Свидетельские показания уборщицы:
в посольстве сша я мыла туалеты
орал посол, неслось со всех дверей:
"так будет с каждым, кто бабло госдепа
как боря, будет тратить наблядей..."

[Случайные совпадения] При нынешнем американском после в России убили Немцова, при нем же в Грузии — Жванию, при нем же на Украине — Гонгадзе. Случайное совпадение?

Джон Фрэнсис Теффт (англ. John Francis Tefft; род. 16 августа 1949, Мэдисон, Висконсин) — американский дипломат, посол США в России. Ранее возглавлял посольства США в Литве (2000—2003), Грузии (2005—2009), и на Украине (2009—2013). Владеет несколькими иностранными языками, включая иврит, венгерский, литовский и русский.

Георгий Русланович Гонгадзе — украинский журналист грузинского происхождения, основатель и первый главный редактор интернет-издания «Украинская правда». Гонгадзе пропал и был убит в 2000 году.
Дата смерти: 17 сентября 2000 (31 год)

Зураб Виссарионович Жвания — грузинский политик и общественный деятель. Премьер-министр Грузии в 2003—2005. Погиб при невыясненных обстоятельствах.
Смерть: 3 февраля 2005 (41 год) Тбилиси, Грузия

Мам, я в плену, но ты не плачь.Заштопали, теперь как новый.Меня лечил донецкий врачУставший, строгий и суровый.Лечил меня. Ты слышишь, мам:Я бил по городу из "Градов",И пол-больницы просто в хлам,Но он меня лечил: «Так надо».Мам, я – чудовище, прости.В потоках лжи мы заблудились.Всю жизнь мне этот крест нести.Теперь мои глаза открылись.Нас провезли по тем местам,Куда снаряды угодили.А мы не верили глазам:Что мы с Донбассом натворили!В больницах раненых полно.Здесь каждый Киев проклинает.Отец, белей чем полотно,Ребёнка мёртвого качает.Мать, я – чудовище, палач.И нет здесь, мама, террористов.Здесть только стон людской и плач,А мы для них страшней фашистов.Нас, мам, послали на убой,Не жалко было нас комбату.Мне ополченец крикнул: "Стой!Ложись, сопляк!», - и дальше матом.Он не хотел в меня стрелять.Он - Человек, а я - убийца.Из боя вынес! Слышишь, мать,Меня, Донбасса кровопийцу!Мам, я в плену, но ты не плачь.Заштопали, теперь как новый.Меня лечил донецкий врачУставший, строгий и суровый.Он выполнял врачебный долг,А я же, от стыда сгорая,Впервые сам подумать смог:Кому нужна война такая?Сергей Гусев.

