---

 
В эпоху перемен вещи отвлечённые, и прежде всего идеи, приобретают особенное значение. В какой-то момент — решающее. Потому как рушится мир, еще вчера казавшийся «нормальным», старые нормы перестают действовать, а новые не спешат складываться. И приходится вновь вспоминать философию права, согласно которой «норма = признанное притязание».
 

---

Так как мир «рушится» ежедневно, то следует уточнить, что в данном случае речь идёт о крушении глобальной системы безопасности во главе с ООН.

По утверждению президента Российского совета по международным делам, экс-министра иностранных дел России Игоря Иванова, 
 

«Не будет большим преувеличением сказать, что за два десятилетия после окончания холодной войны фактически оказалась разрушенной прежняя Ялтинская система мировой политики. Но ничего нового на ее месте построить так и не смогли. И сегодня мир все быстрее катится к хаосу, который угрожает уже не только отдельным государствам или регионам, но и всему международному сообществу»¹.
 

Можно спорить о том, оказалась ли Ялтинская система разрушенной или просто исчерпала себя, поскольку её создатели и не проектировали её, как вечную:
 

«Рузвельт заявляет, что сегодня можно было бы приступить к обсуждению вопроса о международной организации безопасности. Рузвельт считает, что нашей задачей является обеспечение мира по крайней мере на 50 лет»².
 

Однако последние события показывают, что США, как одна из стран, спроектировавших и реализовавших ООН, именно разрушает эту организацию.

Так, в частности, советник по национальной безопасности Дональда Трампа Джон Болтон заявил³, что администрация президента США запретит судьям и прокурорам Международного уголовного суда (МУС) въезд в Соединенные Штаты, заблокирует их средства в финансовой системе США и будет преследовать их в рамках уголовной системы США.

За что? За то, что в конце ноября прошлого года от прокурора МУС Фату Бенсуда поступил официальный запрос⁴ на проведение расследования в отношении военнослужащих США. Согласно ее заявлению, собранная информация дает достаточно оснований для того, чтобы завести дело о пытках, изнасилованиях и других преступлениях американских военных в Афганистане с 2003 года. Прокурор также намерена расследовать действия агентов ЦРУ в отношении заключенных в тайных тюрьмах, созданных американцами на территории разных стран.

Римский Статут созданного ООН МУС признают 123 государства, но США в их числе нет. Более того, Болтон назвал МУС «незаконным». А ещё в июне этого года США вышли из Совета по правам человека ООН. Представитель США при ООН Никки Хейли назвала его «выгребной ямой политической предвзятости»⁵.

К сказанному следует добавить, что к Международному пакту о гражданских и политических правах ООН, который был принят в 1966 году, США присоединились только в 1991 году, а его факультативный протокол, дающий жителям США право индивидуально жаловаться на правительство, они так и не ратифицировали.
 

---

Всё приведённое выше указывает на то, что США, одни из архитекторов ООН, последовательно отказывают в фактическом признании органам ООН и результатам работы этой организации.
 

---

Здесь следует подчеркнуть разницу между отказом в признании и выходом США из ООН, на который пока ничто не указывает. Отказ в признании, однако, создаёт ситуацию неопределённости, столь свойственную «эпохе перемен».

Если обратиться к истории, то можно увидеть, что США не в первый раз пользуются таким политическим инструментом, как «непризнание».

В частности, «непризнание» вхождения прибалтийских государств в состав СССР стало одним из краеугольных камней современного формата государственности этих стран. По выражению ветерана эстонской политики Марта Нуття, «Прецедент балтийских стран сияет в небе непризнания, как Полярная звезда»⁶.
 

---

 

Ирония, однако, заключается в том, что, согласно международному праву, признания вхождения прибалтийских стран в состав СССР и не требуется. Как не требуется и признания со стороны России вхождения прибалтийских стран в Европейский союз.
 

---

Рассматривая категорию «признания», следует отметить, что с её помощью можно не только создавать нормы, но и коррумпировать их.

Так, в частности, в п. 6.1. резолюции ПАСЕ № 2190 «Преследование и наказание преступлений против человечности и возможного геноцида, совершённых Исламским государством»⁷ содержится призыв к государствам-участникам «официально признавать, что Исламское государство совершило геноцид…».

По мнению автора, политическое «признание геноцида (оккупации, агрессии и т.п.)» вместо реального суда над преступниками, во-первых, коррумпирует сам институт международных преступлений и, во-вторых, создает иллюзию наказания и восстановления справедливости⁸.

И то, и другое является показателем бессилия современной системы безопасности.


При исследовании «признания» как составной части «нормы» следует помнить, что нормы права являются лишь частным случаем социальных норм вообще, и их особенность — обеспечение их исполнения не путём признания, а силой государственного принуждения.

В этом смысле национальное право радикально отличается от международного, т.к. эффективной силы международного принуждения на сегодняшний день нет. Что опять-таки указывает на глобальный упадок международной системы безопасности.

Если же говорить о «(не)признании» в национальном контексте, то следует отметить, что оно может быть как активным, так и пассивным.
 

В случае активного непризнания речь может идти о нарушении законов и вытекающей из этого ответственности.

