Я прошу прощения, что столь резко выпал из дискуссии – на последние четыре дня выпало несколько срочных текущих дел. Поскольку, как я понимаю, процесс обсуждения завершился, позвольте поблагодарить всех написавших за вопросы и комментарии, которые, честно скажу, для меня были, большей частью, очень полезны, выглядели осмысленными и обоснованными.

Я бы с большим удовольствием продолжил в будущем обсуждение некоторых затронутых тем – частности, о природе «менталитета» - обмен мнениями несколько резковато оборвался... Так что это за палочка-выручалочка такая для решения тупиковых вопросов, наподобие «Бога из машины» в античной драматургии? Менталитет, с моей точки зрения, не есть нечто данное. В Китае вон какой древней менталитет, а взяточников стреляют пачками и создают «культуру современного производства»… Латыш в России, становится русским по менталитету (сам видел), а один мой знакомый араб, много лет живущий в Хельсинки и женатый на финке, по своему нынешнему менталитету, ну, чистый финн. Даже в партии Истинные финны, очень удачно «отработавшей» последние парламентские выборы в Финляндии, имеется чернокожий сомалиец из финской глубинки. Как однажды заметил лидер партии Тимо Сойни: истинные финны – это не происхождение и цвет кожи, а образ жизни и поведение… (это не цитата, а её примерный смысл). Так как же быть с менталитетом?.. И не путаем ли мы его со средой?

Но это я так, к слову – подтверждаю, что глядя на ваши реплики, извлекаю для себя много полезного. В том числе, и повод внимательнее приглядеться к некоторым нюансам...

Ещё раз всем спасибо!  

Уважаемый Глеб, могу ли я в продолжение дискуссии переадресовать и Вам тот же вопрос, что сформулирован в конце моего предыдущего (см. выше) поста Юрию Веленько?

На мой взгляд, в современных условиях географическая близость мало что значит. Когда в конце 1980-х старая финская Нокиа оказалась на грани банкротства, то спасением для неё стал очень далекий Китай, а не близкая Россия, в которой у компании имелись хорошие связи и опыт работы (правда, работы советской, а не российской). Зато знание языка. Один из вице-менеджеров Нокиа поляк Стефан Видомски потому и работал в фирме, что хорошо разбирался в русских реалиях. Но руководство Нокиа (Йорма Оллила) счел российское направление в начале 1990-х неперспективным – по объему рынка и условиям для бизнеса. Я уверен, что финны и прочие экономически продвинутые северяне тоже шли туда, где лучше работалось, а не к тем, кто поближе (географически или по духу). Из этого следует другой вопрос, вокруг которого вращается многое в предложенной вами дискуссии: не что плохо (это замечают все), а почему? Янис Юрканс как-то в частной беседе сказал мне, что в Латвии изначально все законы принимались «с лазейками». Т.е. сразу же закладывалось, как их обойти. Зачем? Даже если Юрканс преувеличил, всё равно ваши замечания говорят об очень многих сознательных законодательных двусмысленностях. Почему принимаются такие законы? Ведь воровать в разумных пределах можно и на законном основании. Если финны хотя нарушить закон (например, в тех же корыстных целях), они добиваются его изменения в свою пользу через имеющееся парламентское лобби. Но закон – важнейший регулятор стабильности. Его ВЫПОЛНЯЮТ. Или меняют. Зачем нужен светофор, если в дорожных правилах заложен подпункт о возможности проезда на красный свет (я не имею в виду скорую помощь и прочие обоснованные мигалки), а рядовых граждан? Например, исключение для водителей на автомобиле красного цвета. И что тогда будет на перекрестке? Мне бы очень хотелось найти ответ - объяснений "так сложилось", ссылок на менталитет по-моему, недостаточно. Я пока пребываю в поисках приемлемого для себя объяснения…

Почему же печально? От нас с вами зависит, что и как сложится в дальнейшем. В том числе и с языком.

"Перевод стрелок" при экономических сложностях - любимый прием многих политиков в экстремальной ситуации. Да и народу иногда полезно считать, что виноваты не сами, а "некто". Так что корреляция иногда всё-таки бывает... А близость Хельсинки здесь при чем?

Близость инвесторов, на мой взгляд, здесь не причём. В 1990-х в Эстонии правительство поставило задачу: широко внедрять и развивать новые технологии (возможно, не без оглядки на опыт финнов – Нокиа и разные там IT-штучки, причем, на коммерческой основе). Денежки позаимствовали из всех доступных фондов, включая господина Сороса, выделившего для столь благого дела энную сумму. А дальше началось дотошное и занудное воплощение озвученного замысла. Не без проблем и отступлений, разумеется. Кое-кто и обанкротился, в том числе и из западных инвесторов. Но в целом могу сослаться на собственный опыт: степень интернетизации, электронные подписи, голосование на выборах по интернету, индивидуальные ID-карты и ещё очень многое другое, что здесь сейчас, на моих глазах, только обсуждается – в Эстонии уже вошло в обиход. Не говоря уже о Финляндии.  Почему этим пренебрегли в Латвии, я бы с искренним интересом спросил у вас.

