Официальная статистика МВД за 2010 год явила нам чудо — одновременное снижение и количества, и раскрываемости преступлений. А сколько преступлений вообще зарегистрировано, и много это или мало? Вот цифры, взятые мною из статистических отчетов Госполиции:


График 1. Количество преступлений, зарегистрированных в Латвии


График 2. Процент раскрываемости преступлений


Чур меня! Чур!

Смотрим... и глазам своим не верим. Все-таки нас сглазили! Раскрываемость сначала поднялась, а затем устремилась вниз. Ее кривая, начиная с 1992 года, напоминает контур Замка света! И при всем внешнем благополучии уровень преступности у нас сейчас ЗНАЧИТЕЛЬНО выше, чем в «лихие» 90-е!

Исключение лишь 1992 и 1993 год, что и понятно — развеселые годы малиновых пиджаков. Но яркая эра «пиджаков» закончилась уже в 1994 году. А что же случилось начиная с миллениума во время развития в стране правового общества, демократии и укрепления законности?

Изменился Уголовно-процессуальный закон и Уголовный? Раньше можно было выносить отказ в возбуждении уголовных дел, а сейчас — нет? Делается! Сплошь и рядом. К тому же изменились они: УЗ — в 1999 году, а УПЗ — в 2005 году. С графиком не совпадает.

При старом Уголовно-процессуальном законе для отказа хоть какое-то обоснование нужно было найти, а сейчас отказы штампуют, этим себя даже не утруждая. Благо закон позволяет. Идея, которую законодатель, изменяя закон, пытался внести в правоохранительную практику, разрешив немедленное принятие решений, извращена полностью.

Сейчас безосновательно отказывают всем подряд, даже не вчитываясь в текст заявлений. А вот если уж прокуратура отменит это решение... ну тогда начнут процесс. И чтобы прокуратура отменила, заявитель должен жалобу подавать, юристам платить, сроки обжалования соблюдать... Но время потеряно, подчас с доказательствами. Позволю себе совет руководству МВД: изучите статистику отказов, количества жалоб на отказы и количества последующих решений об их отмене. Если она вообще есть. И задумайтесь.

И опять чудо?

Все преступления с точки зрения простоты их раскрытия делятся на две группы — очевидные и неочевидные. Первые — это когда либо сами потерпевшие за руку привели жулика в полицию и обеспечили доказательную базу очевидцами, признанием жулика и т.д. Пример — последнее неудачное ограбление 17-летним парнем банка.

Либо такой вариант (реальный случай): злоумышленник, разбив стекло витрины магазина, пытался просунуться внутрь, но так и застрял между крупными осколками. Ни вперед, ни назад без риска для жизни. И находился там до прибытия патрульного экипажа, который радостно и встретил как избавителей от «плена».

Это — очевидные преступления. И способ их раскрытия — всего лишь грамотно все оформить. Процент совершения очевидных и неочевидных преступлений из общего числа — очень важный показатель. Поскольку задача криминальной полиции — раскрывать именно неочевидные преступления. А сколько совершено и раскрыто таких преступлений? Увы, учет этого показателя закончился в 1992 году.

Но я-то знаю, что примерно 20-25% общей преступности дают именно очевидные преступления. Не меньше. В 1990 и 1991 году из общего числа совершенных преступлений в республике их так и было — 30% и 24,5% соответственно. А в Риге, Юрмале и Рижском районе — 22% и 19%. Потом статистики и нет.

Внимание, читатель! Посмотри на график 2. Он гласит, что сегодня раскрываемость преступлений в Рижском регионе находится ниже среднего уровня раскрываемости очевидных преступлений. Что же, полиция перестала раскрывать даже такое? Нет, это не так. Раскрывают и неочевидные, знаю. Но с цифрами не поспоришь. Получается, что полиция ухитряется взамен не раскрывать очевидные. Чудо?

Раскрыть нельзя закрыть. Где поставим запятую?

Да нет чуда. Причины земные, их можно перечислить. Просто полицейские не направляют часть дел для уголовного преследования в отношении лиц, совершивших очевидные преступления, по причинам:

a) бездеятельности;
b) отсутствия профессионализма и мотивации;
c) коррупции.

Я отдаю предпочтение пунктам «a» и «b». Коррупция, безусловно, есть, и была, и будет. Но влияние первых двух факторов — лени и непрофессионализма — значительно сильнее. Но их же проще и исправить. Всего-то надо иметь на это волю.

Я не буду подробно останавливаться на причинах происходящего. Они очевидны: престиж профессии полицейского целенаправленно и сознательно опущен властью. Уровень общей образованности, эрудиции и элементарной порядочности у многих работников полиции катастрофически низок. Примеров этому медийное пространство являет обществу во множестве.

Но я выскажу предположение: дело в существующем законодательстве. Допускаю, что я в чем-то некомпетентен. И от возможной некомпетентности у меня возникает ряд вопросов. Эти вопросы хотелось бы адресовать не только руководству МВД, но и законодателям.

1. Почему, если «Честь служить Латвии!», на полицейских нужно распространять нормы Трудового закона?
2. Почему уничтожено следствие как особое подразделение полиции?
3. Почему фактически уничтожен институт участковых инспекторов? И из работников в сфере профилактики преступности они переведены в разряд неумелых следователей?
4. Почему в Уголовно-процессуальном законе есть термин «следователь», а в Классификаторе профессий нет? Соответственно нет и в штатном расписании Госполиции. Неужели в Кабинете министров никто не читал Уголовный и Уголовно-процессуальный закон?
5. Для чего существует Полиция порядка, если есть Муниципальная полиция, и наоборот?
6. Почему уничтожена система подготовки кадров для МВД?
7. Почему МВД в условиях падения раскрываемости и весьма высокого уровня преступности в стране стремится делегировать часть своих функций частным структурам?

Ну и, конечно же, традиционный, хоть и риторический в разговоре о преступлениях вопрос: а кому это выгодно?

P.S. А следующая моя публикация будет как раз посвящена предложениям, как изменить ситуацию.