---

Брюссель и Минск связывает долгая история непростых отношений. Продвигая свое видение изменений, необходимых Беларуси, с помощью резолюций Европарламента, ЕС обычно не выходил за рамки стандартной риторики о правах человека и освобождении политзаключенных.
 
Однако в своей последней резолюции Евросоюз также выдвинул в адрес Беларуси и серьезные обвинения. При этом причины, по которым Брюссель считает, что он вправе вмешиваться в дела суверенного государства, не являющегося частью ЕС, не вполне ясны.
 

---

 
 

 
  Наталья Ерёмина

Доктор политических наук (2012 г.). C 2008 г. — доцент кафедры европейских исследований факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета.
 
Основные области научных интересов: проблемы региональной и этнорегиональной политики европейских государств (членов ЕС), прежде всего Великобритании. Проблемы федерализации и регионализации в Европе.
 

  

Права человека по-брюссельски
 
Европейский союз официально во множестве учредительных договоров и даже в двусторонних соглашениях довольно часто позиционирует себя как защитника прав человека. Более того, соблюдение прав человека указывается официальными лицами как необходимое условие сотрудничества сторон и даже как инструмент его улучшения.
 
Например, в «Плане действий по развитию прав человека и демократии» указано, что «ЕС будет развивать права человека во всех внешнеполитических мероприятиях без исключений». И Европарламент (ЕП) наряду с Комиссий и Советом признается основным инструментом для достижения поставленных задач.
 
Неслучайно в Резолюции от 19 апреля 2018 г. евродепутаты призвали Европейскую службу внешних действий (ЕСВД) и Еврокомиссию продолжить поддержку гражданского общества в Беларуси и за ее пределами, включая помощь «независимым источникам информации» для белорусского общества и вещание на белорусском языке из-за рубежа.
 
В принципе, то же самое европарламентарии периодически говорят и о России.
 

Между тем, ЕС пропагандирует себя в окружающем мире именно через данный подход. Например, в стратегии ЕС по Центральной Азии прямо указано, что диалог о правах человека создает основания для более глубокого вовлечения ЕС в дела региона.
 
Так, в последнее время ЕС проникает, например, на территорию Средней Азии, организуя там прежде всего бюро, центры или агентства по правам человека. Также он предлагает программы, которые сам же и финансирует, например, «Гражданское общество» или «Европейская инициатива для демократии и прав человека», выходя на прямое сотрудничество с неправительственными организациями.
 

---

Интересно, что, как и в случае с Россией, члены ЕП утверждают необходимость наладить взаимодействие не столько с белорусскими правительственными структурами, сколько с представителями гражданского общества.
 

---

Для этого 4 июля в Брюсселе состоится встреча, на которую приглашены различные неправительственные организации — Белорусский Хельсинкский комитет, женские организации и другие представители гражданского общества — для должного понимания современной Беларуси.
 
Вопрос состоит лишь в том, насколько можно считать этот подбор действительно представляющим белорусское общество.
 

Здесь стоит отметить, что ЕС замечает нарушения прав человека исключительно в третьих странах и практически или формально не видит этих нарушений в странах-членах. И довольно большой объем работы в развитии данных программ по развитию прав человека выполняет Европейский парламент.
 

 
 
Резолюция ЕП как «дубина» в диалоге
 
Беларусь не является исключением в провозглашенном подходе. Для ЕС именно он в отношении любого государства постсоветского пространства по привычке рассматривается как самый надежный, так как позволяет четко позиционировать себя как «положительную сторону» в диалоге.
 
Так, Европарламент регулярно выступает с резолюциями по вопросу прав человека во многих странах, включая Беларусь. И его резолюция от 19 апреля 2018 г., в которой ЕП требует освободить и реабилитировать всех политзаключенных, далеко не первая.
 
Но в данном случае Европарламент коснулся как стандартных вопросов, так и выдвинул серьезные обвинения.
 
Что касается стандартного набора фраз, то они относятся к типичному «проявлению сожаления» со стороны Европарламента в отношении конкретных лиц — оппозиционных политиков Николая Статкевича и Владимира Некляева, а также двух так называемых «белорусских политзаключенных» — Михаила Жемчужного и Дмитрия Полиенко.
 
Стандартным набором в этот раз в Европарламенте не ограничились, обратив внимание на столь серьезные аспекты, как обвинение белорусских властей в нарушении Конституции государства, игнорирование рекомендаций БДИПЧ ОБСЕ и Венецианской комиссии по улучшению избирательного законодательства.
 
Более того, в резолюции указывается, что честных и свободных выборов в Беларуси не было с 1994 г., а также что Беларусь — единственная страна в Европе, в которой применяют смертную казнь.
 
Подобные указания, с одной стороны, выглядят как обвинения, с другой — как вмешательство в суверенные дела другого государства.
 

---

Между тем, Европарламент не обладает правовыми основаниями выдвигать требования или обвинения против того или иного государства, не входящего в состав ЕС.
 

