12 июля рижане принесли нерушимую клятву :: IMHOclub

ИСТОРИЯ РИГИ

30.07.2022

12 июля рижане принесли нерушимую клятву

Петру Первому

Участники дискуссии:

9

48
Последняя реплика:

больше месяца назад

Владимир Бычковский, Леонид Соколов, Марк Козыренко, Леонид Радченко, Сергей Леонидов, Юрий Васильевич Мартинович, Марина Зимина, Victoria Dorais, Владислав Николаевич

На днях рижане отметили 312 годовщину торжественного принесения присяги Петру Первому. Правда не все. На исторической и юридической значимости этого события немногочисленность празднующих в столице Латвии не сказалась.

Присяга рижан перед фельдмаршалом Шереметевым, на Ратушной площади, 12 июля 1710 г., худ. А.Е.Коцебу (картина хранится в Эрмитаже).

Полтавская победа 27 июня 1709 года, окончившаяся полным поражением Карла XII и низведшая Швецию на роль второстепенной державы, предрешила исход Великой Северной войны в пользу России. Гибель шведской армии развязала Петру руки для выполнения главнейшей цели этой войны — выхода России к морю. Это заветное желание, бывшее затаенной мечтой его предшественников, теперь было близко к осуществлению. На всём балтийском побережье, к концу 1709 года, во власти шведов оставались только Рига, Пернов, Ревель и Динамюнд (Усть–Двинск).

Решив бросить большую часть своей конницы под начальством фельдмаршала князя Меншикова в Польшу, против ставленника Карла XII — польского короля Станислава Лещинскаго, для овладения важнейшим пунктом балтийского побережья — Ригой, Пётр двинул корпус генерал–фельдмаршала графа Шереметева.

За 5 веков своего существования, Рига пережила не мало всяких бед и треволнений, город вынес 8 больших осад, испытал в своих стенах чуму, голод, пожары, междуусобицу архиепископа и ордена, так что предстоящая осада не являлась неизведанной новостью.

Выдержав в дальнейшем тяжёлую 9–месячную бомбардировку, Рига доказала это вполне. Мужество и твёрдость города тем более удивительны, что, несмотря на 90–летнее владычество, Швеция все–таки была временным господином города, новым хозяином, который в силу независящих, от города условий сменил Польшу, как та в свою очередь заменила орден и архиепископа.

При условии сохранения старых и по возможности получения новых привилегий, чего никогда не упускала из виду Рига при всех столкновениях из–за господства над нею, в сущности, было не так уж важно, какой национальности флаг будет развиваться над старой цитаделью, если там нельзя было водрузить своего родного городского флага.

В Риге ожидали нападения со стороны русских. Городской землемер Толкс 22 августа пишет в своём дневнике: «Слушал сегодня в церкви печальную проповедь о разрушении Иерусалима. Такая же судьба грозит в настоящее печальное время и Риге. Боже, спаси нас от осады!»

Поселяне и жители предместий, которым грозила опасность, поспешно стали искать убежище в стенах города. В Ригу введена была целая шведская армия (22 полка), горожане вооружались.

Гарнизон крепости состоял: из 3 полков рейтарских, 7 драгунских и 12 пехотных, общим числом до 12 тысяч человек, не считая городской милиции и городской артиллерийского гарнизона роты.

Вооружение крепости и цитадели состояло из 561 пушки (медные и чугунные), 66 мортир и 7 гаубиц. Шведская пехота была вооружена на 2 трети мушкетами; остальная треть имела особые пики, втыкавшиеся для отражения кавалерийских атак в землю; пехота ещё с начала войны постепенно вооружалась ружьём со штыком. Конница имела сабли, пистолеты и частью мушкеты, атаковала шведская конница обыкновенно только на быстрых аллюрах и всегда лишь холодным оружием. В полевой артиллерии были: 8 и 16–фунтовые пушки (гаубицы), при пехотных полках — лёгкие полевые 3–х фунтовые пушки.

По вооружению не было особой разницы или преимущества на той или другой стороне.

Русская пехота вооружена была фузеями (кремнёвыми ружьями), в дуло фузеи вставлялся деревянный заострённый черен с острым железным клинком — багинетом, которым можно было действовать как штыком. Кроме ружей пехотинцы имели и сабли. Конница (драгуны) предназначалась для боя, как на коне, так и в пешем строю, для чего она имела кроме палашей и пистолей также и фузеи. Все пехотные и некоторые драгунские полки имели по 2 полковых 3–х фунтовых пушки.

