Как должна развиваться Латвия, чтобы не оказаться на задворках мировой экономики? Где сейчас наше место и на что мы способны в будущем? «Если за 10 лет не приблизимся к среднему уровню благосостояния ЕС, мы не сможем оправдать свое существование как политическое государство», — объявил в начале форума президент Латвии Андрис Берзиньш. А вот как достичь этой цели при существующем ворохе проблем — об этом говорили экономисты и предприниматели.

Как выглядит Латвия со стороны? Отношение к нам двоякое. Да, успехи последних лет, когда стране удалось вырваться из тисков жесточайшего кризиса и возглавить список европейских стран с самым быстрым приростом ВВП на душу населения, — очевидный факт. С другой стороны, уровень бедности в стране постоянно вызывает нарекания международных экспертов, ВВП на душу населения — один из самых низких в ЕС, а эмиграция стала национальной катастрофой. В принципе, за все эти проблемы Латвию нещадно критикует американский экономист Пол Кругман. Но если он настойчиво призывал провести девальвацию лата и тем самым решить все проблемы, то сейчас о девальвации никто даже и не вспомнил. Страна фактически вступила в зону евро, а значит, стимулировать экономику монетарным регулированием уже не в нашей власти.

«Нам нужны ваши советы, как поднять наш уровень жизни, — честно признался президент. — У нас есть и свои общественные организации, которые регулярно эти советы дают, и мы что–то делаем, но поймите, люди все равно уезжают из страны. Если мы не обеспечим для наших людей нормальный уровень зарплат, хорошее образование и здравоохранение, то люди и дальше будут покупать билеты на самолет в один конец».

Советов, прозвучавших на форуме, было немало. Выводы:


1. Производить товары с высокой добавленной стоимостью

«Знаете, почему мы бедные, несмотря на наши успехи? — обратился к залу президент Банка Латвии Илмарс Римшевич. — Несмотря на все наши успехи — стабильность финансового сектора, фискальную дисциплину и введение евро, мы до сих пор производим продукцию преимущественно с низкой добавленной стоимостью. У нас низкая производительность труда, так откуда взяться высоким зарплатам и пенсиям? А ведь вступление в еврозону этого не изменит».

Вывод от главы центробанка: пока Латвия не настроит свою экономику на производство товаров с высокой добавленной стоимостью, она будет оставаться бедной страной с низкими зарплатами. Об этом, кстати, Банк Латвии открыто говорил еще в 2006 году, обозначив конкретные отрасли, в которых есть потенциал роста прибавочной стоимости. «Когда в Латвии будет много таких предприятий, как Olainfarm и Grindeks, тогда зарплата вырастет с 500 до 1500 латов и нам не нужно будет думать о том, как вернуть людей на родину — они сами вернутся», — считает Римшевич.

Министр экономики Даниэлс Павлютс соглашается с Римшевичем, в цифрах показывая, насколько «примитивна» наша экономика: удельный вес производимых в стране товаров и услуг с высокой добавленной стоимостью — всего 18%. Для сравнения: в развитых странах этот показатель редко опускается ниже 45%. Есть еще одна цифра для размышлений. Латвийский экспорт за последний год превысил докризисные показатели на 20%. Вроде бы хорошо. Однако успехи, по словам Павлютса, были достигнуты не за счет роста внешнего спроса, а из–за жесткой конкуренции. Которая, в свою очередь, часто объясняется более дешевой ценой. Но очевидно также, что для ценовой конкуренции есть и нижний предел, когда продавать продукцию становится уже невыгодно. И если вдруг он наступит, то закончится наша история успеха. Тем более что эксперты не устают повторять избитую фразу о том, что в мире всегда найдется пара миллиардов людей, которые готовы будут работать за меньшие деньги, чем мы.

Так что же делать? По словам Римшевича, начинать надо с образования. «Я знаю, что есть местные и иностранные компании, которые хотят открыть в Латвии производство с высокой добавленной стоимостью, — говорит он, — но они не делают этого, так как понимают, что для такого производства нет кадров». Павлютс же уверен, что в погоне за высокотехнологичными производствами, нам нельзя забывать и о традиционных отраслях, которые пока вытягивают экономику Латвии. Пусть не всегда качеством, но хотя бы количеством.


