Алексей Алексеевич Венедиктов причёской напоминает Альберта Эйнштейна, лицом Андрея Макаревича, всем вместе — Славу Полунина, а манерой рядить этот микс в клетчатое — лишь себя.
 
Он так и отрекомендовался, передав нам слова своего сына, тогда ещё первоклассника, отказавшегося первого сентября надеть иное: «Венедиктовы ходят в клетчатом!»
 
Но пришли мы в тот вечер в «Сплендид-палас» на встречу с Алексеем Алексеевичем в рамках проекта «Открытая лекция» не глазеть, а слушать.
 
И каждый для чего-то.
 
Я — вот за чем: сам Венедиктов выразился об этом так — мол, всех занимает вопрос, чей же он агент — Газпрома или Госдепа?
 
Этот вопрос занимал и меня.
 
Я и пошёл, чтобы своё мнение составить, да и поделиться с теми, кому интересно.
 

Начал Алексей Алексеевич свою лекцию под названием «Новая имперская идея России», сильно пугая себя и нас. Он совершенно справедливо говорил об очередной эскалации гонки вооружений в мире. Эскалации, которая может привести к трагическим случайностям, очень желанным потенциальными бенефициарами с обеих сторон противостояния.

Хотя бенефициаров Венедиктов наблюдает с двух сторон, однако из контекста выступления было ясно, что инициаторов этой эскалации он видит на востоке.
 
Здесь я забегу вперёд. Отвечая на вопрос о своей прошлой, до-«эховской» жизни, Алексей Алексеевич рассказал, что двадцать лет работал школьным учителем. Этот род занятий и приучил его пытаться понять поступки учеников. Не оправдать, а понять.

Это правило для него универсально, и так же сейчас он пытается понимать причины поступков разных людей. Что, впрочем, новой его стезе — журналиста — вполне соответствует. И нам, слушателям, это своё понимание поступков руководства современной России он и стал разъяснять.
 
Вот и причину эскалации он объясняет личностью президента России. Для этого он употребил термин «брежневские офицеры».

По Венедиктову, это люди примерно 60-летнего возраста, продолжающие жить на основе установок, понятных им с советской юности: НАТО — враг, СЭВ (Совет экономической взаимопомощи) — друг.

Это мир двух сверхдержав, двух полюсов силы, соревнование между которыми и обеспечивало миру стабильность.






Далее Алексей Алеексеевич продолжил раскрывать основные идеи «путинцев»: неважно, какая у России экономика, важно, какая у неё сила (военная — примечание моё). А сила нужна для защиты русского мира...

И вот именно в этом видит угрозу Венедиктов, ибо в существующей реальности зоной по защите интересов «русского мира» легко можно объявить любую территорию. А потому и эскалация может быть по всем границам, — замыкает круг своих размышлений о природе напряжённости в отношении геополитических «партнёров» лектор.
 
Я вот слушал всё это и ясно понял: Венедиктов — агент Госдепа! Определённо, их агент!
 
Ведь кому как, а мне совершенно не известно, чтобы Путин призывал к биполярному мироустройству, на чём строит лектор своё объяснение мотивов поступков президента России и принимаемых им решений.

Наоборот! Путин всегда говорил о многополярном мире, в противовес мнению и поступкам одного непохожего на Владимира Владимировича президента. Совсем непохожего — у того даже и цвет кожи другой.

И вот тот, непохожий, как только ни говорил об исключительной миссии его нации (и себя, как лидера, соответственно), об уникальности нации (и своей, как лидера, соответственно), об ответственности нации (и своей, как лидера, соответственно), и всё это перед всем миром...

И моё мнение и ощущение, что вот такие рассуждения и есть идеологическая основа эскалации, а отнюдь не «русский мир», да и с географическим расположением источника эскалации лектор, по-моему, несколько начудил...

Но нужно отдать должное Алексею Алексеевичу — он искренне уважает любое чужое, даже и особое мнение, стало быть, будем уважать и его.
 

Собственно, основное содержание первой части беседы я вам передал.
 
Зал, казалось бы, уловил настроение лектора и стал в соответствующем духе задавать вопросы.
 