Знание ратного дела в шведской армии стояло на очень большой высоте; целый ряд блестящих побед под руководством талантливого полководца, каким был Карл XII, доставил шведской армии широкую известность в Европе. Закалённые в непрерывных боях войска короля–солдата считались непобедимыми.

Но это было до рокового разгрома под Полтавой. С этого момента молодая русская армия, победившая «непобедимых», слепо уверовавшая в своего Великого Вождя, сразу на целую голову выросла, как в глазах всего мира, так и в глазах своего, ещё недавно гордого своими успехами, врага.Несомненно блеск пережитой победы окрылял русские полки, поднимал их дух и в этом отношении они имели большое преимущество перед защитниками Риги.

В военно–инженерном отношении Рига, как крепость, представляла: городскую ограду (собственно город–крепость), соединённую с укреплениями замка, цитадель, укрепления форштадтов и предмостное укрепление на западном берегу Двины Кобершанец, соединявшееся с городом плавучим мостом.

Крепостная ограда имела 5 бастионов, 2 равелина и 2 шанца; внутри крепостной ограды сохранилась ещё старая крепостная стена с башнями. Из крепости вели 9 ворот. Укрепления замка, соединявшегося мостом с крепостью, состояли из 2 малых бастионов и одного полу–бастиона.

Сам замок, построенный в 1515 году, состоял из 5 флигелей и 5 башен с бойницами. Цитадель имела форму продолговатого шестиугольника, оборонялась 6 бастионами с 2 равелинами и 2 контр–гардами.

Рижские форштадты защищались Роденбургским водяным рвом, оставшимся от бывших форштадтских верков, и палисадом, обнимавшим форштадты с северо–восточной стороны.

Кобершанец оборонялся 4–мя бастионами и одним полубастионом, кругом шанца имелся глубокий водяной ров со шлюзом для устройства наводнения.

Укрепления Риги в 1700 году, гравюра Г.Боденера.

Стараниями шведских властей, Рига стала одной из наиболее укреплённых крепостей на восточном побережье Балтийского моря.

В общую оборонительную систему была включена Цитадель, служившая когда–то укреплением для охраны замка и переделанная в особую крепость.

Десятилетняя война в Прибалтийском крае прекратила все торговые сношения, а с ними почти и все доходы Риги.

Согласно поданной в 1701 году Карлу XII жалобе оказалось, что неуплаченные долги рижским купцам достигали огромной суммы — миллиона талеров.

В течение 1703–1705 г.г. городом было выплачено шведам 52 574 талера контрибуции. Шведские войска, постоянно квартировавшие в Риге, также требовали огромных расходов.

Наконец, как уже упоминалось выше, в 1708 году в Ригу было прислано 4 000 новобранцев, для пополнения шведских полков, содержание их за один год обошлось городу в 160 тыс. талеров серебром.

Страшное наводнение 1709 года разрушило большую часть предместьев Риги; обездоленная беднота, конечно, сделалась новой обузой для города.

После Полтавской победы русская армия к концу октября заняли районы г. Бауск, Новую Ригу, г. Туккум и Пильтен.

Первая высланная из Риге партия напала на неприятеля в числе 300 человек; шведы были отброшены в форштадты, потеряли 34 человека убитыми, пленными одного ротмистра и 3 солдат. За этим первым успехом последовал целый ряд других; так 26 октября русские солдаты преследовали неприятельский отряд в 100 драгун до самой Двины, причём снова были взяты пленные: прапорщик и 10 драгун.

Участники стычки донесли, что шведы зажгли форштадты.

Шереметьев полностью обложил рижскую крепость 10 ноября 1709 года.

Гарнизон шанца почти не оказал сопротивления. После нескольких выстрелов из шанца к вечеру того же дня он был оставлен шведами.

Шведский генерал–губернатора отдал приказ выжечь форштадты: таким образом, население Риги вновь увеличилось на несколько сотен голодных, обездоленных и совершенно бесполезных для обороны людей. При скудных запасах крепости это, конечно, было крайне чувствительно.

Оставленный Кобершанец заняла подошедшая русская пехота.

Начались энергичные работы по постройке моста и укреплений у Юнгфернгофа и батарей на обоих берегах Двины, между Ригой и Динаминдом.

9 ноября в лагерь осадного корпуса прибыл из Мариенвердера через Курляндию Пётр I. В тот же день из 3 мортир, поставленных на батарее, возведённой на берегу Двины, несколько ниже Кобершанца, он собственноручно выпустил три бомбы в осаждённый город, чем положил начало бомбардировке

Пётр I в Риге (фрагмент). Картина написана на стене, в которую вмурована знаменитая бомба, по преданию выпущенная по городу самим царём. До сих пор не утихает спор по поводу того, действительно ли те выстрелы достигли цели, или же петровские пушечные ядра утонули в Двине, не долетев до рижских укреплений.