2. Идти на восток, там нас еще не знают

Пока с качественными улучшениям латвийского экспорта нет прогресса, нужно пытаться продавать то, что уже есть, не только в ЕС, но и на востоке. «Такие страны, как Армения, Грузия, Азербайджан, Таджикистан, смотрят на Латвию как на абсолютно европейскую страну, у которой уже есть евро, — говорит министр иностранных дел Эдгарс Ринкевичс. — Мы понимаем, что потенциал сотрудничества со странами Центральной Азии для нас огромный. Вряд ли мы сможем поставлять им продукцию в индустриальных масштабах — у нас нет для этого ресурсов, — но мы можем предложить для них свои порты, транспорт, логистику и экспорт образования».

В зоне особого внимания Латвии также страны БРИКС, которые займут доминирующее положение в мировой экономике. Точно так же, как когда–то это сделали Европа и США. Уже сегодня совокупный объем ВВП пяти стран превышает 21% общемирового ВВП, причем за последние 15 лет он вырос более чем в три раза. Эти страны контролируют около 45% мировых валютных резервов, и их доля продолжает расти.

Однако пока действительно серьезное сотрудничество из этой пятерки у Латвии существует только с Россией, которая является вторым торговым партнером. Однако к 2020 году планируется открыть дипломатические представительства с Бразилией, Индией и ЮАР. По мнению Ринкевичса, это станет толчком для роста нашего экспорта на экзотических для нас рынках.


3. «Встать на плечи других»

Сингапурский эксперт Сев Тиам Лов в Риге бывал уже не раз. В один из последних своих визитов он выступил с лекцией об истории сингапурского успеха, рассказав, как этой маленькой чудо–стране за 40 лет удалось превратиться из безжизненного постколониального клочка земли в одно из самых процветающих государств мира. Сейчас Сев Тиам Лов предложил для Латвии те рецепты, которые, на его взгляд, не требуют больших ресурсов, но дают колоссальный эффект в развитии.

«Знаете, что сказал наш лидер Ли Куан Ю, когда перед ним встала задача сделать Сингапур процветающим государством? Он сказал: я хочу встать на плечи других, чтобы видеть дальше, — рассказывает сингапурский эксперт. — Это значит, что не обязательно быть оригинальным в том, как вы собираетесь развивать свою экономику. Можно учиться у других, изучать чужой опыт и брать от него все самое лучшее».

По словам Сев Тиам Лова, в слагаемых успеха Сингапура есть много составляющих, но главных всего три. Во–первых, это умные образованные люди, которым можно доверить управление страной, не боясь коррупции и взяточничества. Во–вторых, это работа на себя в прямом смысле этого слова. «Мы не социалисты, мы не капиталисты, нам не нужны никакие альянсы и союзы, для того чтобы быть богатыми и счастливыми. Мы сами за себя и делаем то, что выгодно нам, а не кому–то еще», — пояснил он.

И наконец, это образование. Интересно, что, столкнувшись в 70–е годы прошлого века с оттоком молодых людей из Сингапура, правительство срочно предприняло контрмеры, включив политику привлечения молодых людей из других стран. Уже через 5 лет приток молодежи в страну в несколько раз превышал эмиграцию. «Я знаю, что для Латвии это большая проблема, с которой срочно нужно разобраться. Ведь странно получается: люди приезжают в Сингапур, чтобы разбогатеть, а ваши за тем же самым уезжают из страны».


4. Включить экспорт образования

Выступавший сразу после сингапурца предприниматель Карлис Цербулис заявил, что видит спасение латвийской экономики, во–первых, в деньгах нерезидентов, которые в сложное время помогли Латвии, и во–вторых — в агрессивном экспорте студентов со всего мира, и особенно из Китая.

