Вместо введения:

1) Рынок — это возможность (и право) сравнения и выбора. Не может быть рынка при отсутствии выбора. Там, где появляется возможность выбора, там сразу появляется рынок. Пропадает возможность выбора — исчезает рынок.

2) Для победы в рыночной конкуренции совсем необязательно иметь товар, не имеющий изъянов, вполне достаточно чтобы ваш товар был просто лучше, чем товар конкурентов.

Государственная власть как субъект рыночных отношений

Глобальный рынок называется так не только потому, что он распространяется по горизонтали — по глобусу, но и по вертикали — во все сферы общественной жизни и на все этажи государственного управления.

То есть правительства при глобальном рынке — это конкурирующие за потребителя продавцы государственных услуг, подчиняющиеся ровно таким же законам рынка, каким подчиняются предприниматели и корпорации.

Написал и представил себе картинку в красках: весенняя ярмарка типа «Все для обывателя…», где среди дрессированных медведей и продавцов сушек бродят с расписными лотками правительственные зазывалы:

— А кому концессии разные-всякие, на мелованной бумаге деланные, вензелями расписанные…

— Банки! Банки! Свежие банки! Лучшая игрушка вашему внуку к дню рождения! Тому, кто купил две лицензии, третья — в подарок!..

— Самые дешевые в мире налоги! Скажите, где они меньше, и мы сделаем еще дешевле!..

Перечень услуг, которые государство имеет возможность предоставить потребителю, чрезвычайно ограничен — это некая смесь страхования с трастовым фондом и арбитража с охранным агентством.

Инструментарий власти ограничен четырьмя основными функциями:

Отобрать
Поделить
Запретить
Разрешить

И как бы не петушилось и не пыжилось правительство, но в условиях глобального открытого рынка оно вынуждено на правах обычного продавца приходить к потребителю-налогоплательщику с предложением купить именно у него указанный перечень услуг.

Что делает потребитель при наличии нескольких конкурентных предложений?

а) Требует, чтобы было не хуже, чем у других.

б) Если лучше не получается, то чтобы было хотя бы дешевле.

Особенно когда речь касается такой чувствительной субстанции, как деньги, кои всегда являлись эрогенной зоной большей части гражданского общества.

Забирая деньги в виде налогов и возвращая потом в виде социальной инфраструктуры, пособий, стипендий и пенсий, государство, по сути, продает налогоплательщику услугу "поуправлять деньгами и вложить их возвратно, выгодно, надежно ликвидно". Потребитель, естественно, требует доказать, что его деньги будут инвестированы именно так и не иначе. Продавец государственных услуг, если он хочет их продать, просто обязан преодолеть презумпцию виновности и представить убедительные доказательства своей честности и профессионализма при работе с таким чувствительным материалом.

Кроме этого государству приходится (как бы ему ни было противно) демонстрировать свою лояльность к покупателю и убеждать его, что, выполняя свои функции, оно будет отнимать и запрещать меньше, а разрешать больше… ну хотя бы чем соседи. Покупатель же, если он сомневается в добросовестности продавца, прогнозируемо отказывается от его услуг и обращается к услугам другого, добросовестность и профессионализм которого он считает более высокими.

Тут бы государству, в смысле власти, провести работу над ошибками, СВОТ-анализ составить, бизнес-план написать, ремонт своей привлекательности затеять, а оно на дыбы: «Что, смерд, забыл, кто такой?! Сравнивать меня вздумал с этими тупыми островитянами?! Ату его, стража!»

Кстати, о тоталитаризме

Чем отличается тоталитарное государство от рыночного:

1) Тоталитарное правительство никогда не сомневается в своей способности ПРАВИЛЬНО тратить деньги населения. Оно сомневается только в способности населения оценить его таланты, поэтому без зазрения совести идет на силовые меры в отношении несогласных.

2) Тоталитарное правительство никому ничего не предлагает, кроме "потерпеть". При этом само оно никогда и ничего терпеть не будет.

3) Тоталитарное государство стремится всегда найти идеологический иррациональный повод для изъятия у населения ресурсов и безапелляционно относит всех несогласных с этой идеологией к врагам народа.

4) Тоталитарному государству тотально не везет с населением, которое нелояльное, неумное, неадекватное и ленивое. Таким образом репрессии против такого населения не просто обоснованы, но и необходимы для его же, населения, блага.

Короче, впендюрить потребителю некачественные услуги неконкурентоспособного правительства можно только предварительно закрыв вокзал и аэропорт и перекрыв дороги и тропинки блок-постами с опричниками, стреляющими без предупреждения.

Если этого не произошло и в мирное время население валом валит из страны, значит, правительство этой страны не выдерживает никакой конкуренции и оставшемуся населению надо решать — или утилизировать это правительство, или быть готовым к тому, что правительство утилизирует население — хотя бы как нежелательных свидетелей своей государственной немощи.

