---

 

Эту статью студент факультета журналистики Ленгосуниверситета Роман Самарин написал в далёком уже 1987-м...
 

---

Размеренная и четкая жизнь Даугавпилсского военного училища в этот день была нарушена.

С самого утра нескончаемым потоком шли люди к курсантскому клубу в траурном убранстве. Море цветов и утопающий в них цинковый гроб. Много знакомых лиц.

До сих пор собраться им не помогала ни переписка, ни регулярные встречи выпускников. Смерть собрала всех. Рядом с гробом родные: отец, мать, сестры, брат Рахим…

 
Братья не виделись 4 года. Никак не везло. Один служит в Афганистане, другой — в Забайкалье. Планировать встречу было трудно. Бывало, только уедет из дома один побывший в отпуске, как через несколько дней из южных широт появляется другой.

Нынешним летом у Рашида кончался срок пребывания в ограниченном контингенте наших войск в Афганистане. И Рахим мог рассчитывать на отпуск в это время.

В письмах уже было распланировано, как и где они проведут отпуск. Было твердо решено объехать «пол-Союза». Встреча братьев, казалось, была вопросом решенным. И она произошла. Но совсем не такая, на которую рассчитывали.

Из последнего письма Рашида брату:

 

«Здравствуй, Рахим! Получил от тебя письмо, за которое большое спасибо. Поздравляю со званием капитана. Мои документы отправлены на орден. Вроде бы уже пришли.

Летаем, как и прежде, каждый день. Правда, работать стало еще сложнее. Раньше на высоте 1500 ходили, сейчас — 4,5. Короче, сложностей хватает — обо всем не напишешь, главное, что у нас ребята все толковые.

Да, познакомился здесь с девушкой. Очень хорошая. Решил твердо — женюсь.

Замена у меня в июне. Так что отпуск бери соответственно. Точную дату напишу позднее. До встречи. Рашид. 5.02.87 г.».
 

Накрапывал теплый весенний дождик. Мы шли с Рахимом по улицам родного города. Командование, узнав о смерти брата, дало ему 10 суток на похороны. Но он решил перенести свой отпуск с июня на апрель. Зачем ему теперь июнь?

— Я на примере брата солдат воспитывал, — говорит Рахим.


Я слушал бывшего одноклассника, и думал: какие они разные, эти братья.

Рахим, за которым с детства закрепилась репутация «отличника», — скорее замкнутый в себе, чем просто спокойный, и Рашид, его младший брат, стройный, юркий, с вечной улыбкой на лице, неистощимый на выдумки, он слыл настоящим чертенком. Футбол и разбитые стекла, стычки и синяки — все, вроде, как и положено в детстве.

Мать, всю жизнь мечтавшая дать детям образование, только вздыхала: «И в кого ты такой? Вон посмотри на брата…»

Он смотрел на брата, пыхтевшего над задачкой. Тоже сопел, больше для виду, а уж через минуту, забыв все обещания, был в гуще дворовых событий.

— Бестия, а не дитя, — ругался сосед, пристраивая доски к забору, — не умеет через калитку ходить.

— Ничего, перерастет, — утешал другой.

Рашид рос, но семейный бюджет постоянно страдал от его проказ. Но главное все же не это. Уже тогда нас, пацанов, привлекала, скорее даже поражала, его удивительная прямота и искренность. Не лгал он никогда, даже по мелочам. И еще подкупало по-взрослому развитое чувство долга и умение держать слово.

Семья Эрхановых жила и сейчас живет в Крепости. Знакомство с курсантами постепенно вытесняло детские забавы, свело мальчишек с турниками, площадками, спортзалами. И здесь первым был Рашид. Спорт пройдет через всю его недолгую жизнь.

Помнится, однажды зашел спор: кто первый научится крутить «солнышко» на перекладине? Где спор — там должен быть Рашид. Он заявляет: через неделю. Как и положено в таком деле, побились об заклад — на запчасть к велосипеду. А через несколько дней, разинув рты, мы смотрели, как, привязавшись солдатскими ремнями, «чертенок» крутился вокруг перекладины. Лишь год назад, смеясь, он признался, что тренировался ночами.