К сожалению, да. Причем, давно. «Прослойка» тех, кого определяют, как интеллигенция (русская), в Эстонии, конечно, тоже имеется, но она гораздо – ГОРАЗДО! – «тоньше», чем в Латвии.

Для меня однозначно в Эстонии. Там у нас с женой своя фирма, и то, что я сейчас, за несколько месяцев жизни в Риге, узнал об условиях предпринимательской деятельности в Латвии, не показалось мне привлекательным. 
Я не знаю о переезде латвийских бизнесменов в Таллин - десять лет назад мне было известно о случаях обратных. Вероятно, многое зависит от конкретного бизнес-проекта. Но, кстати, именно сегодня я разговаривал с живущем здесь турком, который рассказал о своем знакомом турецком предпринимателе: отчаявшись открыть свой балтийский бизнес в Латвии, он перенес его в Эстонию. И, как мне сказали, очень доволен. 

Мне в тех странах, где я умудрился пожить приличное время (Эстония, Россия, Финляндия, США) довелось на себе почувствовать различия в образе жизни разных народов. И, кстати, разные принципы ведения бизнеса. Я не говорю, что хуже, а что лучше – просто разные. Бизнес (и экономика) по-фински – совсем не то, что по-российски. В тех случаях, когда язык сопровождается ещё и другим массовым образом жизни компактно проживающих национальных групп, то он может повлиять на общую обстановку в стране, поведение и даже мышление представителей всех национальностей, как, так называемых, коренных, так и любых других. В Латвии такой плавильный котел включает гораздо больше ингредиентов, чем в Литве (там вообще преобладает одна нация, а русские и поляки делятся почти пополам в маргинальном меньшинстве), или в Эстонии.

…Очень хотелось бы и дальше порассуждать на эту тему с привлечением «столкновения цивилизаций» по Хантингтону, но оставим, пожалуй, до следующего раза.

Позвольте, всё-таки с Вами не согласиться. Экономическая стабильность обычно способствует толерантности – и наоборот. На моих глазах в Финляндии, куда я приехал работать по приглашению русской службы Радио Финляндии (отдел государственного Юлейсрадио) в 1992 году, доброжелательность финнов к иностранцам по мере нарастания разразившегося тогда сильнейшего после войны экономического кризиса таяла, как снег под солнцем. Если хлеба и места под солнцем всем хватает, то особого зла нет. Конфликты начинаются при дележке: заработков, жизненного пространства и прочих радостей жизни (правда, иногда ещё бывает, что «с жиру бесятся», но это отдельная статья). Эстония в вашем примере не показатель, потому что она выглядит хорошо только на фоне тех, кто ещё хуже. А на деле – это бедная страна со сравнительно низким уровнем жизни и всеми пережитками отсталого прошлого, отбросившего её далеко назад по сравнению с соседней Финляндией, находившейся в 1930-х примерно на одинаковом для тех лет уровне. И сейчас дележ привилегии: перераспределение куцых гос. заработков, семейных пособий, микроскопических пенсий – на большее просто нет средств – заставляет использовать любое право сильного. В том числе и на национальной основе. Возможно, конечно, Вы правы, и даже при достигнутом материальном благополучии конфликты только обострятся. Но это  относится к сослагательному наклонению. А пока оснований для таких выводов на эстонском материале я не вижу.

Только, пожалуйста, не надо меня сразу обвинять, что я не учитываю различие в культуре и манере поведения, которое тоже может стать (и становится) поводом для межнациональных конфликтов, но тогда придется писать ещё одну статью, а я и так, кажется, излишне многословен в ответах…  Но темы-то все непростые.

Да, кстати, были коалиции, куда Сависаар и его партия входили - как на уровне правительства (1995, 2002-2003, 2005-2007), так и города, которым он сейчас очень успешно рулит. Каждый раз, правда, дело заканчивалось громким "разводом", но говорить, что "никто и никогда" особых оснований нет. Сам Сависаар - экс-премьер-министр (1990-1992), а с нынешним премьером, Андрусом Ансипом (партия Реформ), занимал пост министра экономики и коммуникаций с 2005 по 2007 годы... 