Считается, что ядро, вмурованное в стену Колонного зала Музея истории Риги, принадлежит к снарядам, посланным в город самим Петром. В 1786 году живописец Гейдтман изобразил по наброску барона Будберга вокруг этой бомбы картину, на которой аллегорически изображены благодетельные последствия завоевания Риги и Лифляндии Петром.

Ознакомившись лично с положением дел у Риги, царь в тот же день, 15 ноября, отбыл в Петербург, приказав Шереметеву пока ограничится блокадой и не вести правильной осады.

Бомбардировка Риги, начатая Петром, становилась всё более и более чувствительной для осаждённых. Иоаким Гельмс в своём «достоверном описании замечательных событий по осаде города Риги» добросовестно отмечает всё пережитое городом и населением. Он упоминает, как 15 ноября «неприятель продолжал бомбардирование целый день: в соборную церковь ударило две, в церковь Св. Петра одна бомба, а именно в 8 часов, когда прихожане были ещё в церкви, что причинило такой страх, что многие от страха умерли». По уверению его «доброго друга» в этот день в город было брошено до 150 бомб.

День 13 декабря заслуживает быть записанным у всех в сердцах железным грифелем, как один из самых бедственных для Риги. В этот день, в 10 часов утра, загорелась находившаяся в цитадели пороховая башня, где хранилось до 1 200 бочек пороху, рядом была другая башня, в ней было до 1 800 бомб, гранат и пушечных ядер. Всё это со страшным гулом взлетало на воздух. Цитадель была разрушена, обвалилась также часть вала с Двинской стороны, пострадали и ближайшие городские здания. Более 1 000 человек были погребены под развалинами цитадели.

С наступлением нового года в крепости почувствовался недостаток в хлебе и других продуктах, за отсутствием фуража начали пристреливать лошадей, что в значительной степени уменьшило и без того слабую кавалерию осаждённого гарнизона.

Ночью 14 января была произведена первая большая вылазка отрядом до 4 000 человек пехоты и конницы под командой вице–губернатора генерал–майора Клодта. Отряд этот имел намерние атаковать Юнгфернгоф, но дойдя до русских драгунских форпостов, ни с чем вернулся опять в крепость.

В феврале недостаток в провианте принял уже угрожающие размеры, лошади от истощения и бескормицы падали на улицах.

Между тем бомбардировка велась непрерывно, опустошала город, многие здания обратились в груды камней.

11 марта к Риге прибыл Шереметев. К этому времени заканчивались и к 22 марта были готовы батареи, возводимые на обоих берегах Двины, между Ригой и Динамюндом. Он дал команду приступить к штурму города.

Ворвавшись в Рауенские ворота, русский отряд штыками выгнал из форштадта ошеломлённого противника, в панике бежавшего в город, овладел двумя пушками, занял кордегардию у Рауенских ворот и 4 ветряных мельницы.

Шведский отряд в 600 человек пехоты и 80 человек конницы, под командой подполковника Горна, стремительно атаковал Московский полк, однако нападение было отбито с большими потерями для шведов, не менее 100 трупов лежало около русских окопов, но и Московцы понесли изрядные потери: был ранен командир полка полковник фон Финикберг, 1 поручик и 46 рядовых; убиты 1 капитан и 10 рядовых, один нижний чин пропал без вести.

Для окончательного разгрома города, в первых числах июня, Шереметев приказал в занятом форштадте построить 3 батареи (недалеко от нынешней Александро–Невской церкви) и вооружить их 14 мортирами (три 9–ти пудовых и одиннадцать — 5–ти пудовых).

Осаждённый город изнемогал… захваченные в форштадте люди, а также дезертиры, в один голос говорили, что Рига испытывает крайнюю нужду — провианта нет, его силой отбивают у полуголодных жителей, в городе едят конину… наконец начали дезертировать часовые с городских валов, — они объявили, что в Риге «конечное во всём недовольство».

До открытия бомбардировки Шереметев послал графу Штромбергу письмо, в котором, указывая на безнадежное положение города, рекомендовал начать переговоры о сдаче, на что давал сроку одни сутки.

12 июня, рано утром, граф Штромберг прислал Шереметеву с барабанщиком ответ, в котором говорил, что в данный короткий срок он не мог в достаточной мере обсудить с дворянством и прочими обывателями города столь важный вопрос: сдать ли Ригу, или же быть готовым к новому жестокому штурму.