Пока отсутствует гражданский ВЗАИМОВЫГОДНЫЙ договор конкретного государства с конкретным потребителем государственных услуг и пока это государство не выполняет свою часть этого договора, заставить потребителя содержать данное правительство практически невозможно, а апелляция к патриотизму легко парируется требованием точно такого же встречного патриотизма. А с этим делом у чиновников совсем плохо. Потому что кроме трескучей ура-демагогии предъявить им тотально нечего — счета и другие активы свои, а часто и саму семью держат они далеко за пределами горячо любимой родины, куда радостно сваливают, как только их отрывают от государственной кормушки.

Итак, выбор невелик: или гражданский договор о совместной деятельности с четко прописанными правами и обязанностями, или репрессии с неминуемым последующим бегством населения в более лояльные по отношению к нему юрисдикции.

Вроде кому платим и за что, мы разобрались. Давайте теперь разберемся — как мы платим:

1) Содержание самого государственного аппарата — стоимость прогнозируема, понятна и выражается в абсолютных числах, хоть в булках, хоть в человеко-часах, хоть в валюте.

2) Пенсионеры, дети и инвалиды — цифра тоже понятна и прописывается без проблем до третьей запятой

3) Содержание инфраструктуры и даже различные фонды непредвиденных происшествий — все это привязывается к затратам, определяемым в абсолютных цифрах — в них считается, в них же и фиксируется.

Точно так же как размер предстоящих затрат, заранее известен и состав потребителей — налогоплательщиков.

А теперь вопрос: если все цифры заранее известны, легко просчитываются и фиксируются в абсолютных значениях, почему ставки налогов устанавливаются в относительном — процентном исчислении?

Чтобы понять абсурдность этой ситуации, представьте себе булочную, где вместо привычных цен указаны проценты от ваших доходов. Хлеб-"кирпичик" — 5% от прибыли за 12 декабря энного года. Или автосалон, где машина стоит, например, три годовых дохода.

Да бог с ними, с булками! Сейчас выскажу крамольную идею платить ипотечные платежи в процентах от прибыли, а не в строго определенных размерах.

Абсурд:

НОРМАЛЬНЫЙ продавец не сможет существовать в таких условиях, риски неопределенности и необходимость заниматься аудитом больше, чем своей непосредственной работой, гарантированно обрушат весь его бизнес. А вот в рамках налоговой политики этот абсурд превращается в необсуждаемую и некритикуемую истину в последней инстанции. Хотя вопрос-то элементарный: "Мужики, давайте решим, по сколько надо скинуться?.."

Сколько раз приходилось решать эту злободневную проблему, и ни разу ни у кого не было попыток привязать сумму платежа к доходу. А чтобы 90% от того, что собрали, оставить на маленькие бухгалтерские радости, ни одному кассиру даже в голову не приходило. Инстинкт самосохранения не позволял. А в государственном масштабе весь этот абсурд цветет и пахнет и обосновывается традицией, которая уже основательно заржавела, или авторитетом силы, против которой, как известно, не попрешь.

Я предлагаю еще раз критически взглянуть на противоречие существующей фискальной системы, а именно: покрытие абсолютно конкретных, определенных в абсолютных значениях расходов относительными, не определенными и слабо прогнозируемыми доходами. Мерить и сравнивать можно только подобные величины. Сравнивать килограммы с литрами, конечно, тоже можно, но уж очень хлопотно. Целый штат переводчиков требуется, что мы и имеем сегодня.

А может, это... привести все к одному знаменателю? Не будет ли проще и удобнее? Когда в пассиве баланса стоят цифры, а в активе — проценты, согласитесь, это ненормально... В пассиве — цифры расходов на образование и оборону, а в активе — абстрактные доли абстрактной прибыли от еще не случившейся коммерческой деятельности. Фикция. Именно отсюда идет поразительная по своей циничности и идиотизму практика поднимать ставку налогов на Y%, потому что Х% не хватает. Если кто-то не согласен со словами «идиотизм» и «цинизм», дайте экономическое обоснование ставки на прибыль 25% или НДС 22%. Чрезвычайно любопытно будет ознакомиться.

А ведь встречная идея проста, как мычание. Есть определенное, а не относительное число плательщиков (именно плательщиков — делателей дохода, не едоков). Имеется определенная, а не относительная цифра затрат. И никуда не деться: придется весь расход делить на всех плательщиков — поровну или пропорционально, это уже тема для отдельной дискуссии. И цифра эта будет абсолютная – 10, 100, 1000 у.е.

