Тут некоторые неравнодушные к нашему IMHOclub люди пеняют нам, что в субботу и воскресенье руководство нашего клуба незаслуженно отдыхает. Дескать, зайдешь на страницу, а там ничего новенького. Мы решили исправить сию недоработку. А поскольку в выходные дни грузить членов клуба экономическими проблемами негуманно, мы решили открыть рубрику «Субботний коктейль». В ней мы предполагаем публиковать рассказы и байки от наших спикеров. Итак, первый «коктейль» — от Евгения Гомберга.



Переходящее Честное Слово
Почти по Пантелееву

Дело было в начале девяностых. Понадобился нашей группе сотрудник на должность президента одной компании. Решили поговорить с хорошо знакомым парнем (назовем его Сергей), он тогда работал в одном из банков.

— Пойдешь к нам президентом? Мы тебя выпросим у твоего руководства.

— Ка-а-ак жалко! Я как раз надумал менять работу. Но уже договорился с Петровым, что иду к нему. Слово дал...

Была тогда довольно громкая компания «Бонус», хозяином — Игорь Петров. Потом пропала.

— Ясно, — говорим, — значит пойдем выпрашивать тебя у Петрова.
Приходим в офис, бывшее кафе «Ленинград».

— Игорь, так мол и так, может, уступишь Сергея, отдашь нам его Честное Слово?

Игорь неожиданно легко выдал нам Честное Слово, просто подарил. Наверное, уже знал свои перспективы. Обрадовали Сергея. Договорились: дорабатывает на старом месте и переходит к нам. За неделю до срока является Сергей, несчастный и совершенно убитый.

— Эх, мужики. Мне тут Банк такое предложение сделал! Один шанс в жизни! Упущу — жизнь прожил зря. Но — не могу принять, Слово вам дал!

— Ну что ты, что ж мы тебе жизнь будем ломать. На тебе твое Честное Слово, забирай. Иди в Банк. Только имей в виду: там тебе жизнь не мила покажется через месяца два. Максимум три.

— Да вы что! Не-не, такой шанс! Ну, спасибо, друзья! Век вам обязан!

Устроился. Позваниваю ему недельки в две раз, веду научные наблюдения. Телячий энтузиазм Сергея явственно тухнет, в смысле гаснет. Ровно через два месяца интересуюсь:

— Ну что, созрел к нам?

— Честно говоря, я бы не прочь, но знаете, не могу, я же Слово дал!

— Кому конкретно на этот раз?

— Виктору Евгеньевичу.

Прихожу к Виктору Евгеньевичу, дело уже привычное.

— Виктор, отдай Честное Слово.

И тут Виктор вдруг:

— Мы, — говорит, — на него рассчитывали, планировали двигать вон куда. Деньги в него, мол, вкладывали...

— Ясно, — говорю. — Сколько?

Виктор называет цифру, и немаленькую, примерно зарплату Сергея года за два-три. Посовещались в группе, решили все-таки неразменное Честное Слово выкупать. Иду опять.

— Значит, так. Вот это, чего ты говорил, не совсем так, а это не эдак, — говорю.

— Сколько? — останавливает Виктор, улыбаясь.

— Половину.

— А сейчас можешь?

До конца дня еще полчаса, так что все успели. Приступает Сергей к должности, всем доволен, мы довольны. Недели через две звонит, в голосе — ужас, гнев, обида, черт-те что.

— Это правда, что вы меня купили?

— Ну да, а что?

Оказывается, после разговора Виктор Евгеньевич на осторожный вопрос коллег Сергея «правда ли, что он от нас уходит», весело бросил на бегу: «Да я его продал!»

— Да как вы могли! Живого человека! Это что, рабство? Вассальное право?

— Почему рабство? Трансфер.

— Как это?

Времена были наивные. Это сейчас Роман Аркадьич за Торреса пятьдесят миллионов фунтов отваливает, и все за голову хватаются. Причем не самому Торресу, а соответствующему «Виктору Евгеньевичу». А тогда это слово еще было непривычным, пришлось растолковывать. Не сразу, но привык, успокоился.

Нынче все зарегулировано, трудовые контракты, законодательство, права сотрудника, обязанности нанимателя. Честное Слово — в прошлом.

А может, зря?