Страшная бомбардировка была ответом со стороны Шереметева; в течение 10 мучительных суток и днём и ночью он громил город из всех русских батарей, нанося страшные опустошения. Всего было выпущено 630 девятипудовых и 2 759 пятипудовых бомб.

Судьба крепости решилась. 30 июня в лагерь Шереметева прибыли рижские депутаты: полковники Буденброк и Фитингоф, обер–аудитор Полус, представители дворянства капитан Паткуль и ассесор Рихтер, бургомистр Витте фон Нордек, эльтерманы гильдий фон Фегезак и Фробейс, привезшие составленные генерал–губернатором условия сдачи.

4 июля условий сдачи горда были подписаны сторонами.

Шереметев писал московскому губернатору Стрешневу: «С Божьей милостью мне удалось с главным Лифляндским городом Ригой, который до сего времени никогда и никакими средствами не был взят и во всей Европе неприступной девственницей считался, обручиться и привести его, как невесту, к честному соглашению».

Шведским солдатам, по условиям капитуляции выходившим из города с орудиями, поднятыми знамёнами и при колокольном звоне, четырьмя русскими полками, под командой генерал–майора Айгустова, были отданы воинские почести.

Из состава шведских войск были задержаны, от полков рейтарских: Лифляндского, Адельсфане (Adelsfahne), Ниляндского, Карелского и от пехотных: Выборгского и Карелского всего 250 человек и 12 знамён, которые по условиям сдачи считались уже подданными русского царя, так как провинции и города, из которых они сформировались, были уже завоёваны русским оружием.

От дворянства, магистрата, гильдий, купечества, чиновников остались в Риге, как русские подданные, всего 864 человек, не считая прислуги и рабочего люда. Остальным шведским подданным, кроме пожелавших остаться на русской службе, был разрешён свободный выезд на родину.

11 июля в русском лагере был отслужен благодарственный молебен по случаю взятия «преславной рижской фортеции»: в этот же день Шереметев послал ландмаршалу (предводителю дворянства) письмо на немецком языке: «Как по соизволению Божию область Лифляндия с городом Ригою покорилась на основании заключённого сего условия Его Императорскому Величеству, то все сословия и в особенности дворяне должны принести присягу в верноподданство. Дворянство может быть уверено в милости и благоволении к нему Его Императорского Величества"

Золотые ключи, поднесённые при сдаче Риги графу Шереметеву. В настоящее время ключи хранятся в Москве, в Оружейной палате.

Граф Шереметьев устроил блестящие празднества по случаю принесения городом присяги.

12 июля , приняв у себя в ставке представителей дворянства и бюргерства, Шереметев, около одиннадцати часов утра, в сопровождении упомянутых представителей, русского генералитета и блестящей свиты, при пушечной пальбе из всех орудий, торжественно в золочёной карете, запряженной шестью конями, въехал через Карловские ворота в Ригу.

Вместе с фельдмаршалом в коляске находился тайный советник барон Левенвольде. Перед коляской двигались трубачи и барабанщики, а сзади несли богато вышитый штандарт.

Около кареты шли по–турецки одетые лакеи, затем снова шли и ехали трубачи на лошадях в жёлтых парчовых попонах, при этом стреляли изо всех пушек.

При въезде в город магистрат, в благодарность за человеколюбивое отношение к населению города и сохранение его важнейших привилегий, преподнёс Шереметеву два золотых ключа, которые повелением царя Петра были сохранены за родом Шереметева.

По прибытии в замок, фельдмаршал был встречен дворянством, членами городского совета и духовенством. Затем, после приёма в королевских покоях замка генерал–губернатором, в замковой же церкви Шереметев принял присягу дворянства и духовенства.

Перед присягой была произнесена проповедь супер–интендентом Либориусом Депкин на тему: «Несть власть аще не от Бога» и пропето: «Тебе Бога хвалим».

После этого Шереметев со своей свитой прибыл на Ратушную площадь. Здесь, стоя на воздвигнутом возвышении около обтянутого красным бархатом и золотой бахромой стула, он принял присягу магистрата, старшин гильдий и всех бывших на площади граждан.

Песочные ворота. Через них в 1697 году въезжал Пётр, через них же в июле 1710 года победителями вошли в Ригу российские солдаты.

По окончании присяги на городских воротах и королевских палатах замка шведские гербы были заменены русским гербом.

В тот же день Шереметев со всем генералитетом и высшими офицерами, среди которых присутствовал прусский полковник Маршалок, прибыл к Песочным воротам, через которые вошли в Ригу русские полки во главе с князем Репниным. В город вошли Ингерманландский, Киевский, Астраханский, Сибирский и Бутырский полки.