…Школа, где он учился. Здесь на два дня оборудовали траурный уголок, стоял караул…

— Вот его парта, — говорит классный руководитель, любимая учительница Рашида Франя Ивановна Чижевская. Смахивает набежавшие слезы. — Простите. До сих пор не могу в себя прийти. В те дни телефон у меня не умолкал. Известие о его гибели буквально потрясло нас всех. Ведь всего три недели назад виделись, когда был на побывке. Девочки, его одноклассницы, отбросив все заботы, они ведь уже мамы и жены, обзвонили всех, кто его знал. С разных городов приезжали. Очень дружный был класс. Не было случая, чтобы, будучи здесь, Рашид не зашел в школу.

Всю свою жизнь Рашид Эрханов считал себя обязанным своей учительнице Фране Ивановне. Нельзя сказать, что он не был способным учеником, но характеристика, с которой пришел после восьмилетки в среднюю школу № 4, была не из лучших. Немало хлопот доставлял учительнице. А ее не переставало удивлять, что Рашид не ловчит, не ищет крайнего. Это было главным в его характере. Это был его настоящий, а не показной, характер. Кировское вертолетное училище он окончил с отличием.

Из аттестации: «…Зарекомендовал себя отлично успевающим по всем предметам. Все экзамены и зачеты сдает с оценкой «отлично». Любит технику и грамотно ее эксплуатирует. С товарищами общителен, трудолюбив, работоспособность высокая. Защищал честь училища в соревнованиях по боксу».


Признаться, долго я не решался появиться у него дома. Боялся стать причиной новой боли.

Знакомая обстановка в комнате. На большом столе альбом с фотографиями, документы. Вырезки из газет. На стене в траурной рамке — портрет Рашида в военной форме. Тот самый, от которого в день похорон никто не мог оторвать глаз.

— Этот японский сервиз Рашид к своей свадьбе купил, — говорит Хадича Джуракуловна, опуская глаза с портрета на фарфоровые чашки, стоящие в буфете. В марте он внезапно приехал. Я так рада была. Он новость сообщил, что собирается жениться, а сам — мрачнее тучи. У него как раз день рождения был, спрашиваю, почему не дома отмечал. Молчит. Это я потом узнала, что он на похоронах в Донецке был, командира своего хоронил. А здесь, в Даугавпилсе тоже целыми днями где-то пропадал. Я думала, к свадьбе готовится, оказывается, — для друга погибшего памятник хлопотал. Сейчас, вот люди знакомые приходят, — деньги отдают. Говорят, у Рашида занимали. А мы знать ничего не знаем. Для друзей он последнюю рубашку с себя мог снять.

В семье нет его писем. Не любитель был Рашид письма писать. Разве что брату. А в апреле письмо получила и семья Эрхановых. Официальное.

 

«В местности, где был высажен десант советских и афганских войск, активизировались душманы. Срочно потребовалось доставить попавшим в трудное положение товарищам боеприпасы и снаряжение. Задача была доверена двум экипажам, в составе одного из них находился ваш сын. При подходе к плацдарму десантирования ведущий вертолет был обстрелян, получил повреждение и потерпел катастрофу. С места гибели тела погибших были доставлены в расположение наших войск.

Командование части, все боевые друзья глубоко скорбят по поводу постигшей тяжелой утраты. От нас ушел беззаветно преданный делу партии комсомолец, бесстрашный товарищ. Он до конца выполнил свой патриотический и интернациональный долг перед нашей великой Родиной — СССР.

Светлая память о нашем боевом друге Эрханове Рашиде Чарыевиче навечно сохранится в наших сердцах».
 

В день похорон седовласый полковник сказал собравшейся молодежи:

— Будьте в своей жизни достойны памяти Рашида.

Смотрю на временный памятник, утопающий в цветах. Каким же ты был, Рашид? Даже с друзьями никогда не был до конца откровенным. А ведь рассказать было что: сотни боевых вылетов, орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3-й степени, два представления к ордену. Тонны перевезенных грузов, продовольствия. Эвакуация из районов боевых действий советских военнослужащих. А он улыбался, когда спрашивали. Служба, мол, как служба…

 

ОТ РЕДАКЦИИ: Когда верстался этот номер газеты, стало известно, что за личное мужество и героизм, проявленный при выполнении интернационального долга в Афганистане, старший лейтенант Р.Эрханов представлен к награждению орденом Красной Звезды (посмертно).

10 июля 1987 года