты по долгу? Что она сделает, прежде чем вернется на ложе к Тифону – объявит дефолт, потребует нового саммита ЕС, новых переговоров и нового соглашения? Или сразу пойдет на ложе?

Два года Папандреу отказывался от досрочных выборов, чтобы не мучить страну и Европу в трудное время, и вдруг устраивает веселье на три ближайших месяца.

Партнеры по еврозоне с удивлением разглядывают белый концертный «Бехштейн», который греки неожиданно выкатили из кустов тамариска. «Дорогие европейцы, вот мы с вами договаривались-договаривались и заключили соглашение. Но мы не знаем, действует оно или нет. Потому что месяца через три мы спросим об этом греческий народ». Новое слово в переговорном процессе.

Попрыгунья Саркози вызывает Папандреу на саммит G-20 в Ницце 3–4 ноября для дачи показаний. Основательная Меркель тоже. Рынки упали, красный день календаря.

Пусть объяснит. Греческое правительство два года твердит: это не нам деньги, это спасают не Грецию, это спасают валюту евро, всю еврозону и вообще весь Европейский Союз. И все европейские лидеры повторяют своим народам то же самое: это не им деньги, это мы себя спасаем.

И вот выходит Папандреу и говорит: «Ну мы щас того, насчет этого вашего спасения решим у себя на референдуме, будем мы его одобрять или отвергать». То есть если он и прочие лидеры не врали, то это вот сейчас греки на своем референдуме и на шумной и веселой агитационной кампании будут решать судьбу евро? Приятно побыть пару месяцев сверхдержавой.

СПОСОБ УТОПИТЬ

Любой политик, да что там, любой студент факультета политологии при академии речного транспорта знает, что на референдуме народ чаще всего голосует не «за» или «против» поставленного вопроса, а «за» или «против» правительства, которое этот вопрос поставило. И опросы сейчас показывают, что 6 из 10 греков правительство не одобряют.

Получается, Папандреу хочет соглашение с ЕС провалить. Зачем? Чтобы сказать грекам: «Мы сделали все возможное и даже больше, но вы, греки, сами нам не дали, поэтому выходим из еврозоны?» Но вроде бы он и его партия никуда не собирались выходить. Сказать кредиторам: «Видите, мы сделали все возможное и даже больше, но нам не дали, и мы выходим из еврозоны, а если не хотите таких проблем, простите нам не половину, а весь долг, и начнем все с чистого листа, а иначе всем будет хуже?» Хотя делать «больше», то есть устраивать шоу с референдумом, ни те, ни другие как раз не просили.

Папандреу подсказал европейцам способ не помогать грекам. Соглашение от 27 октября должно быть одобрено парламентами стран еврозоны. Ну, и какой парламент его одобрит, если сами греки еще собираются подумать и поголосовать. Тогда остальным было бы логично подождать, пока греки сами определятся.

А можно пойти дальше: если получатель помощи устраивает по ее поводу референдум, не устроить ли такой же тем, кто ее дает? Пара-тройка Словакий, а то и вся Германия точно откажутся, на референдуме-то. Соглашение рухнуло, командир убит, и виноваты уже не только греки, а значит, можно еще попросить помощи на обслуживание долга и без всяких там условий мелким шрифтом.

ЛОЖЕ МРАКА

Единственным понятным и логичным вопросом для греческого референдума был бы «останемся в еврозоне с помощью ЕС/МВФ на условиях жесткой финансовой дисциплины» или «возвращаемся к национальной валюте и объявляем дефолт». Независимо от конкретного вопроса в бюллетене, Папандреу будет говорить с народом именно так: «Скажете «нет» – вылетаем из евро». Может быть, надеется напугать и получить последнее и самое главное всенародное одобрение.

Но сама постановка вопроса для Евросоюза революционна. Сейчас для греков отвергнуть европейскую помощь – это отвергнуть Евросоюз как место, где они живут. Первый раз в истории одной из наций, давно входящих в ЕС, задают вопрос о европейских перспективах собственной страны. Даже отец нынешнего премьера, левак Андреас Папандреу, который дружил с Тито и Брежневым, Асадом и Каддафи, выступал с идеей средиземноморского союза Греции, Сирии, Ливии и Кипра, и победил на выборах 1981 года под лозунгом «Нет НАТО и ЕЭС», не решился выйти к народу с вопросом о Европе. Европейская страна ставит под вопрос свою европейскую принадлежность. Просто какой-то закат Европы там, где очень давно начался ее восход. С какого ложа Эос встала из мрака, на то и отправляется почивать.