В случае пассивного непризнания сила государственного принуждения находится в состоянии растерянности и вынуждена импровизировать. В этом случае, как правило, «ответственные» преследуются за совершение одного или нескольких деяний из неклассической группы политических преступлений.
 

Это правило не является всеобщим и не охватывает, например, российское воровское сообщество, не признающее законов и живущее «по понятиям». Воров не наказывают за то, что они не признают законов, до тех пор, пока не совершены реальные нарушения, прямо следующие из «непризнания» (например, отказ работать в ИТУ).

В качестве примера активного политического непризнания на национальном уровне можно привести недавнее заявление лидера ультраправой «Штырской гвардии» Андрея Шишко о том, что данная организация «не подчиняется законам Словении»⁹.

Случай пассивного непризнания приводится во втором докладе МИД РФ в ООН «Неонацизм — опасный вызов правам человека, демократии и верховенству права»¹⁰. Там речь идёт о Reichsbürger — «гражданах Рейха», не признающих легитимность ФРГ и её органов власти и считающих себя гражданами Германской империи в её довоенных границах. Их численность растет быстрыми темпами, и по состоянию на начало 2018 г. оценивается примерно в 15,6 тыс. чел. (годом ранее правоохранительными органами их количество оценивалось в 10 тыс.).
 

---

Здесь совершенно очевиден «прибалтийский след» — фокус с «правопреемными гражданами» и созданием «института неграждан». Тот же фокус, по всей видимости, может быть реализован и на Украине¹¹.
 

---

Пользование (не)признанием как политическим инструментом требует определённой сноровки, и прежде всего в риторике. Следует иметь в виду, что вопрос признания, как правило, конфликтный, так как он неразрывно связан с притязанием, а всякое притязание — нарушение status quo, то есть конфликт со сложившимся порядком вещей. Земля не всегда вращалась вокруг Солнца.

В качестве примера отсутствия подобного навыка можно привести заявление лидеров стран БРИКС о том, что они «осуждают антироссийские санкции и считают их незаконными»¹².

Данное заявление, во-первых, некорректно, поскольку, если говорить об американских санкциях, то они вводятся как раз законами, то есть «незаконными» быть по определению не могут. В частности, последние августовские антироссийские санкции этого года были введены «в рамках закона о контроле над химическим и биологическим оружием от 1991 года»¹³.

«Осуждение» санкций преподносит их как свершившийся факт, с которым ничего нельзя поделать. «Осуждение», как было показано выше, часто — признак бессилия. Активное же непризнание санкций не даёт им превратиться в «норму» по «эту сторону» санкций, и на уровне словаря конфликта является куда более уместным, не неся при этом признаков встречной агрессии.


Ещё один пример, теперь уже национального уровня.

Русский союз Латвии и Штаб защиты русских школ так и не сформировали на уровне документов^{14, 15} своё окончательное отношение к переводу русских школ на латышский язык обучения. Этот перевод потребовал от государства максимальной демонстрации силы государственного принуждения, включая, как было показано выше, фабрикацию уголовных дел в отношении наиболее ярких активистов сопротивления.

Лейтмотив активистов: «Борьба продолжается!» Вместе с тем речь, очевидно, идёт о непризнании как правовых актов, которыми установлена «реформа», так и конкретных действий по её реализации.

Здесь важно подчеркнуть, что выступления «против реформы» являются нормальными для демократического общества, потому что за ними следует обязательство подчиниться реформе после того, как она будет утверждена парламентским большинством. Так, во всяком случае, работает демократия.

Выступление же с непризнанием реформы, активным (отказ от посещения школ, например) или пассивным, создаёт ненормальную ситуацию, когда часть общества сознательно покидает «правовое поле», не дожидаясь того, пока её оттуда вытеснят.
 

---

«Реформу» недостаточно описать (непродуманная, вредная, катастрофическая, нацистская и т.п.), ей нужно совершенно отчётливо отказать в признании.
 

---

В предвыборной же программе Русского союза Латвии читаем:
 

«Мы должны признавать реальность: в следующий парламентский период ни одна партия, за которую массово голосуют русскоязычные жители Латвии, не будет допущена к формированию правительства, поскольку система этнической дискриминации этого не разрешает. Только слом системы, только переход от этнической демократии к подлинному народовластию способны проложить путь к правительству, представляющему интересы обеих частей населения страны, — латышского большинства и русскоязычной общины».
 

Тот же недостаток риторики: то ли «признавать реальность», то ли «ломать систему»…

Данная критика имеет целью указать на тот факт, что (не)признание, выраженное в документе, гораздо сильнее, чем молчаливое (не)признание. Сакрализация же такого документа ещё больше усиливает эффект — достаточно вспомнить «95 тезисов» Мартина Лютера, заложивших основу для целого направления в христианстве.

Увы, в русском правосознании такого места документам не отводится — русскими руководит идея правды, а не идея закона. Все бесконечные резолюции общественных организаций российских соотечественников не становятся, к сожалению, ни руководством к действию, ни инструментом сплочения.

