Латвийские дипломаты осваивают белорусское направление внешней политики.

В начале года в Минске уже побывал госсекретарь МИД Латвии Андрей Пилдегович, готовится визит в Белоруссию министра иностранных дел Эдгара Ринкевича, обсуждается возможность участия президента Белоруссии Александра Лукашенко в Рижском саммите Восточного партнерства.

Развитие официальных связей Минска и Риги в контексте этой программы означает отказ от в целом успешных прагматических отношений двух государств в пользу большой геополитической игры.

Перевод латвийско-белорусских отношений на уровень европейской геополитики создает угрозу именно для двусторонних контактов стран-соседок.

В отличие от отношений с Литвой, которые долгие годы портились настойчивыми попытками Вильнюса экспортировать в Белоруссию демократию и навязать ей евроатлантический выбор, отношения Белоруссии с Латвией в целом можно было охарактеризовать как добрососедские.
 

Между ними нет и не может быть стратегического партнерства, потому что Латвия — страна ЕС и НАТО, тогда как Белоруссия входит в Союзное государство с Россией и участвует во всех инициируемых интеграционных проектах на постсоветском пространстве.

Однако отсутствие у Латвии активной международной политики, тем более — в мессианском литовском стиле, до сих пор позволяло реализовывать отдельные локальные проекты сотрудничества с соседней страной.

Например, еврорегион «Озерный край», объединяющий юго-восточные районы Латгалии и северо-восточные районы Белоруссии. Или соглашение о малом приграничном движении между соседними территориями Латвии и Белоруссии.

Между Белоруссией и Литвой подобных проектов нет и не предвидится, потому что развитие отношение изначально обрубалось на корню агрессивной риторикой Вильнюса и вмешательством во внутреннюю политику вплоть до попыток организовать в Минске «цветную революцию».

Чего стоят хотя бы тренинги по ненасильственному сопротивлению, проводившиеся литовскими консерваторами для белорусских оппозиционеров накануне президентских выборов 2010 года.

С Латвией межгосударственные проекты стали возможны, потому что отношения Минска и Риги были максимально деидеологизированы и строились на элементарном понимании того, что не нужно без крайней нужды ссориться с соседом.

Поэтому Рига хотя и вынуждена была действовать в фарватере общей политики ЕС (например, поддерживала санкции против Белоруссии), но инициативы в таких вещах, в отличие от Литвы, не проявляла и на двустороннем уровне старалась отношения не портить.

Тем опаснее для латвийско-белорусских отношений последние попытки Риги активизировать диалог Минска с Брюсселем и предпринять новую попытку геополитической переориентации Белоруссии с помощью председательства Латвии в ЕС и программы «Восточного партнерства».
 

Неоднократно было сказано, что «Восточное партнерство» содержит в себе разрушительный потенциал.

Прежде всего потому, что при реализации программы доминирует политическая составляющая: экспорт политических институтов, прозападных СМИ, организаций гражданского общества и прочие элементы вмешательства во внутренние дела, которые способны в итоге подорвать политическую стабильность.

Не менее важны формально не прописанные, но от того не менее очевидные геополитические приоритеты. От сотрудничества ЕС с постсоветскими странами искусственно отделена Россия, а акцент на приобщение к демократии и прочим западным ценностям в таком ракурсе (тем более в устах польско-прибалтийских русофобов-«операторов» Восточного партнерства) предполагает противопоставление и даже противостояние с ней.

То, что разрушительный потенциал Восточного партнерства — не выдумка российских дипломатов и экспертов, недовольных усилением европейского присутствия в странах СНГ, а объективный факт, доказал украинский кризис, ставший и кризисом украинской государственности, и кризисом международных отношений.

После катастрофических по своим последствиям переговоров об ассоциации Украины с ЕС и Вильнюсского саммита было много разговоров либо о закрытии, либо о радикальном реформировании «Восточного партнерства».