http://www.youtube.com/watch?v=lZH7R-Xw6OQ

Странным стал город. Не живет, а конвульсирует«…город прекрасный, город счастливый. Мать городов русских!»«Эх, жемчужина — Киев! Беспокойное ты место!..»— М. Булгаков, «Киев-город»Черный туман окутал город в начале зимы года две тысячи четырнадцатого. Повис над склонами Днепра гарью покрышек, скрыл и Печерск, и Лавру, и склоны реки, стелился над сонной рекой и уходил на юг. Сквозь рваные клубы дыма то тут, то там вспыхивали огни пожарищ. А потом тьма рассеялась, и уставший от копоти и огня город начал жить новой жизнью.Странные люди вышли из дыма на киевские улицы. Словно выдуло закопчённых, провонявших немытыми ногами селян с майдана и разбросало по всему городу. Киев, веками говоривший по-русски, переживший и советскую украинизацию, и незалэжную дерусификацию, вдруг заговорил даже не на украинском, напевном говоре полтавских степей, а на непонятной львовской гваре, смеси междометий и польских слов. Да и не только от чужаков слышна не свойственная Киеву речь… Ох, Киев-город, что же вложили в мозги твоим коренным жителям, что между собой вы говорите по-русски, а на публику требуете одного украинского языка? Зачем вы хотите, чтобы ваши дети учились только на украинском? Неужели вы не видите пропасть, в которую летите сами?Или, может, просто страх заставляет киевлян предавать свою идентичность? Мало их осталось, вот и боятся. Пришли сюда новые, голодные и жадные. Из дальних сёл, темных карпатских лесов, словно стая саранчи, налетевшая на плодородное поле.Страшен большой город селянам, кажется им чуждыми и блистательный Крещатик, и тенистые барские Липки, и далекие массивы левого берега. Но страх порождает злобу и полна злобой киевская земля. Вернулись на свою работу тетки, подносившие камни толпе, чтобы кидать их в безоружных солдат из внутренних войск, уехали на восток самые буйные парубки с оселедцами. Уехали, поняли, что там в ответ могут выстрелить, да и вернулись в Киев. Надо же как-то майдан обустраивать. Правда, и тут как-то не заладилось. Снесли майдан те, кого он привел к вершинам власти. Объявили его скопищем бомжей и алкоголиков.И Киев, словно война шла на его улицах, наполнился людьми в камуфляже, в бронежилетах и с оружием. Только нашивки разные: «Айдар», «Билый молот», «Днепр» и еще много красивых названий. Нет у них пристанища, нет теплых палаток на Козьем болоте, как назывался встарь Крещатик, и приходится им бродить по улицам, как ходят зомби в поисках пропитания. Злыми, безумными толпами, распространяя по городу болотный дух и торфяную плесень.Уже давно погасили подожженные дома на Крещатике, уже шустрые автокраны убрали бетонные глыбы, преграждавшие путь свободе, а по улицам все ещё маршируют толпы молодежи. Все кричат одно и тоже: «Слава нации, москалей на ножи!»— А чего хотят?— Как чего? Ректора чтобы сняли! Он не свидомый.— А те, другие, чего хотят?— А непонятно!Все хотели непонятного. Сначала хотели в Европу, потом хотели «банду гэть», потом выплыло неукраинское слово «люстрация»… Но орали всегда одно, дорогое сердцу: «Москалей на ножи». Кто такие москали, в показаниях расходились. Единственное свидетельство принадлежности к «москалям» — это когда человек не хочет скакать по приказу.Ну и, конечно, вечные киевские разговоры:— Это кто? «Правый сектор»?— Что вы такое говорите, какой мифический правый сектор?— Так у них на рукавах написано.— Ой, вам Путин мозги промыл!— Валя не хоче в Боярке, она хоче трехкомнатну на Оболони.— А им хватит?— Так он казав, если это до зимы протянется, от и мильон будет.— Абгам Семенович, я вам так скажу, мы, укгаинцы, никогда этим гусским наш Кгым не пгостим!И не простили. Воду отключили, свет пригасили.Да что приезжие, они всегда не любили большой город. И переделали его под себя, в большую деревню, даже не деревню, а в большой хлев, где правит кабан. Но и с местными жителями какое-то чудодейство произошло. Словно сбылась вековая мечта, словно ради этого строился, жил и процветал город. И теперь обрел смысл существования — ненавидеть Россию. Самые нелепые анекдоты стали былью, самые дикие слухи — правдой, самые нелепые страхи — реальностью. Правда, только в воспаленных умах жителей города.Чтобы уберечься от напасти, пришлось прибегнуть к старым проверенным способам. Использовать обереги. Жители города нарядились в вышиванки, чем подняли китайский легпром до небес, номера на машинах стали заклеивать неприличными надписями в адрес президента России, видимо, таким образом изгоняя его дух из своих голов. На каждую милицейскую машину повесили флажок, но это скорее, чтобы революционно возбужденные массы не побили. Ну и самое главное развлечение киевлян — красить. Красят все, что мало-мальски похоже на забор, красят клумбы, мусорные баки, урны, скамейки, скворечники на деревьях — красят в желто-голубые цвета. Процесс этот доведен до ритуального совершенства. Один красит, а пятеро рядом просят милостыню «на фарбу». Теперь будет проще встретить холодную зиму с двухцветными заборами.Изменили риторику нищие. Теперь они не просят деньги на «лечение ребенка», а просят на бронежилет сыну или мужу, который воюет с колорадами и ватниками на востоке.