Этот комментарий представляет собой критику латвийской правящей элиты. Прокуратур же представляет его, как критику латышского народа, то есть производит логическую операцию подмены понятий и отождествляет латышскую правящую элиту и латышский народ.

Выходит, что прокуратура пытается вывести нынешнюю правящую элиту из-под любой критики, увековечить ее правление. Это прямо противоречит конституции страны, которая говорит о Латвии, как о демократическом государстве, в котором власть принадлежит народу, и который имеет право менять свою элиту в ходе выборов, а до этого имеет право критиковать ее действия.

Далее прокуратура приводит цитату корреспондента Н. Ермолаевой, которую приписывает мне:
Данный текст прокуратура расценила, как возбуждение этнической розни. То есть факта преследования русских правозащитников прокуратура не отрицает. Но вот публичное сообщение об этих фактах расценивается, как возбуждение ненависти. Ненависти к кому? Все время речь шла о правящих элитах. Значит к ним. Но это здоровая критика властей, а не возбуждение ненависти к представителям отдельных этносов или к целым этносам.

Прокурор, в ответ на мое заявление, что большинство инкриминируемых мне текстов не является моими, а написаны корреспондентами с моих слов и были отредактированы корреспондентами выдвинул претензии, что надо контролировать содержание публикаций, не разрешать публиковать то, что не получило одобрения автора.

Да, такой порядок согласования текстов существовал в Латвийской ССР тридцать лет тому назад. Я, как автор статей в те времена подписывал тексты, которые подлежали публикации в СМИ. В нынешнем мире такого порядка не существует. Представители СМИ публикуют то, что считают нужным. С ними можно судиться потом, но, как правило, это не дает результатов.

Приведу пример. Латвийский портал «Делфи» опубликовал в 2012-2017 гг. около полутораста статей, в которых дал негативную оценку моей персоне, портал TVNET — около ста статей такого же содержания, телеканал TV3 создал два десятка негативных сюжетов обо мне. Эти данные я привожу в своей книге «Преследование правозащитников в Прибалтике». При этом латышские журналисты вырывали из контекста мои публичные высказывания, произвольно интерпретировали их, приписывали мне то, что я не говорил, использовали манипуляции с видео и фото изображениями. Как можно вести двести-триста процессов против этих СМИ?

Все эти действия журналистов называются стигматизацией и предпринимаются они для того, чтобы создать из персоны образ врага, а потом его публично наказать, принести в сакральную жертву.
 

Ясно, что журналисты действовали по заказу политических сил, которые были заинтересованы в принесении в жертву правозащитника, отстаивающего права русского населения.

Все эти факты я изложил в заявлении в Международный уголовный суд, и он принял его к рассмотрению. Однако эти действия уже выходят за рамки данного уголовного процесса.

Публикация на фэйсбуке от 27 марта есть также перепечатка статьи из «Российской газеты». Прокуратура называет местом публикации агентство Regnum, что свидетельствует о том, что оригинал статьи ни следователь, ни прокурор не читали. Текст статьи также написан корреспондентом Н. Ермолаевой и опубликован в «Российской газете», а не в издательстве Regnum. Текст написан с моей устной речи по телефону. Статья называется: «Эксперт: танки США угрожают безопасности русского населения».

В комментарии к это статье я написал: «Высказал свое мнение по поводу роли американцев в Прибалтике и Россия крайне обеспокоена этой ситуацией».

Разве нельзя высказывать свое мнение? В чем выражается разжигание ненависти при экспертной оценке содержания геополитического конфликта?

Данное экспертное высказывание породило дискуссию на фэйсбуке. В ходе этой дискуссии некое лицо, выступавшее под ником «Улдис», позволило унижать русских, потребовало их насильственно депортировать из Латвии и уничтожать. Оскорбительный пост Улдиса следствие не приводит в обвинении, а приводит мое возмущение его содержанием.

То есть, это мой ответ стороннику геноцида русского населения. В ответе мною предпринимается попытка проанализировать причины и механизм развития такого рода настроений в Латвии. Это суждение об опасности распространения нацистской идеологии в Латвии и попытка противостоять ей. За этот пост прокурор предложил наказать меня 4 месяцами тюремного заключения (как и по всем остальным инкриминируемым эпизодам).
 

Выходит, что любое нацистское высказывание(тексты) латвийскими правоохранительными органами игнорируется, а антинацистское высказывание должно наказываться реальным тюремным заключением.

В подтверждение этой позиции, а также аналогичных позиций по моей критике глорификации нацизма прокурор приводит довод, что в Латвии запрещена нацистская идеология. Да, она запрещена, но прокуратура не борется с ней. Семь лет назад я и другие лица обращались в прокуратуру с заявлением привлечь к ответственности лиц, издавших настенный календарь, в котором использовались изображения пропагандистских плакатов периода нацистской оккупации Латвии. В частности, плакат, который содержал оскорбительное изображение еврея и призыв к расправе над ними. Прокуратура не сочла необходимым проводить расследование этого случая, несмотря на то, что законом пропаганда нацизма запрещена.