В качестве примера противоположного подхода достаточно вспомнить сакрализацию прибалтами т.н. Пакта Молотова — Риббентропа как символа «оккупации» и неправедности их вхождения в состав СССР. День подписания данного пакта — 23 августа 1939 года, — официально является в Эстонии «днём памяти жертв нацизма и коммунизма», что отражено в законе о праздниках и памятных датах¹⁶. А перед этим прибалтам удалось протащить эту идею в Европарламенте, и со 2 апреля 2009 года 23 августа — общеевропейский день память жертв сталинизма и нацизма¹⁷.


Заканчивая эти заметки, следует указать, что приведённое заявление Игоря Иванова о том, что «ничего нового на ее месте построить так и не смогли», справедливо лишь отчасти — новое не создано, но активно создаётся. Механизм установления норм универсален. Вот как, в частности, описывает двусторонние российско-американские отношения почетный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике Сергей Караганов:
 

«Конфронтация стала неизбежной уже лет 10 тому назад, когда Москва заявила о себе как о независимом и суверенном игроке, и, главное, всерьез взялась восстанавливать боеспособность вооруженных сил. Снижения противостояния стоит ждать только тогда, когда США и другие на Западе привыкнут к новому положению вещей, наведут у себя хотя бы частичный порядок, взяв под контроль расползающиеся политические системы, что будет означать неизбежное нарастание уже очевидных элементов авторитаризма»¹⁸.
 

«Москва» притязает на статус «независимого и суверенного игрока», «США и другие на Западе» — не признаю́т. Пока. Но «привыкнут к новому положению вещей». Признáют. И отношения вновь станут нормальными, только вот норма будет уже другая.

Что же до международного устройства, то тут прогноз Караганова таков: «В мире сложится набор разнообразных гибридных систем».

Почему гибридных? Потому что нормы складываются по разным векторам. Так, например, экономически Литва — прежде всего член ЕС, а с точки зрения обороны — прежде всего член НАТО. И в условиях нынешнего противостояния ЕС и США Литва вынуждена лавировать¹⁹. Однако очевидно, что век «набора разнообразных гибридных систем» тоже будет недолгим, потому что всякая гибридная система является носителем внутреннего конфликта, исходя уже из названия.
 

---

Или гибрид становится чем-то качественно новым, утрачивая свою гибридность, или одна из составных частей гибрида поглощает другие. Третий вариант — гибрид просто разваливается на составные части после того, как исчезает удерживающая его сила.
 

---

Понимание того, что собой представляют нормы и как они складываются, позволяет избегать ошибок в риторике и принятии решений.

Тут можно привести аналогию с модой, которая является наиболее наглядной и привлекательной иллюстрацией нормы, при этом само слово «мода» происходит от лат. modus, что означает, среди прочего, еще и «правило, предписание».

Следование моде как подражание нормальной модели поведения означает еще и результат давления социальной системы, когда «модный человек» испытывает страх изоляции, страх оказаться вне общества. Подражание само по себе является формой биологической защиты²⁰. Соответственно, в «эпоху перемен», когда безопасности на всех явно не хватает, обездоленным приходится создавать свои системы безопасности.

А для этого приходится чутко прислушиваться к новым притязаниям.
 

 

  

---

Примечания

---

¹ Иванов И. Сломать алгоритм истории // Российская газета. Федеральный выпуск 7589 (125) (09.06.2018)
² Тегеран — Ялта — Потсдам. Сборник документов. Международные отношения. М. 1971. С.130
³ US Government will not co-operate with the International Criminal Court, John Bolton says
⁴ Гаагский трибунал инициировал расследование преступлений военных США в Афганистане
⁵ США вышли из Совета по правам человека ООН
⁶ Mart Nutt. Mittetunnustamine ja rahvusvaheline õigus // Diplomaatia, 2008, №54
⁷ PACE, Resolution 2190 «Prosecuting and punishing the crimes against humanity or even possible genocide committed by Daesh»
⁸ Н.В.Еремина, С.Н.Середенко. Двойная жизнь международных преступлений: постановка проблемы и терминология//Международное право, 2015 №2
⁹ В Словении мобилизуются ультраправые
¹⁰ Неонацизм — опасный вызов правам человека, демократии и верховенству права
¹¹ С.Середенко, А.Стариков, О.Филонов «Украинизация» Прибалтики: экспорт политических практик. Аналитический портал RuBaltic.Ru, 2017
¹² Лидеры БРИКС считают антироссийские санкции незаконными
¹³ США ввели новые санкции против России. Чего ждать дальше?
¹⁴ Программа партии Русский союз Латвии для парламентских выборов 2018 года
¹⁵ Резолюция Вселатвийского Родительского собрания 31.03.2018
¹⁶ RT I 1998, 13, 162
¹⁷ http://www.europarl.europa.eu
¹⁸ Караганов С.А. Как победить в холодной войне//Россия в глобальной политике 2018, №5
¹⁹ Встреча Ангелы Меркель и Дали Грибаускайте
²⁰ Людмила Кибалова, Ольга Гербенова, Милена Ламарова. Сущность и влияние моды // Иллюстрированная энциклопедия моды. — Прага: Артия, 1966.