Между ЦС и эстонской Центристской партией Сависаара – огромная разница. И мне кажется, что между «Виенотиба» и Партией Реформ – не меньше. Сависаар опирается на предпринимателей, причем, эстонских, таких, как Тиит Вяхи, построивших свой бизнес на партнерстве с Россией. Покойный Виталий Хаитов, основатель издательского дома и ежедневной газеты «Вести» в Эстонии, бывший военно-морской офицер, без гражданства, бессменный (до убийства) директор Русского культурного центра, начавший финансировать создание партии, считал, что Сависаар только использует русскую карту, но при голосовании в парламенте его партия далеко не всегда учитывает интересы русского меньшинства. Иногда даже наоборот. В то же время, даже такой националист, как Март Лаар с его «Отечеством», в некоторых конкретных вопросах оказывается более прагматичным, и от него можно добиться большей поддержки при решении сложных межнациональных конфликтов, чем от центристов. Это было сказано достаточно давно – в конце 1990-х, но такое мнение прозвучало. Центристы – эстонская партия с упором на свой эстонский электорат, в значительной степени поддерживаемый русскими. «Обрусение» этой партии, на мой взгляд, началось в ответ на противостояние Сависаара блоку партий (Реформисты, Isamaaliit-Res Publica), которые не принимают его лично вместе с бизнес-окружением. Русская карта служит лишь дополнением в колоде политических и экономических противоречий. Туда входит и дело с приватизацией/национализацией эстонской железной дороги, порты, взаимные выпады, включая стрельбу по мишени с портретами политических противников и ещё много всякого…

Да, забыл добавить - имя это журналистки Вибеке Сперлиг.

Журналисты, работающие на русском языке, не могут точно. Платят им мало. А после банкротства в Эстонии всех ежедневных газет, кроме клона Postimees на русском, найти просто минимальный заработок, не говоря уже о хорошем, крайне сложно. В эстонском секторе – ситуация получше, и заработки там всегда были существенно выше. Тем не менее, у меня сложилось впечатление – на основе известных мне цифр – в Латвии доходы журналистов в «хорошие годы» были выше. Квартиру в центре сейчас не могут купить не только журналисты в Эстонии. Известная датская журналистка, политический обозреватель газеты Politiken, живущая в центре Копенгагена, как-то сказала мне, что, не получи она своё жилье в далекие прошлые годы, ныне она себе такого уже позволить не смогла бы… Доходы её и её коллег – не те.

Возможно, Вы правы в отношении тоталитарных режимов, но опыт показывает, что их экономическое процветание часто оказывается иллюзорным и заканчивается крахом, как политическим, так и экономическим… Однако в Эстонии, на мой взгляд, ситуация несколько иная. Во-первых, при таком маленьком населении, – а философия малой нации это вообще отдельная тема – не обязательно запугивать, иногда достаточно просто убедить и сплотить. В том числе, и на основе национальной идеи. Что-то вроде: «Соберитесь с силами братья-сограждане во имя Великой Независимой Эстонии! Потерпите и мы совместными услилиями добьёмся хорошей жизни». Иногда, для пущей убедительности, разыгрывается национальная карта. Бронзовый солдат – из этой серии. Во-вторых, многое, что связано с «жестким отношением», объясняется сиюминутными конъюнктурными интересами межпартийной борьбы (тот же Бронзовый солдат, например. Или провалившаяся ратификация договора о границе с Россией). Поэтому напрямую связывать эстонские экономические показатели со степенью тоталитаризма в стране я бы не стал.

Финны «выстрадали» такое «умение». И заплатили за это весомую цену. После Второй мировой войны во внешней политики возобладала, так называемая, «Линия Паасикиви-Кекконена». Смысл её можно свести к простой формуле: «Следует добиваться, чтобы друзья находились, как можно ближе, а враги, как можно дальше». Употребивший как-то в разговоре со мной эту фразу долговременный депутат финского парламента, социал-демократ Киммо Кильюнен добавил: «К сожалению, в нашей истории так случалось не всегда, за что мы и расплачивались». Но дружба с СССР («самый близкий большой друг») тоже далась не просто. В последующем в международной политике даже появился специальный термин «финляндизация», означавший «прогибание» страны с рыночной экономикой под требования социалистического соседа. Его, кстати, используют сейчас не только по отношению к Финляндии, но начало идет именно от  неё. В качестве компенсации: клиринговый рубль, дешевое сырье (финская компания Teboil с послевоенных лет была заграничной «дочкой» министерства нефти и газа СССР), безразмерный рынок для финского экспорта. Финское благосостояние 1970-1980-х оплачено Советским Союзом. И тяжелейший экономический кризис в Финляндии начала 1990-х – прямое следствие советского заката. Это всё – уроки. И финны долго и не всегда беспроблемно на них учатся. Готовы ли другие страны следовать подобным путем? Надо ли им? Сумеют ли?

Конечно, вижу. Мне очень нравится эмоциональность и, я бы сказал, внешняя легкость латвийцев. На первом же концерте, где я смог побывать в Риге - выступлении Roxette, как мне показалось, весьма посредственном - самым красочным выглядело отношение, реакция очень доброжелательной публики. В Финляндии и, особенно, в Эстонии зрители снисходительно ждут от артиста: развлеки меня! - здесь же гораздо больше открытости. В Латвии, несмотря на все сложности и протворечия, лучше с, скажем так, умением радоваться жизни. Разумеется, написать можно и ещё много о чем...