Например, я узнал, что идеалы мужской и женской красоты с тех пор поменялись неодинаково. Если на девицу образца 1929 года наш современник глядит равнодушно, то образ глядящего вбок и в будущее мужичка до сих пор привлекает массы титульного населения – иногда даже с цветами. Даже несмотря на стоящие волосы – видимо, от того ужаса, что мужичок в этом боковом будущем наблюдает.



Еще я узнал, что обе купюры печатались в Великобритании. Пятисотка была доверена фирме Bradbury Wilkinson & Co, а полтинник печатал Thomas de la Rue & Co. Последний, видимо, со своей работой всегда справлялся лучше, поэтому существует до сих пор и даже купил в 1983 году своего конкурента.

Выяснилось также, что руководили тогда Банком Латвии вдвоем – Председатель совета и Главный директор. И если на 500-латовой купюре 1929 года подписался Председатель Ю.Целмс, то на 50-латовой купюре 1934 года уже Председатель А.Кливе. Тогда как Главный директор на обеих купюрах один и тот же – К.Ванагс, который продолжил управлять банком даже при советской власти. Мораль: руководителя поменять всегда можно, а того, кто работает — лучше не трогать.





Но самое интересное открытие ждало меня в самом центре каждой из купюр. Оказывается, в свое время Банк Латвии неосмотрительно поклялся менять эти купюры на золото – 14,51613 грамма взамен полтинника и в десять раз больше в обмен на пятисотку. Таким образом, при сегодняшней цене золота около 23 латов за грамм я могу стать счастливым обладателем 330 латов за каждый полтинник и 3300 латов за каждую пятисотку. Совсем неплохо в наше посткризисное время!

Однако не все так просто, и стоит подумать, какие препятствия могут возникнуть на моем пути к золотому сташестидесятиграммовому тельцу. Совершенно очевидно, что такие препятствия могут быть трех видов – финансовые, юридические и политические.

Эти две купюры являются банкнотами (Latvijas bankas naudas zīme), которые были выпущенны Банком Латвии и должны были быть обеспечены золотым запасом – в отличие от казначейских билетов (Latvijas valsts kases zīme), эмитированных Минфином и не обеспеченных ничем, кроме честного слова министра финансов, чья подпись на них и красуется.



С золотым запасом Латвии все в порядке: из примерно 12,5 довоенных тонн в руки советской власти попало всего 1,6 тонны золота – а что к советским попало, то пропало. Большая часть запаса – почти 11 тонн — хранилась в зарубежных банках, преимущественно в Англии, и благополучно была возвращена Латвии в 1993 году. Часть его, правда, уже потратили, но чуть менее восьми тонн еще осталось.

Банкнот же, выпущенных под золотое обеспечение, осталось не так много. Дело в том, что после вступления Латвии в состав СССР был введен в обращение советский рубль, но параллельно ему ходил и лат по курсу один к одному. Причем лат как платежное средство повсюду принимался, но в обращение уже не отправлялся. Продолжалось это аж до конца марта 1941 года, поэтому существенная часть латовой наличности была естественным образом израсходована.

Так что финансовых препятствий быть не должно – остаток довоенного золотого запаса многократно превышает остаток старых латовых купюр. Тем более что далеко не все имеющиеся на руках у коллекционеров купюры являются именно банкнотами. Как раз большая их часть — казначейские билеты мелких номиналов в 5, 10 и 20 латов, не имевших золотого покрытия изначально. К тому же золото на бирже дешевеет – чего его жалеть-то.

С юридическими препятствиями совсем просто – святую и непогрешимую концепцию непрерывности государственности у нас не декларируют разве что дворники. Латвийская Республика у нас та же, что и до сорокового года, Банк Латвии восстановлен, золото сохранилось в Банке Англии. Осталась мелочь, недостойная упоминания – расплатиться натурой по долговым распискам, каковыми по сути эти банкноты и являются.

К любопытному казусу нас приводит не менее святая и непогрешимая концепция оккупации – ведь единственным документом, по которому эти банкноты выведены из обращения, является постановление Совнаркома СССР от 21 марта 1941 г., по которому было принято решение аннулировать с 25 марта 1941 г. литы, латы и кроны. Поскольку считать законным это постановление в Латвии ни одна инстанция не осмелится, получается, что имеющиеся у меня банкноты... до сих пор в обращении и являются законным платежным средством!

И вот здесь вступает в действие препятствие политическое. Всем понятно, что на нашей Родине латышское государство создавалось вовсе не для того, чтобы что-то дать нелатышам. Наоборот, латышское государство в моей стране было создано именно для того, чтобы как можно больше у нас отнять – ради самоутверждения и процветания только и исключительно титульной нации. Хотя в последнюю пятилетку ситуация в этом смысле улучшается. Если раньше отбирали у нелатышей, чтобы дать латышам, то теперь все чаще политкорректно отбирают у всех.

Так что процесс будет небыстрым и закончится не раньше третьей инстанции, а может даже и в Европе, а значит, займет не менее трех лет. Но и приз в конце процесса ожидает неплохой – исходя из сегодняшней стоимости золота получу я за купюры 625% от номинала, тогда как на момент написания статьи их можно было купить у коллекционеров за 10-30% от номинала в зависимости от сохранности. На следующий день после опубликования статьи, подозреваю, уже будет дороже.

И хоть я уверен, что отказывать мне будут до последней возможности, требовать надо сейчас, ибо потом будет поздно. Лат отменят уже с первого января окончательно и бесповоротно – это вам не Совет народных комиссаров, а еврокомиссары, с ними не поспоришь. Тогда же часть золотовалютных резервов передадут Европейскому центробанку в обмен на облигации ЕЦБ, и золота на меня уже может не хватить. Да и аргументов для отказа прибавится.

Поэтому для начала я послал в Банк Латвии письмо с просьбой добровольно обналичить имеющиеся у меня банкноты. И если в течение месяца они мне откажут – а они мне обязательно откажут – буду подавать в суд.