Сотни лет город был провинциальной столицей, потрясавшей приезжих красотой своих пейзажей, зеленью садов и архитектурой славных зодчих. Славился Киев своими учеными, инженерами, врачами. Была в Киеве и своя богема из тех, кто не смог пробиться в Москву, где и зрителей больше, и гонорары слаще. Были в Киеве и свои литераторы, никчемность свою прикрывавшие тем, что писали на местном говоре, выдавая творения за истинно народные. Да и власти местные, из народа, из глухих сел дослужившиеся до больших чинов, тихо мечтали о столичных пряниках и таили злобу на тех самых, сладко кушающих московских.А потом, 23 года назад, все стало с ног на голову. Воля! Невероятный кульбит социальных слоев выбросил наверх богему и хуторских чиновников. И пока одни оккупировали творческий олимп, другие с основательностью сельского жлоба принялись воровать. Но и те, и другие были едины в одном — всяких умников надо приструнить! Зачем нам эти интылегенты, когда мы сами умнее всех! Сначала добейся! Так и выжгли каленым языком укромовы и закручиванием финансово-бюрократических гаек из страны тех, кто её создал, и кто мог бы на руинах империи создать новое государство. У дорвавшихся до корыта хватило ума только на то, чтобы пилить (на металлолом) и продавать за границу.Но напасть, как всегда, не приходит одна. Давно, ещё в сытые времена Брежнева, поползла в Киев чума с запада. Медленно, но с неотвратимостью наступающей ночи, в город съезжались фашисты. Сначала тихонько. Выскочит какой-нибудь обмылок на улицу, прокричит «Слава Бандере!» — и в кусты. Покричат студенты «москалей на ножи!», и сразу десяток идеологов объяснит, что москали — это совсем не русские, а просто солдаты. Вроде как молодежь имела в виду «за мир». Назовут улицу именем «Мазепы» и тот час же отменят. А потом опять назовут. Доску памятную повесят на Оперном театре в честь какого-то Орлика. И мало кто поймет, что это тот самый полицай Орлик, что вел колонны киевлян в Бабий Яр.Так, тышком-нышком, в Киеве открывалось окно Овертона. Пока этой весной не распахнулось так, что вонью заполнило весь мир. Уже славные депутаты Рады, не скрываясь, требуют сровнять Москву с землей. Уже не единицы, а тысячи скандируют нацистские слоганы, открыто носят свастики и СС-овские руны на одежде и просто исходят восторгом оттого, что у них есть враг. Очень, очень не хватало им врага для осознания собственной значимости и величия. Видимо, гордятся тем, что этот враг — Россия. Казалось, вот-вот исполнится вековая мечта украинствующих: «Сгынуть наши вороженьки и тогда мы запануем». И что приятно, за врагом далеко ходить не надо — он повсюду: на соседней улице, через стенку в квартире, в магазине на прилавке. «Не покупай российское!» — исписаны стены домов в Киеве. Видимо, речь о газе идет.Особым образом изменились объявления, которые жители и ЖЕКи вешают у подъездов:«Почините домофон, идет война, российские снайперы могут пробраться на крышу!».«Запишите себе адреса бомбоубежищ на случай войны!»Интернет форумы вообще пестрят даже не сообщениями, а просто диагнозами, все готовятся к войне в Киеве:(с форума) «Как только Россия отведет войска от Киева, пора вывозить детей из Киева. Потому как реальная война закончится и начнётся диверсионная. Киев танками брать не будут, и нет смысла. Эффективнее работа многочисленных, но небольших диверсионных групп. Собстно, люди уже давно в Киеве и ждут часа Х. Потому стоит внимательно смотреть кто рядом с вами, соседи, новые лица, подозрительные вещи на улице и т.п.».А пока новое поколение киевлян работает на фронте визуальной пропаганды, город умирает. Чахнет за забором Мариинский дворец, творение великого Растрелли, превращаясь в руины, рушатся рядом обзорные площадки. Пугает чернотой оконных провалов, просвечивающих сквозь полотнище «Украина едына», которым он был стыдливо занавешен, сожжённый Дом Профсоюзов. Под видом реконструкции разрушен ЦУМ, Институтская улица превратилась в кладбищенский мемориал. Но зато растут целые бидонвили ларьков и самоходных кебабных. А рядом сверкают убранством рестораны, где подают отбивную ценой в среднюю киевскую зарплату. И ларьки, и рестораны полны посетителей. Каждый своего добился. И почуяв, что власти нет, водители перестали пропускать пешеходов на переходах и стали парковаться так, как не смели ещё год назад. Свобода! Прямо как в лесу. Но какая-то она странная свобода.Странным стал город, очень странным. Не живет, а конвульсирует. И не разговаривают в нем люди, а яростно спорят. Впрочем, нет, уже не спорят. Мнение, отличное от официального, приравнено к предательству и карается тюрьмой. Даже методичку по отлову сепаратистов выпустили: кто ленточку надел георгиевскую — сепаратист, кто говорит, что раньше было лучше — сепаратист, кто говорит, что русские — братья, самый страшный сепаратист.А где-то далеко на востоке идет война. Киев видит её только по телевизору и слышит только по радио. Ох, Киев, попомни, предательство не проходит зря. Предал ты и себя, своих жителей, свою память и свои победы. И зажигая спички и бросая их в окно, будь готов, что пламя полыхнет и у тебя под ногами.