«Фактически россияне с их видами на жительство за инвестиции спасли часть Латвии. В рамках этой программы граждане России инвестировали в Латвию почти полмиллиарда евро, а каждый вид на жительство позволил остаться на родине 5–10 латвийцам. Ликвидация этой программы стала бы самоубийством», — заявил он. Впрочем, здесь уместна оговорка: г–н Цербулис тесно связан с отраслью недвижимости и много лет занимается девелопментом. Поэтому в его экспертном мнении, конечно же, есть и мотивы личной выгоды. Что же касается экспорта образования и того, как Латвия могла бы зарабатывать на нем, то Цербулис привел такие цифры.

Каждый иностранный студент прямо и косвенно приносит экономике страны около 15 тысяч долларов в год. По расчетам Цербулиса, Латвия могла бы обучать около 17 тысяч иностранных студентов в год, а это в совокупности уже 250 млн. долларов ежегодно. Живые деньги для пособий и пенсий. «Нам надо понять, что в мире идет война за людей, — говорит он. — Плохая демография — это ведь не только наша беда. И нам нужно делать все возможное, чтобы другие государства не крали наших людей».


5. Научиться торговать, а не торговаться

«Мы можем построить прекрасные фабрики и заводы, но у нас ничего не получится, если мы не научимся продавать то, что научились производить, — считает экс–министр экономики, предприниматель Юрис Луянс. — Мы прекрасно умеем торговаться в политике и в жизни, но торговать так и не научились». По его мнению, сидя в Латвии и работая только на внутренний рынок, бизнес не получает никаких знаний.

И даже эмиграцию нужно рассматривать не как проблему, а как возможность. Как считает вице–президент Латвийской торгово–промышленной палаты Айгарс Ростовскис, Латвии следует отказаться от «холопьего мышления» и не слишком полагаться на деньги из фондов ЕС, приглашая эмигрировавших жителей вернуться и инвестировать в экономику родины.


6. Быть гибкими

О своем опыте гибкости и умении подстраиваться под чужой менталитет рассказал глава компании по производству сухих смесей Sakret Андрис Ванагс. Сейчас у латвийского предприятия четыре завода в Балтии, которые работают по франшизе от немецких владельцев бренда. В прошлом месяце Sakret Latvija заложила камень для строительства своего первого завода в России, который тоже будет работать по франшизе.

«Когда мы шли в Россию, у нас не было денег, чтобы построить там завод, — говорит он. — Но мы сделали по–другому. Нашли там российских партнеров и сказали им: ребята, у нас есть бренд, опыт и знания, которые мы готовы вам продать. Что это значит? Это значит, что не обязательно иметь миллионы, чтобы развивать экспорт. И особенно это касается России, где можно легко утонуть. У нас есть нечто другое, что мы слабо используем. Мы, латыши, прекрасно понимаем, что такое Россия. Мы уже знаем, что такое Запад. И мы можем стать реальным связующим звеном между ними. Для россиян невероятно ценным является то, что мы говорим с ними на одном языке, понимаем их менталитет. И на 50% только из–за этого они готовы работать с нами, а не с немцами, например. Это наше конкурентное преимущество перед Западом и Востоком. Нам надо просто это один раз понять».


7. Навести порядок

О том, что мешает развитию бизнеса в Латвии и приходу иностранных инвесторов, сказано было немало. Об этом говорили и сами инвесторы (см. Врезку), и аудиторские фирмы, которые проанализировали слабые места Латвии. Это судебная система со слишком затянутыми сроками рассмотрения дел. Это хромающие латвийские законы, призванные защищать интересы инвесторов, а также нормы, регулирующие строительную сферу. Это неупорядоченные цены на электричество, убивающие производственную отрасль, а также слишком большая нагрузка на рабочую силу.


8. Объединить нацию

У нас масса экономических планов, в том числе Национальный план развития, где есть список всевозможных мероприятий, включая увеличение поголовья птиц и расширение числа творческих коллективов. Но нет главного — ответа на вопрос, как в Латвии объединить нации, — считает Айгарс Ростоцкис. Пожалуй, это единственный эксперт, который хоть как–то напомнил еще об одной проблеме латвийского государства. Если не считать сингапурского эксперта, который случайно ли, нет, но отметил, что в Сингапуре проживает 75% китайцев, а государственный язык при этом английский. «Мы у себя дома говорим так: неважно, какого цвета кошка. Главное, чтобы она ловила мышей», — пояснил он.