Многие слушатели почему-то свой вопрос начинали с «чистосердечного» — «я латыш», потом вежливого «всегда смотрю «Эхо Москвы», вспоминали ведущих «Особого мнения» — И.Бутмана, К.Ларину и прочее. Явленный в меру и за её пределами политес заканчивался собственно вопросом.

Приведу в вольном изложении некоторые темы, развитые из поступивших вопросов и показавшиеся мне симптоматичными.





 

1. О корысти Путина.
 
Алексей Алексеевич ясно дал понять, что не верит ни в какие огромные банковские «счета Путина», и тут же с галёрки раздался возглас: «Зато у него есть виолончель!»

Вы знаете, Венедиктов отреагировал довольно резко, может, даже взвинченно, в том ключе, что разговор надо вести серьёзно! Ведь есть все проводки, и видно, откуда и куда деньги пришли и уходят.

Ни к Путину, ни к членам его семьи они не ушли. Ведь это же всё открыто теперь, вы же должны понимать, что есть все следы! — увещевал он зал.
 
И вот, на мой взгляд, это и было симптоматично — Венедиктов, россиянин, разъяснял в цивилизованном европейском государстве (он так полагает), что коли есть все следы и ответственности Путина нет, то тогда о чём говорить впустую?

Он не понимает, почему очевидная мысль, что просто следы к Путину не привели, не приходит жителю демократического государства в голову!
 
Ах, Алексей Алексеевич! Просто и ему самому в голову не может прийти, что в свободной демократической стране Евросоюза, где он пребывает в данную минуту, обыватель уже давно привык, что даже и наличие различных следов некрасивых поступков власть имущих отнюдь не приводит (да практически никогда) к каким-то значимым для них правовым последствиям. Вот элементарная логическая цепочка в голове у слушателя и не выстраивается.
 
Выслушав честный ответ Венедиктова, я стал сомневаться в первоначальном своём выводе и поменял точку зрения: всё-таки он — агент Газпрома! Конечно, Газпрома, а не Госдепа!
 

2. Известно, что Горбачёв как-то назвал типаж Путина: «Браток из 90-х», что, по мнению спрашивавшего и объясняет во многом факт присоединения Крыма.
 
Алексей Алексеевич на это вопрос-утверждение ответил очень издалека. Он напомнил залу длинный номенклатурный путь М.С.Горбачёва от мелкого партийного работника до генсека, отметив некоторые из многочисленных этапов.

Это огромный и долгий карьерный рост с низов до самого верха, и пройти пришлось все этапы — последовательно и неизбежно, и лишь затем у Горбачёва появилась возможность взобраться на вершину пирамиды власти.

И вот в этом смысле, по мнению Венедиктова, все люди, оказавшиеся на вершине, но не прошедшие подобный длинный путь становления во власти, все как один — выскочки, и не более.

Ну что же, подумал я, именно такова природа прихода во власть в молодых, но очень демократических государствах с, увы, чудовищно низкой политической культурой властей и их избирателей. Избрать могут просто любого. И при самых странных обстоятельствах.
 
Особенно укрепился я в этой мысли, осмотрев зал, где в центре сидел один из бывших президентов Латвии в та-а-ком месте и при та-а-ких обстоятельствах избранный, что безумно интересно предположить: как бы его типаж, зная всё это, определил Горбачёв?
 
Но вот что меня удивило в ответе Алексея Алексеевича — он отмолчался и не оппонировал информацией об известной уже реакции самого Горбачёва на крымскую историю. Реакция простая — «Крымнаш» и поддержка в этом вопросе Путина.
 
Поэтому я и смекнул — не-е-т, он агент Госдепа! Их агент, их, просто умело маскируется!
 

3. Но чем глубже в «лекцию» — тем удивительнее открытия! Уважаемый лектор неожиданно, отвечая уж не помню на какой вопрос, коснулся проблемы наличия Музея оккупации при полнейшем отсутствии даже и намёков на музей сопротивления оной...
 
Нет, как бы многие ни говорили, но ушки Газпрома периодически выглядывают... Одним словом — провал агента Газпрома! Публичный провал!
 