И если получится так, что плательщик не согласен платить столько, сколько получится, потребуется или привлекать дополнительных плательщиков (вопрос — чем), или снижать цифру затрат до социально приемлемой (вопрос — за счет чего). И других вариантов нет. И там, и там — абсолютные цифры. И там, и там — конкретные обязательства. Спрашивается: при чем здесь 25% (10 или 50%) еще не существующей гипотетической прибыли?

Определенные платежи неимоверно просто администрировать. Элементарно собирать… Но… может, именно это и является главным препятствием на пути внедрения такой модели? Все просто, все прозрачно… А зачем тогда сонм мытарей? А как же тогда пилить?

Государство без налогов не может? Ну-ну…

По большому гамбургскому счету за всю историю человечества было всего два случая успешного существования реально безналоговых юрисдикций: это Древний Рим и США. И в том, и в другом случае экономика этих стран получила такой допинг, что сами страны оказались просто обреченными на присутствие на пьедестале почета всемирной истории. И там, и там государство не то чтобы совсем ничего не отнимало, но оно, по крайней мере, не лазило в карманы граждан при каждом удобном случае.

Аппарат Рима существовал за счет аренды земли, США — за счет таможенных пошлин. И сейчас, при внимательном прочтении бюджета, можно увидеть, что доходы правительства состоят не только, а порой не столько от прямого изъятия доходов граждан. Те же пошлины, акцизы, услуги государственных предприятий — естественных монополистов — это те же налоги, только вмонтированные в цену товаров и услуг.

А есть еще концессии, есть природные ресурсы, те же лицензии, и прочее, и прочее… И собирается таким образом ох как немало. Проблема в другом. Проблема в том, что НЕ ХВАТАЕТ. И никогда не будет хватать, потому что философия потребления — это пропасть без дна. В нее, как и в нищету, можно падать вечно.

Резюме — все замечания и критика направлены на решение всего одной задачи:

1) Упростить систему расчетов и распределения налогового бремени.

2) Максимально упростить налоговую систему в целом и администрирование налогов в частности.

3) За счет упрощения системы отказаться от части крайне дорогого и крайне неэффективного государственного фискального аппарата.

4) Сконструировать привлекательную модель современной налоговой системы, способной конкурировать за потребителя-налогоплательщика в условиях глобального рынка.

Что будет, если ничего не делать? Такой вариант развития событий уже обсуждался, и не раз. И ВСЕ прогнозы неутешительные:

1) Сохранить статус-кво государству не удастся.

2) Нынешняя дорогостоящая модель государственного управления будет упразднена — или в результате развала под давлением внутренних противоречий, или в результате внешнего воздействия кредиторов, которые не потерпят проедания и так дефицитных ресурсов вместо расчетов по долгам.

Нынешний кризис потому и называется системным, что современная система государственного управления (куда включена и фискальная) в том виде, в котором она существует, существовать больше не сможет.

Можно подождать, когда кто-то за нас решит наши проблемы смены старой системы на новую. Заманчиво, если не учитывать, что он вряд ли будет действовать в наших интересах. Скорее всего — в своих. И скорее всего, наши интересы будут диаметрально противоположны. Или кто-то еще верит в Санта-Клауса?

Правительство, если оставить за скобками природные ресурсы и естественные монополии, эффективно может торговать только разрешениями на ведение коммерческой деятельности. Если уж заниматься прямыми поборами, то стоимость этих разрешений и должна формировать бюджет государства. И стоимость их не может измеряться в процентах, потому что расходы измеряются в твердых числах и в абсолютных категориях.

С чего начать?

Ну, например, с самой лежачей области — с сельского хозяйства. Любой эксперимент с этой отраслью, вплоть до полной отмены всех налогов на производство продуктов питания, никак не будет угрозой для бюджета в силу абсолютно ничтожной доли села в ВВП страны. А эффект в случае удачи ощутят все, включая ревнителей госязыка, для которого село всегда было и колыбелью, и хранителем.

Как начать?

Правительство в этом деле точно не помощник. Оно будет резко против любых попыток реально облегчить жизнь населения. Остается только метод прямой демократии, куда протоптали дорожку наши уважаемые радикалы, за что им сердечная благодарность от потомков.

Вопрос для референдума по этому поводу можно сформулировать хотя бы так:

«Согласны ли вы в рамках реформирования налоговой системы отменить ВСЕ налоги для ПРОИЗВОДИТЕЛЕЙ продуктов питания и взимать плату только за один годовой патент (разрешение на коммерческую деятельность на селе) в размере, например, 10 латов за один гектар обрабатываемой земли?»

Только не надо, прошу, привлекать к этому процессу партию крестьян (как и любые другие партии, представленные в нашем парламенте). Им некогда, им за латвискумс бороться надо, ни на что другое ни сил, ни времени уже не хватает...