К 6 часам дня все главные караулы и посты Риги и половина цитадели были уже заняты русскими войсками. Большое корабельное знамя было утверждено в цитадели на высоком валу.

Князь Репнин был назначен генерал–губернатором, генерал–лейтенант Остен — губернатором и генерал–майор Айгустов — комендантом Риги.

Так кончилась эта тяжёлая 9–месячная осада; кроме страшного разрушения она, при содействии чумы и голода, стоила городу множества человеческих жизней и немалого материального ущерба. Всего, по исчислению Гельмса, в Ригу было брошено 7 084 бомбы.

Откинув жертвы, поглощённые чумой, необходимо признать, что «преславная», лучшая крепость на Балтийском побережье была приобретена «малою кровью». Эта «малая кровь» есть несомненный результат правильной оценки положения дел, как самим Петром, так и непосредственным исполнителем его велений фельдмаршалом Шереметевым.

Ни бездеятельность и сравнительная слабость рижского гарнизона, ни желание выигрыша нескольких недель или даже месяцев не толкнули их на преждевременный рискованный штурм. Принятые же против подхода шведских подкреплений меры делали сдачу Риги неизбежной.

Условия капитуляции Риги и перехода в подданство России оговаривались в т.н. «Аккордных пунктах» («Аккордных статьях») — соглашениях между лифляндским рыцарством (дворянством) и Рижским ратом, с одной стороны, и российским военным командованием — с другой. От имени командования они были подписаны Б.П.Шереметевым.

Подписанные 4 июля фельдмаршалом договорные пункты по сдаче Риги, удостоившиеся 28 ноября Высочайшего утвержденья, во всём соответствовали желаниям города и дворянства.

Были подтверждены все права и привилегии прибалтийско–немецкого дворянства, а также бюргерской верхушки Риги. Тем самым было положено начало «остзейской автономии» — особого статуса прибалтийских губерний в составе России.

За остзейским меньшинством закреплялись старые привилегии и предоставлялись новые. Рига сохраняла важнейшие из своих привилегий: прежнее городское устройство, законы, бургграфский суд, исключительное господство немецкого языка, господство лютеранской церкви, вотчинное право; город по прежнему мог иметъ своё войско, в его ведении оставалось вооружение крепости и проч.

Динамюнд был сдан русским войскам 8 (19) августа 1710 года.

Уже ближе к концу войны, когда Россия отвоевала у Швеции немалые территории, Пётр включает в свои притязания всю Лифляндию и ряд других земель.

По Ништадскому мирному договору от 30 августа (10 сентября) 1721 года, он добивается многого: «…Его королевское величество Свейское уступает сим за себя и своих, потомков и наследников Свейского престола и королевства Свейского его царскому величеству и его потомкам и наследникам Российского государства в совершенное непрекословное вечное владение и собственность во всей войне через его царского величества оружие от короны Свейской завоеванные провинции: Лифляндию, Эстляндию, Ингерманландию и часть Карелии с дистриктом Выборгского лена, который ниже сего в артикуле заграничном означен и описан с городами и крепостями — Ригой, Динаминдом, Пернавой, Ревелем, Дерптом, Нарвой, Выборгом, Кексгалъмом и всеми прочими к упомянутым провинциям надлежащими городами, крепостями, гаванями, местами, дистриктами, берегами…»

По условиям договора, Россия возвращала Шведскому королевству Финляндию, занятую русскими войсками во время войны, и выплачивала компенсацию за отходившие от Швеции земли.

Любопытно, что и сегодня этот договор входит в никем не оспариваемый корпус международно–правовых актов, на которых основана легитимность территорий всех государств мира.

Россия навечно получала эти области не просто как победитель в Северной войне, но в результате уплаты Его Царским Величеством Шведскому Королевству «двух миллионов ефимков исправно без вычета и конечно от е.к.в. с надлежащими полномочными и расписками снабденным уполномоченным»

В 1721 году в ознаменование подписания Ништадского мира, по приказу императора Петра в Риге был заложен Царский сад (нынешний сад Виестура), в котором царь собственноручно посадил вяз. Это был первый регулярный парк в России.

После заключения мира, означавшего не просто завершение Северной войны, но и победу России в длительной борьбе за возвращение своих древних территорий, для Риги наступил двухсотлетний период долгожданного покоя, стабильности и неуклонного роста благосостояния.

Вспомним, что при капитуляции все торговые и муниципальные привилегии рижских бюргеров были подтверждены. О таких привилегиях большинство российских городов тогда могло только мечтать!

источник