Находясь в полной дезориентации от услышанного, один из молодых слушателей даже стал рассказывать, что нельзя считать, что не было сопротивления и героев. «Они были!» — уверил он Венедиктова и остальных слушателей; и сам он не видел, конечно, но ему рассказывали, как одного из лесных братьев — так, пояснил он, назывались борцы сопротивления, — на площади расстреляли. Он волновался и говорил несколько путано, без конкретики, но эмоционально и убеждённо.

Венедиктов и организатор мероприятия тут же успокоили и нас всех, и взволнованного пересказчика истории от очевидца о расправе над представителем сопротивления.

Успокоили, пояснив, что, говоря об отсутствии музея сопротивления, лектор имел в виду, конечно же, что он нужен. Зря его нет — это укор властям. Дети должны воспитываться на примере героизма их предков — на этой взбадривающей фразе данная тема была закрыта от греха подальше.
 
Мне показалось, что это было указание к действию властям Латвии от... ну, понятно, что не от Газпрома. Чаша весов снова качнулась в сторону Госдепа...
 
Так Госдеп или Газпром, в конце-то концов?!
 





И тут я позволю себе применить к самому Венедиктову им озвученный метод и понять природу его разновекторности (а может — просто объективности) во взглядах.

Для этого из его собственного рассказа на лекции о периоде учительствования вспомним, что он никогда не ставил двоек ученикам — дабы родители чрезмерно не наказывали своих нерадивых детей. Он мог накричать, театрально выставить за дверь ученика, даже в окно выбросить дневник, но... только не двойка. Двойка — это обострение конфликта (моя оценка). Он научился находить общий язык со всеми учениками, понимать их всех. Навык понять любого и всегда им и был приобретён. О чём он сам нам и рассказал на лекции.
 
Что же, рассуждаю я, это очень нужный, правильный журналистский навык. Ибо журналист — не судья.
 
Но есть, на мой взгляд, у такого навыка не в журналистике, а в педагогике, и обратная сторона — постепенно вырабатывается привычка понимать и принимать поведение более наглого ученика. Не наглые и послушные не требуют столь частого применения этого навыка. Не наглый потерпит выходку наглого, и учитель рад — лишь бы было тихо и спокойно в классе. Пусть его!
 
Потому, как мне кажется, ныне журналист, а в прошлом школьный учитель Венедиктов и не принимает имперскую идею (если она действительно есть) современного руководства России. Зачем более слабому (он так и позиционирует Россию, как более слабую в целом страну) противиться поступкам более сильного?
 
Надо просто понять мотивы и природу поступков сильного, да и пусть его...
 
И всё бы ничего, может, и прав Венедиктов — пусть его? Только из школы любой наглый оболтус рано или поздно, но обязательно уйдёт, а вот в геополитике сильный и наглый останавливается лишь на том рубеже, где его остановят. Дотерпеть, понимая и принимая, до выпускного там не получается...
 
Ну что же, пожалуй, не в Газпроме и не в Госдепе дело, а лишь в той самой неизвестной нам тихой московской школе.
 

Алексей Алексеевич не одинок в такой позиции — она есть отражение взглядов многих либералов России — к чему имперские амбиции, к чему траты на армию? К чему активная внешняя политика?

Государство должно обеспечивать гражданам лишь свободу, безопасность и достаток. В любой последовательности приоритетов. Так и сказал на лекции уважаемый лектор.

Этот перечень, по Венедиктову, полный и исчерпывающий. И никакой обязывающей идеологической составляющей для демократического государства Алексей Алексеевич как настоящий демократ не видит... входя в непримиримое противоречие с большинством Сейма демократической Латвии, проголосовавшим за принятие Преамбулы.
 
О себе Венедиктов часто говорит, что относится он к тем людям, кого никто не любит, но все уважают. Про уважение, думаю, так и есть — что и здорово!
 
Любовь нужна от близких; любовь далёких — бессодержательна, изменчива и лишь порыв, основана, как правило, на слабостях этих людей.

Уважение — всегда следствие процесса оценки личности разумом, не эмоциями.
 
Алексей Алексеевич Венедиктов — человек не только хорошо эрудированный, но и очень информированный. Замечательный рассказчик, во многом объективный и искренний, а потому слушать его и приятно, и полезно. И уже даже только одно это достойно уважения.