---

 
Поэтому ЕП в данном случае продолжает тренд на использование парламентского законодательного измерения в формировании образа той или иной страны и для влияния на политику соответствующих внешнеполитических ведомств.
 
Показательно, что в этой Резолюции ЕП осторожно затронул и вопрос безопасности Белорусской АЭС в Островце. Видимо, в данном случае депутаты от Литвы провели серьезную работу.
 
 
Интересы Евросоюза в Беларуси
 
Резолюция заставляет сформулировать три вопроса: что изменилось в отношениях ЕС и Беларуси ко времени этой резолюции; каковы цели ЕС и каковы цели Беларуси?
 
Некоторое время назад мы наблюдали, что отношения ЕС и Беларуси менялись в контексте украинского кризиса, в связи с чем возникли надежды на некоторое улучшение взаимодействия, о чем было заявлено в ходе недавнего визита еврокомиссара Йоханнеса Хана в Беларусь 30 января 2018 г. Его приезд в Минск был призван продемонстрировать заинтересованность ЕС в углублении диалога.
 
Однако и тогда еврокомиссар отдельно подчеркнул, что диалога по экономическому сотрудничеству не получится, если государство не продемонстрирует свои успехи в «демократизации», прежде всего в области избирательного права.
 
Таким образом, риторика прав человека в двустороннем диалоге сохранялась и на фоне относительного потепления.
  

Каковы же причины такой непоколебимой позиции ЕС в отношении Беларуси, в чем состоят его интересы?
 
Во-первых, Беларусь рассматривается как союзница России, поэтому в условиях роста критики в адрес России вполне можно ожидать аналогичный рост критики в отношении белорусских властей.
 
Во-вторых, представители ЕС расшифровали так называемую многовекторность во внешней политике Беларуси как знак готовности к компромиссу, который они всегда трактуют в одностороннем порядке, то есть как готовность именно белорусских властей пойти на уступки.
 

 
Видимо, в ЕС всерьез полагают, что правительство Беларуси рассчитывает на укрепление взаимодействия с ним и привлечение его инвестиций, а поэтому посчитали возможным в текущий момент обращаться с конкретными претензиями и жесткой критикой власти для расширения сферы своего влияния через включение оппозиционеров в политический диалог с властью.
 
Понятно, что как в случае с российским, так и в случае с белорусским президентом, официальными представителями ЕС высказывается мнение о том, что, если сильный президент уйдет в сторону, им будет намного легче добиваться реализации своих интересов.
 
Поэтому данная резолюция — это резолюция-напоминание о присутствии и интересах ЕС.
 
 
Позиция Беларуси
 
Беларусь, реализуя курс на многовекторность, тем не менее не имеет серьезных причин доверять представителям ЕС, которые требуют «полнопакетных взаимоотношений» по принципу односторонних уступок от страны, с которой сотрудничают.
 
«Полнопакетные отношения» означают, что без реализации конкретных задач в области «демократизации» ЕС не будет развивать и инвестиционные программы.
 
Тем не менее белорусская сторона заинтересована как минимум в сохранении диалога. И некоторое время эта стратегия давала свои плоды.
 
Однако последняя резолюция была воспринята Минском как давление со стороны ЕС и даже как отрицание прежних усилий, которые сам же ЕС и прикладывал для установления устойчивого взаимодействия с Беларусью.
 

---

Более того, европарламентарии данной Резолюцией вмешиваются в дела суверенного государства.
 

---

Интересно и показательно, что, по словам представителя ЕС в Беларуси, Брюссель требует от нее движения в сторону «демократизации», на что она якобы отвечает согласием, но не предпринимает конкретных шагов.
 
Подобный подход представляется более чем странным и вызывает недоумение.
 
Каким образом ЕС вообще может что-то требовать от суверенного государства? И с какой стати правительство Беларуси должно было, например, решить вопрос с выборами ректоров университетов по европейской системе или реформировать образовательную систему в соответствии с принципами болонской системы, о чем напомнил представитель ЕС?
 
Почему вообще, с точки зрения представителя ЕС, президент А.Г. Лукашенко должен был давать подобные обещания ЕС?
 
 

 

---

Подводя итоги, следует обратить внимание на следующие моменты.
 

---

Безусловно, подобная риторика, которую позволяют себе представители ЕС, неприемлема в международных отношениях, позиции менторства здесь должны быть отброшены.
 
Действительно странной представляется ситуация, в которой ЕС считает допустимым выдвигать требования суверенному государству, контролировать исполнение страной решений Венецианской комиссии или БДИПЧ ОБСЕ.
 
По всей видимости, ЕС полагает, что Беларусь в той или иной степени признает свою зависимость от него, раз наряду с критикой предлагает усилить взаимодействие с гражданским обществом и правительством для реализации тех положений, которые ЕС считает необходимыми.
 
ЕС, очевидно, всерьез нацелился на Беларусь с точки зрения ее подталкивания к копированию норм и стандартов ЕС, которые он сам продвигал и будет продвигать через различные проекты в рамках Восточного партнерства, а также через конкретные внешнеполитические программы, связанные с правами человека.