Публикация от 31 марта на фэйсбуе. В ней мною критикуются тележурналист Я Стрейпс и его коллеги за то, что они недовольны позицией русских, которым не нравится размещение американских танков в Латвии и то, что русские хотят говорить на своем родном языке.

В тексте критикуется профессиональная группа — латышские журналисты, а не латышский этнос. Прокурор опять совершает операцию подмены понятия для того, чтобы «притянуть» обвинение в разжигании этнической и национальной розни даже не к критике профессиональной группы, а к иронии в ее адрес. Это происходит на фоне жесткой травли, не нахожу другого слова, некоторыми журналистами латышских изданий именно представителей русского этноса.

Например, журналистка Вейдемане постоянно называет памятник Освободителям в Риге «чучелом», людей, которые отмечают возле него День Победы «зомби», шествие Бессмертного полка 9 мая – «шествием мертвецов». Заявитель в моем деле Вейко Сполитис, будучи депутатом Сейма, грязно оскорбил памятник Освободителям в Риге, назвав его «фаллосом».
 

Между тем, этот памятник является для русских сакральным элементом в их системе этнических ценностей. Публично оскорбляя памятник Освободителям В.Сполитис оскорбил всех русских.

Эти, и целый ряд других, действительно оскорбительных в отношении русских высказывания прокуратура не рассматривает. Очевидно, только потому, что они высказываются латышским журналистом в отношении представителей русского этноса и его ценностей.

В ходе своей научной работы я пришел к твердому выводу, что в современном обществе недопустимо создание иерархий, в которых одни этносы занимают господствующее положение, а другие ими порабощены. Этот путь национального строительства выбрали в 30-е — 40-е ХХ века немецкие правящие элиты и эта общественная модель называется национал-социализм. Он привел к мировой войне и уничтожению огромного числа людей, которых нацистские элиты определили, как низший этнос, в их терминологии низшую расу.

Объединенные нации вели борьбу с немецким нацизмом и его союзниками и победили их. Это позволило построить новый мир на основах равенства всех наций и всех входящих в эти нации этносов. Этот мир предполагает право на собственное мнение и на свободный обмен этими мнениями между людьми. Он предполагает равенство людей перед законом, независимо от этнического происхождения человека. Особенно эта норма важна применительно к тем, что уполномочен выступать от имени национальных меньшинств.

Прокурор по всем семи вменяемым мне эпизодам утверждает, что мои высказывания не подходят под понятие свободы слова, определенное Конституцией Латвии и международным Пактом о гражданских и политических правах. В обоснование этого исключения приводится только то, что я излагаю точку зрения, которая противоречит идеологической концепции национал-радикальной латвийской партии Национальное объединение, которую оно навязывает в качестве государственной идеологии.

Еще одно соображение. Прокуратура анализирует мои высказывания и перепечатки на страницах социальной сети фэйсбук. Фэйсбук позиционирует себя, как социальную сеть, созданную для коммуникации между людьми, но не как средство массовой коммуникации. Рассматривать распространение в ней постов нельзя приравнивать к распространению информации в СМИ, поскольку здесь нет регулярности, массовости. Сколько человек реально прочитало мои посты? Четыре члена Национального объединения и все? Прокуратура не приводит данные о числе читателей.

Фэйсбук находится в американской, а не в латвийской юрисдикции. Поэтому привлекать к ответственности тех, кто публикуется в социальной сети фэйсбук могут американские суды или это должно делаться по их запросу.
Фэйсбук, будучи под американской юрисдикцией, имеет жесткие правила контроля за высказываниями тех, кто пользуется его услугами. Они общедоступны. Так, в Правилах этой социальной сети сказано:
 
Все публикации, которые содержат эти оскорбительные выражения фэйсбук автоматически удаляет из публичного пространства, а если они повторяются, то закрывают на время или навсегда профиль человека.

Таким образом Фэйсбук исходит при определении первого — наивысшего уровня оскорбления методику оценки наличия в речи вражды нисходящих этнонимов, о которой я уже упоминал.

Между тем, администрация фэйсбука не оценила мои высказывания, которые исследуются судом в рамках этого уголовного дела, как оскорбительные. Об этом можно судить по тому, что эти высказывания продолжают, вот уже пять лет, быть публично доступны, не удалены. Не удалены и видео сюжеты, публикации российских изданий, которым я давал интервью и которые прокуратура рассматривает, как оскорбительные.

Это, по существу, экспертиза моих высказываний и мне приписываемых высказываний высшего уровня, опробованная на опыте работы администрации социальной сети с тремя миллиардами пользователей и показавшая высокую эффективность. Это экспертиза, проведенная в соответствии с американским правом, которое действует в отношении пользователей фэйсбука. Эта экспертиза говорить о том, что я в своих публикациях не разжигал этнической ненависти.

Использование правоохранительных органов для того, чтобы расправиться с политическими оппонентами, особенно если они принадлежат к иному этносу, есть ни что иное, как возврат к практике национал-социализма с его делением на «высшие расы», которым доступны все права и «низшие расы», которые обладают урезанными правами или не имеют прав вообще, в том числе права на жизнь.
 

---

---