«Неграждан расстреляем, как собак»
В латвийском интернете распространяется призыв к физическому уничтожению неграждан, а Полиция безопасности продолжает искать внутренних врагов: сразу же после православного Рождества была названа новая организация – Православная церковь. Одновременно с этим появились данные опроса, проведенного по заказу правительства, которые свидетельствуют о том, что каждый пятый русскоговорящий житель ЛР поддержал бы присоединение Латвии к России.

НЕТ!!! Украинец последние 23 года это Завистливый сосед! Доведенный своими продажными политиками и западными специалистами по информационной пропаганде до крайности вражды ко всему Российскому, Русскому. Об этом не скрываясь сообщил высший чин в ЦРУ, что именно ЦРУ работало над созданием в Украине противрвеса России последние 23 года, так что не МЫ стали врагами Украинцев а, они в силу своей тупости были как бараны созданы против России, взрощеным в них Западом националФашизмом. 

Я - не Шарли!

Я - в Грозном Дом печати!

И зритель из Норд-Оста тоже я!

Я - факел из Одессы, так и знайте,

Я - в Горловке убитая семья!

Я - не Шарли!

Я - Дети из Беслана!

Я - из Донбасса сгорбленная мать!

Я - Стенин, Корнелюк, Волошин с Кляйном,

И не умею просто рисовать.

Did someone ever spit into you mother's face in front of you? Posted nude pictures of your sister on the internet? Took a shit on your grandfather's medals? Charlie Hebdo "journalists" did all that professionaly for years. They even got paid. Therefore today I am – Syrian; I am – Odessite burned alive in Trade Unions House; I am – Palestinian boy suffocating beneath ruins of my own house in Gaza; I am – five years old Arseny, torn to pieces by mortar shell launched by Ukrainian army in Slavyansk. Last thing I've seen before I went blind – my mother dying to let me live for six more hours; I am – cab driver, mechanic, miner, factory worker from Donetsk protecting my family from Ukrainian neonazis invasion; I am – tortured Guantanamo adbuctee. No lawyer, no trial – my relatives don't even know I'm still alive; I am – Cuban rotting away in secret CIA prison in a random country. Maybe it is even yours, I do not know; I am – teenager killed by USA cop without warning, because cop "felt threatened"; I am – one of the innocent French policemen killed on 7th of January. But I am NOT your fucking Charlie! Not today, not ever. Кто-то плюнул в лицо твоей матери, стоя перед тобой? Выложил фотографии твоей обнажённой сестры в интернет? Насрал на медали твоего покойного деда? "Журналисты" Шарли Эбдо делали всё это профессионально. Годами. Им за это платили. И поэтому сегодня я – сириец; Я – палестинский мальчонка, задыхающийся под руинами моего дома в Газе; Я – пятилетний Арсений, разорванный на куски миной, запущенной украинской армией в Славянске. Последнее, что я увидел перед тем, как ослепнуть – как умирает моя мама, прикрывшая меня, чтобы я смог пожить ещё шесть часов; Я – таксист, механик, шахтёр, простой работяга из Донецка, взявший в руки оружие, чтобы защитить мою семью от украинских нео-нацистов; Я – пленник в Гуантанамо, меня пытают. Ни адвоката, ни суда – мои родные даже не знают, что я ещё жив; Я – кубинец, гниющий заживо в секретной тюрьме ЦРУ в какой-то стране. Может быть даже в твоей, я не знаю; Я – пацан, убитый американским полицейским, которому показалось, что "я ему угрожал"; Я – один из французских полицейских, убитых 7-го Января. Но я не ваш поганый Шарли! Ни сегодня, никогда.