Однако принявшая по эстафете руководство программой Латвия пытается только усилить его конфликтную идеологическую основу.

Ответственный за «Восточное партнерство» глава МИД Эдгар Ринкевич предлагал то — переименовать его в «Евроатлантическое Восточное партнерство» с привлечением США и НАТО, то — посвятить Рижский саммит учреждению «контрпропагандистского» общеевропейского телеканала на русском языке, то — поговорить в Риге всей Европой о судьбе «угнетаемых Россией» крымских татар.
 

Теперь латвийский МИД в спешке принялся за еще одну «гениальную» идею: активизацию участия в «Восточном партнерстве» Белоруссии.

Еще во время презентации приоритетов председательства Латвии в ЕС европарламентарий от правящего «Единства» Сандра Калниете предложила облегчить визовый режим между ЕС и Белоруссией в обмен на освобождение белорусских политзаключенных.

В конце января Минск посетил госсекретарь МИД Латвии Андрей Пилдегович, замечательно принятый в белорусской столице. Теперь готовится визит в Минск главы МИД Латвии Эдгара Ринкевича — последний уже заявил, что хочет расширения связей Белоруссии и Евросоюза.

Эта дипломатическая активность в корне отличается от той тихой и незаметной для журналистов (но заметной для жителей той же Латгалии) дипломатической работы, что вел МИД Латвии в предыдущие годы.

Теперь Латвия в отношениях с Белоруссией представляет не саму себя, а международный политический блок, объединенный на данный момент против России. Соответственно, и Белоруссия в этой ситуации уже не страна-сосед, а участник большой геополитической игры.

Для президента Лукашенко эта игра всегда проходит по одной и той же схеме.

Она заключается в том, чтобы в непрерывном политическом торге со стратегическим союзником — Россией, время от времени пугать Россию геополитической переориентацией на Запад.
 

Однако это не мешает Минску оставаться полноценным участником процессов евразийской интеграции.

За последние несколько лет этот фирменный маневр белорусского лидера стал довольно обыденным — действительно, какие у Лукашенко есть основания отказаться от многолетнего союза с Россией и уйти в Европу?

Украинский опыт показывает, что столько денег, как Россия, европейцы не дают, экспортируемых ими демократических институтов «последнему диктатору Европы» сто лет не надо, равно как и формального членства в европейских структурах, чтобы, как в случае с закомплексованными прибалтами или украинцами, были основания считать свою страну «цэ Европой».

Так что активное участие Белоруссии в Восточном партнерстве, а ее президента — в Рижском саммите может быть только частью очередного раунда геополитического блефа.

Фигура Ринкевича для такой игры Лукашенко чрезвычайно удобна. Политического опыта у главы латвийского МИДа куда меньше, чем у брюссельских бюрократов, прошедших огонь и воду еще будучи политиками в своих странах. А желания отчитаться перед европейским начальством «о приближении Белоруссии к ЕС» у Ринкевича, напротив, предостаточно.
 

Этим и может пользоваться Лукашенко, выторговывая себе, как минимум до мая, «пряник» за «пряником» от Европы без серьезных уступок в обратном направлении.

Символично в данном случае то, что во время своего визита в Минск Пилдегович от лица Евросоюза выразил готовность впервые пригласить Лукашенко на саммит «Восточного партнерства».

Поэтому нынешние заигрывания Латвии с Минском с целью вовлечь его в свою геополитическую игру не представляют реальной опасности ни для России, ни для внутренней стабильности Белоруссии: Лукашенко, в отличие от того же Януковича, не раз демонстрировал способность мыслить стратегически и решать проблемы «экспорта демократии».

Реальную опасность они представляют лишь для самой Латвии: идеологизация латвийско-белорусских отношений, превращение их в часть «стратегии сдерживания России» вполне способны в итоге основательно рассорить Минск и Ригу и уничтожить прагматическую основу, которая сближала прежде две страны-соседки.